В. Яценко - В горах Памира
Отчетливо слышался нарастающий шум. Я прислушался. Где-то совсем близко протекает речка. Совсем неожиданно вода оказалась рядом. Сняв ботинки, я перешел вброд холодную, как лед, речку и пошел дальше. Вскоре шум речки затих позади, я продолжал итти вперед, но огонек, казалось, находился все так же далеко. Даю о себе знать пронзительным свистом. В ответ доносится собачий лай. Я живо представил себе спущенных с цепей местных собак – больших псов с густой шерстью и огромными головами, на которых торчат обрезанные уши. «Знакомство» с ними один на один, особенно темной ночью, вещь довольно рискованная. Поэтому я решил остановиться и переждать до утра.
Одевшись потеплее, я забрался в имевшуюся у меня штурмовую палатку и расположился на ночлег. Уснуть сразу не могу. Гляжу на едва различимые очертания окружающих гор, на звезды.
Можно легко представить мое удивление, когда утром я увидел, что остановился на ночлег всего лишь в 300 м от биостанции. Когда я подошел к зданию станции, навстречу мне выбежали два небольших щенка. Они начали ласкаться ко мне, как к старому знакомому. Это и были ночные «волкодавы», которых я испугался. Своих товарищей я застал еще спящими. Они были удивлены, увидев меня в такой ранний час.
Снова мы все вместе. Теперь уже ничто не мешает приступить к работе по-настоящему.
* * *В следующее утро началась деятельная подготовка к выезду в горы. Через час наша стоянка приняла хаотический вид. Все содержимое ящиков (наконец-то они на Памире!) было извлечено наружу. Провиант и снаряжение сортировались по принципу очередности пользования ими. Для проведения первого этапа работы не требовалось всего снаряжения. Часть своего запаса продуктов мы оставляли на биостанции.
Состав нашей экспедиции пополнился здесь двумя работниками биостанции. Олег Заленский и Владимир Костенко – физиологи растений, они уже не первый сезон проводят научные работы на Памире. Оба они молоды и любят свою специальность. Сейчас они вместе с нами готовятся к выходу. Всю стеклянную аппаратуру, которую придется нести на себе, они так бережно и осторожно упаковывают, что кажется, все эти бюретки, колбы и другие сосуды сделаны из материала во много крат более хрупкого, чем стекло. Даже прочные бутыли – аспираторы для углекислотных анализов были обернуты в несколько слоев войлока.
На биологической станции. Подготовка к выезду
Олег Заленский[13] – добродушный и веселый человек. Он быстро стал необходимым членом нашего небольшого коллектива. Этот страстный фотограф, не расстающийся со своим ФЭД'ом, отлично знает пустынную флору Каракумов, где он работал несколько лет, и уже имеет ряд научных трудов.
Владимир Костенко[14] – очень скромный, вдумчивый человек, исключительно работоспособен. Костенко менее общителен, чем Заленский, но, если попросишь его рассказать о растениях, он простыми словами сумеет заставить слушателя буквально чувствовать каждое дыхание стебелька, борющегося за свою жизнь в условиях суровой природы Памира.
Исключая Лернер и Губского, все мы по своей специальности очень далеки от изучения жизни растений. Однако Костенко мог внушить любовь к этой отрасли науки в течение одной беседы.
«Если бы грызуны и другие вредители могли услышать убеждения Владимира, они, конечно, отказались бы от своих преступлений», – подшучивал над ним Заленский.
Пока мы перебираем грузы, начальник экспедиции Блещунов ведет переговоры с Тагаем – рабочим биостанции. Тагай еще довольно молодой киргиз – ему 29 лет. Вскоре соглашение состоялось, несмотря на то, что Тагай относился с некоторой опаской к перспективе работы на большой высоте, среди снега и льда. Через полчаса он занимал две должности: носильщика и повара экспедиции.
28 июляСегодня с утра мы все готовы к выезду; багаж и личные рюкзаки лежат в ожидании автомашины, которая должна притти из Хорога. Вынужденное безделье в экспедиции всегда очень томительно, но к нам на помощь пришел Костенко. В лаборатории биостанции, куда он пригласил нас, мы знакомились с различными образцами растительности Памира. Как-то незаметно, само собою, началась беседа о Восточном Памире, о работе биостанции, о задачах, стоящих перед научной частью нашей экспедиции.
Для нас, альпинистов, до сих пор все же довольно узко и односторонне рассматривавших задачи экспедиции, эта беседа явилась чрезвычайно полезной. Все мы были внимательными слушателями.
Вот что рассказывал нам Костенко.
«Восточный Памир лежит на одной широте с Италией и Грецией, однако климат его очень суров. Резкими колебаниями температуры дня и ночи, жестокой зимой с ураганными ветрами при 50° мороза он напоминает климат арктических стран. Днем скалы и поверхность почвы могут нагреваться до 60° и больше, а ночью они, как правило, охлаждаются до температуры ниже 0°.
Такие колебания температуры вызывают интенсивные разрушения горных пород, а ветер, который здесь дует во второй половине дня, уносит мелкие частицы породы в более низкие долины.
На Восточном Памире не случайно почти всегда безоблачное небо и солнечная погода. Климат здесь отличается сухостью: как раз эти места являются областью минимального количества осадков в СССР. Здесь местами-выпадает осадков всего лишь до 20-25 мм в год. Они выпадают чаще в виде снега, причем снег идет не только зимой, снегопады возможны даже и в июле – августе!».
Мы были удивлены. «Как же так? – перебил рассказчика Гарницкий, – мы считали, что чем выше поднята над уровнем моря та или иная территория, тем больше выпадает там осадков. А ведь Памир – самое высокое нагорье в Союзе – оно поднято до 3800—4000 м».
«Это верно, – ответил Костенко, – но не надо забывать и о том, что это высокое нагорье со всех сторон окружено еще более высокими горами. С севера поднимается Заалайский хребет, с северо-запада хребет Академии наук, с юга – Гиндукуш, с востока – Сарыкольский хребет. Эти гигантские «стены» преграждают доступ влажным воздушным массам. На высотах этих хребтов сохраняется очень низкая температура. Водяные пары из воздуха, который приносится к этим хребтам различными ветрами, конденсируются и, выпадая в виде снега, образуют огромные снежные поля и ледники. В долины Восточного Памира эти воздушные массы приходят уже иссушенными. Метеорологические приборы на станции в 2-3 часа дня показывают очень малое количество влаги в воздухе.
Для характеристики климата Памира важно также и то, что сквозь разреженный воздух, лишенный паров воды и пыли, почти беспрепятственно проходят солнечные лучи, и летом здесь отмечается такое количество солнечной, тепловой энергии, какое не всегда можно наблюдать в других частях земного шара. Ночью же на поверхности почвы замерзает вода даже в летние месяцы».
