Томас Рид - Собрание сочинений, том 1. Белый вождь. Квартеронка.
Но при всем том комендант и не думал отказаться от своих намерений. Уж наверно, есть еще какие-то пути, пусть нечестные, пусть подлые, лишь бы только додуматься... Вискарра чувствовал, что тут нужен человек, способный рассуждать более хладнокровно. А где Робладо?
– Сержант! Скажите капитану Робладо, что мне надо с ним поговорить.
Капитан Робладо был самым подходящим сообщником в подобных делах. В своем отношении к женщинам оба они были подлецами, но Вискарра вел себя немного поделикатнее, в благородно-комическом духе. Он был мастер обольщать. Подобно дон Жуану, он становился поклонником каждой хорошенькой женщины и воображал, что его победы вполне законны, тогда как Робладо не брезгал никакими средствами, лишь бы они поскорей привели его к цели. Он готов был действовать и силой, если это выгодно и неопасно. Из них двоих худшим негодяем был, конечно, Робладо.
После того, как, действуя на свой лад, комендант потерпел поражение, он готов был пойти на все, что ему ни посоветует Робладо. И, уж конечно, Робладо мог дать ему совет: ведь этот капитан отлично знал любовную стратегию и тактику как цивилизованных людей, так и диких индейцев.
Случилось так, что и сам Робладо нуждался в совете по сходному делу. Он просил руки прекрасной Каталины, и дон Амбросио дал свое согласие, но, к всеобщему удивлению, сеньорита взбунтовалась. Она не отказалась наотрез выйти за капитана Робладо. Это был бы прямой вызов, и тогда дон Амбросио, пожалуй, немедленно пустил бы в ход всю свою отцовскую власть. Но Каталина просила отца повременить, уверяя, что ей еще рано выходить замуж. Робладо и думать не мог об отсрочке, ему не терпелось разбогатеть. Но дон Амбросио внял мольбам дочери – именно это и тревожило капитана.
Быть может, под влиянием коменданта дон Амбросио изменит свое решение и поспешит с желанной свадьбой? Поэтому Робладо был рад и счастлив, если бы начальник оказался у него в долгу.
Придя к коменданту, Робладо выслушал подробнейший рассказ обо всем, что произошло.
– Дорогой мой полковник, вы не так взялись за дело. При вашем опыте, при вашем искусстве... я просто поражен! Вы обрушились на них, как орел на голубятню. Так только спугнешь птиц, и тогда они надежно укроются в своем убежище. Вам совершенно незачем было ездить в это их ранчо.
– Но как бы я тогда увиделся с нею?
– У себя дома или где-нибудь в другом месте, это уж как вам угодно.
– Невозможно! Она ни за что не пришла бы!
– По вашему приглашению, конечно, нет – это я знаю.
– Тогда как же?
– Ха! Неужели вы так наивны? Вы что же, никогда не слыхали, что на свете существуют сводни? – И Робладо расхохотался.
– Ах, да, конечно... Но, поверьте, я никогда в них не нуждался.
– Еще бы! Вы, с вашим утонченным стилем, полагаете, что они вообще не нужны. Но теперь вам придется прибегнуть к их помощи. Очень полезная публика, уверяю вас: сберегает вам время, избавляет от хлопот, ну и, кроме того, способствует успеху дела. Еще не поздно. Советую вам. Ну, а если и на сей раз вас постигнет неудача, у вас остается еще одно средство...
Не станем дольше прислушиваться к беседе этих негодяев. Достаточно сказать, что они во всех подробностях обсуждали свои мерзкие планы. Больше часа провели они за этим занятием, потягивая вино, пока наконец все не было обдумано и оставалось лишь привести замысел в исполнение.
Он и был приведен в исполнение, но результат оказался совсем не тот, которого они ждали. «Дама», которая выступала в роли сводни, вскоре свела знакомство с Роситой, но ее успех был еще более сомнителен, чем успех самого Вискарры. Нет, его и сомнительным не назовешь – тут как раз не оставалось никаких сомнений, все было ясно.
Как только она дала Росите понять, с какой целью к ней явилась, та обо всем рассказала матери, и царапины, которыми отделался комендант, не могли идти ни в какое сравнение с тем, что выпало на долю его посланницы. Не взмолись она о пощаде, ей бы не спастись от разъяренного Бизона.
Она могла бы прибегнуть к помощи закона и отомстить им, но уж такова была ее профессия, что она предпочла молча проглотить обиду.
Глава XXV
– Ну, Робладо, – спросил комендант, что теперь?
– А вы не догадываетесь, мой дорогой полковник?
– Да не совсем, – ответил Вискарра, хотя он прекрасно знал, что делать. До этого он додумался совсем недавно. Эта мысль пришла ему в голову в день его первого поражения, когда сердце его горело злобой и жаждой мести. И потом она возникала снова и снова. А его вопрос был совершенно излишен. Ибо комендант заранее знал, каков будет ответ Робладо: «Действуйте силой».
Так оно и было. Робладо произнес именно эти слова.
– Но как?
– Возьмите нескольких солдат и ночью увезите ее. Что может быть проще? С этой недотрогой надо было с самого начала так действовать. Не бойтесь, никакой беды от этого не будет. Для них это вовсе не так ужасно. Это способ испытанный, я знавал такие случаи. Ручаюсь вам, еще не успеет вернуться охотник, как она уже со всем этим чудно примирится.
– А если нет?
– Ну, если даже нет, чего вам бояться?
– Пойдут толки, сплетни...
– Эка важность! Нет, дорогой полковник, на этот раз вы что-то слишком робки. Правда, вы уже изрядно напортили, но это совсем не значит, что в дальнейшем вы будете действовать также неловко. Увезти ее можно ночью. У вас тут есть комнаты, куда никому не позволено входить. Если надо, можно воспользоваться даже теми... знаете?.. где нет окон. Никакой колдун не сможет ничего проведать. Отберите людей, таких, которым вы доверяете. Вам незачем брать весь отряд, а пять-шесть золотых свяжут языки тем, кого вы возьмете с собой. Право, это не труднее, чем украсть рубашку. Украсть рубашонку – только и всего!
И негодяй захохотал, довольный грубым сравнением и еще более грубой шуткой, а комендант вторил ему.
И все же Вискарра еще не решался прибегнуть к этому крайнему средству. Но вовсе не душевное благородство было тому виной. Хотя он и не был таким же отъявленным подлецом, как Робладо, сейчас его сдерживали отнюдь не соображения порядочности. Вискарра всю жизнь с холодным равнодушием относился к чувствам тех, кому он причинял зло, это вошло у него в привычку, и колебался он сейчас совсем не потому, что его сколько-нибудь занимало, будет ли потом эта девушка счастлива или глубоко несчастна. Нет, он далек был от этих мыслей. Робладо был прав, когда обвинил его в робости. Полковник в самом деле робел. Он просто-напросто отчаянно трусил.
Он боялся не того, что ему придется понести какое-то наказание. Слишком важной и могущественной персоной он был, а родственники намеченной жертвы слишком незначительны, чтобы стоило опасаться их. Немного дипломатии – и они, совершенно ни в чем не повинные люди, будут осуждены на смерть, и это будет выглядеть как акт правосудия. Нет ничего проще, как состряпать дело об измене, заключить человека в тюрьму и убить, особенно сейчас, когда восстание индейцев и креольская революция угрожают испанскому владычеству в Америке[17].
