Андрей Цепляев - Источник (Долг)
Зловоние усиливалось с каждым шагом. Наконец они достигли обширного зала с высоким потолком. Место это напоминало выгребную яму. Спустившись туда, Синискалько по пояс погрузился в вязкую компостную массу. Осветив потолок, уходивший на высоту пяти копий, итальянец подумал, что в самые дождливые месяцы этот зал, вероятно, бывает затоплен.
Осмотрев помещение, он обнаружил на другом его конце лестницу. Поднявшись наверх, магистр подступил к тяжелой каменной плите. Отыскав в стене отверстие, Синискалько достал из сумки мраморный кол с насечками и вставил его туда. Затем взялся за квадратный набалдашник, три раза повернул и надавил. Люди с недоверием следили за действиями капитана. Он до сих пор не объяснил им, кто нарисовал ориентиры на карте, а теперь действовал так, словно знал это место очень давно.
Тяжелая плита с рокотом уползла в стену, явив взорам конкистадоров еще один тоннель. В затхлое помещение ворвался поток свежего ветра. Испанцы и итальянцы переглянулись в недоумении. Они спустились глубоко под землю и, тем не менее, каким-то образом снова очутились на поверхности. Синискалько мгновение стоял не двигаясь, потом извлек обелиск и повел отряд к выходу.
Покинув тоннель, они вышли на травянистую площадку, заваленную осколками статуй и руинами древних каменных построек. Оказалось, что снаружи уже ночь. Увидев это, падре Умберто перекрестился. Впереди, на фоне звездного неба, темнела ступенчатая пирамида небывалой величины. Стоило Синискалько сделать шаг по направлению к ней, как навстречу из-за разрушенного постамента вышел человек в плаще.
Отряд конкистадоров мгновенно ощетинился оружием, но человек в знак дружбы раскрыл им свои объятья.
— Добро пожаловать в Сиболу, — с улыбкой произнес Диего де Вера.
* * *Под кроной исполинской яблони Альвар пал на колени. Наступил момент истины. То, что показала ему госпожа Сиболы, не могло быть иллюзией. Он и раньше знал, что слуги инквизиции терзают людей, а церковь прибирает к рукам имущество казненных. Это все знали. Но натура человека такова, что он привык жить в плену собственных грез. Всю сознательную жизнь Альвар существовал в выдуманном мире. Кардиналы и епископы производили на него только положительное впечатление, а светское общество, в котором ему доводилось бывать, казалось образцовой кастой верующих. Все эти кабальеро, гранды, чиновники на званных вечерах, все они притворялись, потому что боялись гильдии фехтовальщиков Мадрида, которой покровительствовала церковь и ее беспощадный молот — испанская инквизиция. Страшно быть самим собой в компании того, кто может прийти за тобой в любую ночь. Для людей он был обыкновенным наемным убийцей, религиозным фанатиком, мечтавшим о Новом мире. Увы. Второго Прометея из него не получилось.
Альвар вспомнил поединок с Сильвио и надменную усмешку на его лице, когда речь зашла о церкви, за мгновение до того как итальянца оглушили веслом. Вспомнил перстень Хуана де Риверо, полученный из рук Диего. Позже он его рассмотрел и нашел глубокую борозду на ободке. Это был перстень учителя. Подтвердилось то, чего Альвар боялся со дня их встречи в Кадисе. После двадцати двух лет преданной службы он стал не нужен своим хозяевам, и они решили от него избавиться. Гильдия наверняка уже расторгла с ним контракт, а дон Антонио де Вентура снова нарушил устав гласящий: «Жизнь товарища дороже всех благ мира». Сначала он убил учителя, а теперь обрек на смерть ученика, которого взрастил из чувства вины, как утверждал Диего. Продал за пригоршню реалов! Предатели! Все предатели. Альвар стиснул кулаки. Только они сейчас у него и оставались.
— Зачем вы это делаете? — натянуто по слогам выговорил он, стараясь не поддаваться гневу.
— Ради вас и ради себя. Это была крайняя мера, — тихо произнесла Праматерь, но в голосе ее не было жалости. — Мы хотели объяснить вам, что сторона, которую вы приняли в юности, далека от совершенства.
— Хотите до конца разрушить то, во что я верю?
Женщина закрыла лицо руками, и утомленно вздохнула. Индейцы вокруг идальго стали заметно нервничать.
— Вы снова ничего не поняли, сеньор Альвар Диас. Вы здесь ради правды. Мир далек от совершенства. Повсюду правят ложь, алчность и честолюбие. Поэтому была создана Сибола, отгороженная от вашего мира бесконечным лесом. Эта цитадель нечто большее, чем фигура из камней.
Женщина уселась на трон и закрыла глаза.
— Я открою вам секрет. В начале своего пути человек, до конца не обремененный тяготами земной жизни, был похож на Господа. Чем чаще каждый из вас появлялся на свет, тем слабее вы становились. Я видела это собственными глазами. Вы умирали от голода, холода и болезней. Вас терзали дикие звери и жалили ядовитые гады. Вас учили выживать, бороться и любить свободу. Вы боялись признаться себе, а потом и вовсе забыли, что когда-то ваши прародители были почти бессмертны и не испытывали всех этих тягостей. Они были таковыми до тех пор, пока не совершили роковую ошибку.
— Вы говорите о первородном грехе?
— Да. О роковой ошибке человечества. О предательстве первых людей.
— Я не теолог, но возможно так было угодно Господу.
— А кто такой Господь? Всесильное Бытие, которое царит надо всем? Вам кажется, что он знает всех и предугадывает любое событие, но кое-чего он не учитывает — это мгновение. Именно столько длится человеческая жизнь. Он любит вас, но не в силах самостоятельно сказать об этом. Поэтому его волю на земле несет церковь, однако это все равно, что инкогнито признаваться в любви даме через письмо или посредника. Как полюбить того, кого ни разу не познаешь? Потому-то многие и отворачиваются от него. Я же любила всех своих детей и всегда была рядом с ними.
— Ваших детей? Имеете в виду индейцев?
— Нет. Все человечество. Я хотела, чтобы люди жили в равенстве. — Госпожа подняла руку, указав пальцем на крону дерева. — Он никогда не полюбил бы вас так, как это делала я. Он наблюдает за нами, но не может ничего поделать, ведь у него есть план, и он должен следовать ему до конца. Он не может просто сойти с небес и предстать перед вами во всем своем величии. Боится лишить вас свободы. Вполне разумно, ведь его появление в мире сотрет границы добра и зла.
— Вы знаете слишком много даже для демона. Вы или дьявол или… Мне кажется, теперь я знаю кто вы.
Праматерь открыла глаза. Их взгляды встретились. Потом она повернула голову и обратила к нему ухо, словно старуха, потерявшая слух.
— Ева, — наконец произнес Альвар. — Имя, которое Он дал вам. Ваше присутствие здесь столь же невероятно, сколь существование этого дерева, но это так. Вы Ева.
