Густав Эмар - Черная Птица
– Люси, Люси! – вскричала она рыдая. – Вернись, я не хочу, чтобы ты уезжала! Вернись!
Но дети были уже далеко и не слышали ее возгласов. Невозможно описать беспокойство госпожи Курти. Около восьми часов вечера Джордж прибежал к ней.
– Мама, мама! – вскричал он. – Перестань плакать, вот и они! Я уверен, что это они.
Действительно, вдали, в полутьме, блестели красным огоньком факелы, медленно приближаясь к лагерю.
Прежде чем покинуть место стоянки, Люси дала понюхать своему ньюфаундленду Добряку платье Вильямса и потом велела умному животному искать его. Кроме того, она не забыла отмечать дорогу, чтобы не заблудиться на обратном пути. Но главным образом она рассчитывала на поистине удивительный инстинкт собаки, который, как она надеялась, доставит их назад целой и невредимой.
Меньше чем через два часа Добряк привел детей к тому месту, где Вильямс, обессиленный отчаянием, лежал на земле.
Люси к Джемс уже некоторое время слышали крики и даже настоящий вой: это плакали несчастные два негра, убивавшиеся возле своего господина, который лежал в забытье, побежденный усталостью, так как сделал столько верст, что мог бы три раза дойти прямой дорогой до Нового Орлеана. Первой заботой Люси было подать помощь своему крестному отцу, именно – смочить его виски свежей водой и влить ему в рот несколько капель рому. Со своей стороны и Джемс тоже не терял времени: справедливо сообразив, что Вильямс не в силах будет держаться на лошади, он велел неграм смастерить наскоро носилки.
Заботы Люси увенчались успехом: Вильямс глубоко вздохнул и открыл глаза. Сначала он, казалось, ничего не видел кругом; но вдруг у него что-то блеснуло в глазах, на лице появилось выражение счастья и несказанной благодарности.
– О! – вскричал он слабым, едва внятным голосом, который, однако, скоро окреп и принял обычную твердость, – О, Люси! Так, это ты меня спасаешь от верной смерти!
– Не будем говорить об этом, крестный папочка, – весело ответила девочка, – разве я не крестная ваша дочка? Как бы то ни было, вы теперь оправились и выглядите отлично. Забудем прежние неудачи и вернемся как можно скорее в лагерь, где моя мама просто умирает от беспокойства, поджидая нашего возвращения.
– Охотно верю этому. Бедная, дорогая Лаура! Сколько ей пришлось вынести! Как она должна дрожать за тебя и твоего брата!
Он попробовал приподняться, но это оказалось ему не под силу, так как он был еще слишком слаб. Тогда Джемс сказал неграм, чтобы они тихонько подняли его и положили на носилки.
Затем все тронулись в обратный путь; впереди радостно бежал Добряк, показывая дорогу. Возвращение продолжалось более четырех часов, потому что приходилось двигаться очень медленно, а от времени до времени даже останавливаться и делать короткий привал, чтобы дать возможность неграм отдохнуть и набраться сил.
Возвращение в лагерь было настоящим триумфом. Госпожа Курти плакала и смеялась в одно и то же время, и целовала своих детей, в особенности Люси, самопожертвование которой спасло Вильямсу жизнь.
Глава XII. О том, каким образом пожар может принести пользу
Только через три дня Вильямс окончательно поправился от тех тяжелых испытаний, которые ему пришлось пережить.
Для него, привыкшего к утонченной роскоши и довольству, чья жизнь протекала до сих пор так тихо и мирно, было нелегко очутиться в недрах пустыни, вдали от всякой помощи; в результате его тщеславное хвастовство было сломлено навсегда. К несчастью, это случилось слишком поздно, чтобы исправить то зло, которое он, сам того не подозревая, причинил близким ему людям.
– Невежество – это величайшее из зол, как сказал какой-то ученый! – произнес Вильямс в виде публичного покаяния.
И он первый заговорил о том, чтобы вернуться назад и через подземный ход войти снова в покинутый ими домик.
– Ах, мой друг, – кротко заметила госпожа Курти, – если бы вы сейчас же сообщили мне ваш разговор с Люси, скольких несчастий мы могли бы избежать!
– Правда, это было бы гораздо лучше.
– Дорогая мама, – сказала Дженни, краснея, как вишня, – и мне приходило в голову то же самое, что Люси.
– Почему же ты не сказала мне этого сейчас же?
– Но я просто не решилась сказать!
– Милые дети, – заметила госпожа Курти, – в том ужасном положении, в котором мы теперь находимся, каждый должен высказывать все мысли, какие только приходят ему в голову.
– Тем более, – прибавил Вильямс, – что дети вообще обладают непосредственным и верным чутьем и здравым смыслом и действуют по влечению сердца. Если бы Дженни имела смелость высказать вслух то, что она думала, быть может, все наши несчастия уже давно бы теперь кончились.
– О, прости меня, мама! – вскричала девочка.
– Забудем об этом, – сказала госпожа Курти, – должно быть, мы недалеко от пещеры. Почему бы нам не вернуться сейчас же назад?
– Милая мама, ничто не мешает нам вернуться в пещеру, но боюсь, что это все-таки нам не удастся!
– Почему бы нам и не вернуться к пещере, если мы отъехали от нее всего на каких-нибудь несколько миль?
– Это правда, конечно, но ведь ты знаешь, что расстояние в пустыне очень трудно определить, все зависит от того, чтобы хорошенько изучить то направление, по которому едешь, и отмечать некоторые места по дороге, чтобы по ним разыскать затем обратный путь. Но мы не сделали этого, когда выехали из пещеры; мы отправились наудачу, сворачивая то направо, то налево в поисках удобного места для стоянки и не заботясь о направлении, по которому едем.
– Итак, по-твоему, мы заблудились?
– Увы, да! Посмотрите кругом: все эти леса, долины, холмы так похожи друг на друга, – они нисколько не отличаются от других таких же лесов, долин и холмов. Как найти дорогу в этом невероятном хаосе!
– Конечно, мы не сумеем этого сделать. Но твоя собака Добряк? Ведь у нее превосходное чутье и необыкновенный инстинкт: она может легко найти ту дорогу, которую мы ищем.
Девочка печально покачала головой.
– Ты сомневаешься в этом? – сказала мать, от внимания которой не ускользнуло это безнадежное движение.
– Добряк не найдет дороги, милая мама, потому что невозможно дать понять ему, чего я от него хочу.
Было решено, что они останутся стоять лагерем на том же месте, чтобы не углубиться еще дальше в незнакомые места. Люси, Вильямс, оба негра и Добряк должны были одни отправиться на поиски дороги, а Джордж и Джемс – остаться оберегать госпожу Курти, Дженни и негритянок.
Поиски тянулись несколько дней и имели единственным результатом то, что все были измучены до полного изнеможения. Люси не жаловалась и была настоящим олицетворением терпения, мужества и поразительного самоотвержения. Вильямс первым признал полную бесполезность бесцельных поисков, которые и не могли увенчаться успехом. Он откровенно высказал это госпоже Курти, которая, поняв наконец всю тщетность бесплодных усилий, решилась отказаться от надежды найти пещеру. Тогда оставалось только сняться с места и отправиться вперед, направляя путь к востоку.
