Густав Эмар - Черная Птица
– Отчего же?
– Потому что нам не следовало уезжать.
– О! О! А разбойники-то?
– Эти разбойники были просто беглецами; они бродили без всякой цели. Я уверена, что вслед за ними мы увидели бы наших друзей. Заметили ли вы, что мы дали семь выстрелов, а они с своей стороны не отвечали нам тем же?
– Должно быть, они бросились в лес, чтобы объединиться со своими.
Девочка покачала головой.
– Их было всего семь, крестный папа, и все они остались на месте.
– Быть может, ты и права, – возразил задумчиво Вильямс. – Бегство наше было немного поспешным!
– Даже чересчур поспешным.
–
Но у тебя, должно быть, есть какая-нибудь идея в голове, раз ты говоришь мне все это.
– О, ведь я не могу рассуждать, как взрослая!
– Это правда. Но взамен опытности, которая приходит только с годами, ты доказала в течение последних часов, что обладаешь редкой проницательностью. Я должен далее признать, что ты оказала всем нам очень важные услуги!
– О, крестный папа! Вы уж чересчур хвалите меня и преувеличиваете мои заслуги!
– Нет, то, что я говорю – только голая правда. Ну а теперь поведай мне откровенно свою тайную мысль.
– Для чего же, крестный?
– Ты так часто оказывалась права в течение этой ночи, что, может быть, и теперь правда будет на твоей стороне.
– Вы хотите этого?
– Я прошу тебя об этом.
– Ну, так я убеждена, что мы делаем ошибку, быть может, непоправимую, если и дальше продолжим наше бегство.
– Что же бы стала ты делать?
– Надо остановиться там, где мы теперь находимся. Здесь мы подождем час, потом я вернусь в дом, ведь мы еще недалеко отъехали, и уверена, что найду там отца, который ждет нашего возвращения.
– Что заставляет тебя это предполагать?
– Сама не знаю; я не сумею этого объяснить, но чувствую, что говорю правду. Мое сердце чует, что так есть на самом деле.
– Это еще ничего не доказывает, положим. Напротив, я со своей стороны думаю, что самое лучшее, что мы можем сделать, – это удалиться как можно скорее из этих мест и прямо ехать в Новый Орлеан.
– Но кто же покажет нам дорогу?
– Я и мои негры: мы только что проделали этот путь и хорошо знаем его.
– Я сделала все, что только было в моих силах, крестный папа! – печально сказала девочка. – Поступайте теперь, как угодно.
Было около полудня, когда они добрались до пещеры, и все маленькое общество расположилось отдыхать. Жара была тропическая. В ожидании пока зной спадет, все разместились походным лагерем на опушке густого леса; кругом было мрачно, пустынно и дико. В то время как госпожа Курти и дети пробовали немного отдохнуть после стольких волнений, которые им пришлось испытать, Вильямс со своими неграми знакомился с окрестностями, чтобы сориентироваться и найти дорогу, которая могла бы как можно скорее привести их в Новый Орлеан. К своему большому удивлению, Вильямс, выйдя из пещеры и увидев широкую панораму, развернувшуюся перед его глазами, не узнал ни одного из тех мест, которые обратили на себя его внимание во время путешествия на плантацию. Вильямс путешествовал в первый раз и был совершенно не знаком с пустыней. Никогда в жизни не выезжал он из города, в котором родился. Теперь он впервые рискнул выбраться из четырех стен. При всех своих прекрасных качествах, он обладал странностью некоторых людей – никогда ни в чем не сомневаться и считать себя способным добиться всего, чего бы только ему ни вздумалось. Ему даже и в голову не приходило, что для того, чтобы отправляться в такой длинный путь, надо хорошо знать дорогу.
Внимательно осмотрев местность, он принужден был сознаться себе, что решительно не знает, где находится; но никогда бы в жизни он не признался кому бы то ни было в своей ошибке. Он решил, в видах исследования местности, отправиться вперед со своими неграми, еще менее сведущими, чем он. Сначала все шло прекрасно, и он наконец попал в места, которые уже видел и которые были несомненно по дороге в Новый Орлеан. Наконец после нескольких часов странствования по саванне он решил вернуться в лагерь, но положение оказалось более сложным, и бедным Вильямсом овладело смущение.
Идя вперед, он не оставлял на деревьях никаких знаков, по которым мог бы найти обратный путь, а шел наугад, надеясь на счастливый случай; вероятно, в течение двух или трех часов, употребленных им на поиски, он изменил направление, а найти дорогу по солнцу было невозможно, потому что погода переменилась и небо покрылось тучами. Словом, после напрасных поисков он, около шести часов вечера, страшно утомленный, опустился на землю в мрачном отчаянии. Единственная жалоба, вырвавшаяся из его уст, была следующая:
– Я несу заслуженную кару! Люси права. В ее маленькой головке больше здравого смысла, чем во всей моей огромной особе. Не следовало мне бродить по незнакомой местности, где нет ни дорог, по которым можно было бы ориентироваться, ни людей, у которых можно бы расспросить о том, что нам надо.
В лагере между тем царило беспокойство.
Вильямс отправился на разведку около одиннадцати часов утра; становилось уже темно, а он все не возвращался. Госпожа Курти разговаривала с детьми об этом долгом отсутствии, которое она не знала как объяснить. Каждый высказывал свое мнение.
– Милая мама, – сказала Люси, – мой крестный не знаком с этими местами. Пожалуй, он заблудился!
– Да хранит нас Бог от такого несчастия!
– Да, – заметил Джордж, – он заблудился: иначе он давно бы вернулся назад. Вероятно, он думал, что в пустыне можно также гулять, как по улицам Нового Орлеана! – прибавил он ехидно.
– Молчи, Джордж, это нехорошо, то, что ты говоришь.
– Мамочка!
– Пожалуйста, ни слова больше… Что же нам делать? – прибавила мать.
– Идти искать! – сказала Люси.
– Но кому же идти?
– Я пойду, если вы ничего не имеете против.
– Я иду с тобой! – сказал Джордж.
– Нет, – заметила девочка, – ты останешься с мамой, а меня проводит Джемс.
– Очень охотно! – отозвался мальчик, вставая.
– Постойте, дети! Неужели вы думаете, что я соглашусь потерять вас всех?
– Но ведь нельзя же нам оставить крестного отца бродить но саванне!
– К сожалению, нельзя, это правда!
– Успокойтесь, мама, мне не грозит никакая опасность. Вы знаете, я много гуляла с Черной Птицей. Вождь научил меня находить следы и не теряться в незнакомой местности. Я уверена, что со мной ничего не случится!
– Люси!
– Я послушаюсь вас, если вы непременно потребуете, чтобы я осталась, но, пожалуйста, пустите меня.
– О, злая девочка! – вскричала мать. – Делай, что хочешь!
Люси не заставила себя просить второй раз и пошла в сопровождении Джемса собираться в путь; через пять минут они уже уехали. Топот удалявшихся лошадей вывел бедную мать из задумчивости.
