Карл Май - Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья
— Тогда надо немедленно выслать подмогу! И срочно, сейчас же!
Он вскочил и возбужденно заходил по комнате. Удивляться тут было нечему, ведь он узнал от меня, что его отец находился в большой опасности. Конечно, он не мог мне сказать, что коларази был его отцом. Он продолжал:
— Крюгер-бей считает вас своим другом, и вы имеете на него какое-то влияние. Не можете ли вы побудить его выслать помощь коларази?
— Ваш вопрос излишен, мистер Хантер. Вы же слышали от меня, что господин ратей завтра вместе с кавалерийским отрядом выступает в поход.
— Против аяров?
— Да. Как только гонец принес печальную весть, сразу стали готовиться к выступлению. Крюгер-бей поведет три эскадрона.
— Три? Вы полагаете, этого достаточно, чтобы спасти коларази?
— Да, если только его не убили. Опасность велика, а до него примерно пять дней пути. Гонец скакал пять дней сюда, мы проедем пять дней туда, то есть с момента его окружения и до нашего прихода пройдет полных десять суток.
— Десять суток! Да за это время может произойти все, что угодно!
— Конечно, конечно! У него не было даже достаточно продовольствия, чтобы продержаться со своим эскадроном десять дней. О воде я уж и не говорю. Весьма правдоподобно, что он вынужден был сдаться.
— О Боже! Что же делать!
Лже-Хантер буквально носился по комнате, хватался руками за голову, что-то бессвязно бормотал, короче, вел себя как человек, охваченный необычайным возбуждением. Я смотрел на него, не произнося ни слова. Если я верно понимал мотивы его действий, теперь он должен был прийти именно к тому решению, на которое я рассчитывал, а именно — должен был дать согласие ехать с нами.
Я с нетерпением ждал, что же он теперь предпримет, но внешне никак не проявлял своего любопытства. Лже-Хантер внезапно остановился передо мной и сказал:
— Значит, вы присоединяетесь к походной колонне и сэр Эмери тоже?
— Да. И даже бен Азра, наш сомалиец, едет с нами.
— И он? А что бы вы сказали, если бы я тоже захотел поехать с вами?
— Вы? Хм!
— Перестаньте бурчать и дайте четкий ответ! Почему вы скорчили такую мину, которая явно выражает отчетливое «нет»?
— Потому что вы должны остаться и дожидаться возвращения коларази.
— Ба! Теперь это меня больше не интересует. Я был уверен, что он победит. Но он попал в ловушку, и теперь, естественно, я больше не связан прежним уговором.
Я намеренно окинул его внимательным взглядом. Заметив это, он спросил:
— Вы удивляетесь моему возбужденному состоянию?
— Признаюсь, да. Ведь коларази — совершенно чужой для вас человек. Какое вам до него дело!
— Конечно, вы правы, но такой уж у меня характер. Вы меня еще совсем не знаете. Я обещал участвовать в его освобождении, а свое слово я привык держать. Прежде это было освобождение из неудобного положения, стеснявшего его; теперь же под угрозой оказалась его жизнь. Разве не обязан я помочь ему в подобной ситуации? Питаю надежду, что вы удовлетворите мою просьбу.
— Хм! Вы хотите помочь коларази и в то же время сами просите поддержки!
— Оставьте свое ворчание и эти бесконечные «хм!». Теперь меня радует, что вы использовали свое сходство с Кара бен Немси, чтобы обмануть Крюгер-бея. Он принял вас за своего друга и не откажет вам в пустячной просьбе. Хотите замолвить за меня слово?
— Какую еще просьбу вы имеете в виду? — спросил я, внутренне обрадованный тому, что он сам пошел навстречу моему плану.
— Я хотел бы поехать с вами.
— Хм, весьма сомнительно, чтобы Крюгер-бей дал вам соответствующее разрешение, потому что в военный поход не берут первого встречного штатского.
— Но вас же он взял!
— Это потому, что он принял меня за Кара бен Немси, иначе, пожалуй, он бы поостерегся сделать это.
— Но ведь сэр Эмери и даже сомалиец смогут участвовать в походе!
— Они — гости бея, и он, по местным обычаям, не может отказать им.
— Отговорки, мистер Джоунс, отговорки! Скажите мне коротко и ясно: хотите вы за меня просить или нет?
— Хорошо! Я попытаюсь.
— Вот и отлично. Заранее вас благодарю. Выступают, стало быть, завтра утром?
— Завтра после обеда, совершив молитву аср.
— Тогда вы должны поскорее сообщить мне, успешно ли было ваше ходатайство. Где и когда я об этом узнаю?
— Сегодня же, через гонца, которого я пришлю не к вам, а к вашему хозяину. Однако господину ратей я должен сказать, кто вы такой и что собой представляете. Какое имя вы изволите себе присвоить? Какую биографию?
— Настоящие, это самое лучшее. Скажите ему, что меня зовут Малышом Хантером, а приехал я из Соединенных Штатов и знаком с коларази. Ну а теперь я больше вас не задерживаю. Не стоит терять время. Я убежден, что вы постараетесь и добьетесь разрешения для меня, а значит, я сейчас же начну готовиться в дорогу.
— Но взять с собой чемодан вы не сможете.
— Да я и не собираюсь таскать его с собой. Я возьму лишь самое необходимое да одолжу у своего хозяина хорошую лошадь. А теперь поторопитесь! Сейчас нельзя терять ни минуты драгоценного времени.
Он буквально подтолкнул меня к двери. Я вышел на улицу, сел на коня и вернулся обратно в город и поехал еще дальше — в Бардо.
Этот человек, в иных случаях такой хитрый, теперь был убежден, что держит меня в руках. Он в прямом смысле слова вынудил меня действовать до тех пор, пока он не сможет поехать с нами, чего я и сам желал и на что надеялся. В конце концов правый всегда оказывается умнее неправого.
У Крюгер-бея, в Бардо, я застал и Виннету, и Эмери. Они делились впечатлениями о пережитом, хотя Виннету при этом должен был, конечно, отмалчиваться, поскольку не знал арабского, да и не очень-то понимал немецкий. Правда, общаясь со мною, он приобрел кое-какой запас слов, но этого было совершенно недостаточно для того, чтобы принять участие в оживленном разговоре.
Мне было, разумеется, совсем нетрудно получить необходимое разрешение для Лже-Хантера, однако Крюгер-бей потребовал, чтобы тот держался подальше и от него, и от нас, а присоединился бы к простым солдатам.
— Я рад этому, — ответил я. — Его близость была бы и мне неприятной.
— Пошему? — спросил господин ратей (он, конечно, хотел сказать «почему»).
— Он мне просто несимпатичен. Кроме того, он не должен знать, что с нами едет вождь апачей.
— Есть у вас какие-нибудь основания для этого?
— Конечно, есть, но позвольте мне сообщить их вам позднее, при каком-нибудь подходящем случае.
— Как вы хотите! А если он спросит про Виннету, что вы ему ответите?
— Мы выдаем Виннету за сомалийца по имени бен Азра.
