Полин Джонсон - Затерянный остров и другие истории
— Да, это так. Разве Сагали Тайи не сказал, что правда не живет в согласии с неправдой? — проговорил он мягко.
Из сборника «ШАГГАНАППИ»
КРАСНЫЙ ГЛАЗ
— Я же говорил, что индеец! Меня не обманешь! Только взгляни, какая у него походка! Он не ступает, а крадется, как пантера!
Тут Билли замолчал, но никак не мог унять возбуждение и продолжал показывать пальцем в сторону заросшей бизоньей тропы, что вилась через прерию от самой южной точки горизонта. Оба мальчика изо всех сил тянули шею, чтобы разглядеть фигуру, приближающуюся то рысью, то большими шагами. Билли оказался прав. Человек двигался так, словно на подошвах у него были мягкие подушечки. Так идти, плавно покачиваясь и пружиня шаг, можно было только в мокасинах.
— Кто б ни пришел, все равно хорошо, — со стоном произнес маленький Джерри, — а все-таки лучше, чтобы это оказался индеец, правда, Билли?
— Еще бы, — согласился Билли. — Тогда он поможет нам выбраться отсюда. Да, это индеец! Я уже вижу его длинные волосы. Смотри, смотри! У него на рукавах бахрома. Это рубашка из оленьей кожи!
— Как ты думаешь, он видит нас? — спросил Джерри.
— Видит? — Билли даже презрительно усмехнулся. — Да он увидел нас намного раньше, чем мы его, могу держать пари.
И Билли помахал над головой большим цветным платком, который сорвал со своей шеи. Человек ответил на его сигнал, на миг вскинув разжатую ладонь.
— Да, это индеец! Белый нам бы просто помахал, — вздохнул довольный Джерри. — Ты прав, Билли, он нам поможет выбраться! Он все знает, все! — И на глаза мальчика даже навернулись слезы от радостной уверенности, что помощь близка.
Через десять минут человек уже остановился возле них. Это оказался высокий, статный индеец из племени кри. Глаза его сверкали, как драгоценные камни, а руки у него были маленькие и изящные, как у женщины.
— Вы понимаете по-английски? — спросил Билли.
— Немного, — ответил индеец, даже не посмотрев в сторону Билли, так как взгляд его устремился на распростертую фигуру маленького Джерри, лицо которого побелело от боли, а лоб избороздили морщины.
— У нас произошел несчастный случай, — объяснил Билли. — Лошадь моего младшего брата нечаянно попала в барсучью нору и сломала ногу. Мне пришлось ее пристрелить… — При этих словах у Билли словно перехватило дыхание; рукой он прикоснулся к большому револьверу, висевшему у него на поясе. — Мой брат упал неудачно и повредил ногу вот здесь, в лодыжке. Не может ходить. Не может даже ехать на моем пони. Это случилось вон там, в двух милях отсюда. — И Билли показал рукой в сторону прерии, туда, где виднелся небольшой холмик: то была павшая лошадь. — Я перетащил брата сюда, — продолжал Билли, оглядывая молодую тополиную рощу и высокие старые тополя, — потому что здесь тень и вода, болото. А двигаться дальше он не может. Наш отец — мистер Макинтайр, представитель «Хадсон Компани» в Форт-о'Фэйруэлле.
Когда Билли кончил говорить, индеец опустился на колени рядом с Джерри и попробовал чуткими пальцами ощупать больное место. Но едва его смуглая рука коснулась лодыжки мальчика, тот вскрикнул и взмолился:
— Ой, не надо! Не надо!
Индеец поднялся с серьезным лицом, покачав головой, сказал тихо:
— Вы мальчики с Гудзонова залива? Вы хорошие мальчики. Ты хорошо поступил, принес его к деревьям. Мы устроим здесь стоянку. Твой брат сломал ногу.
— Нет, мы должны доставить его домой, — возразил Билли. — Нужен доктор. Иначе он может остаться хромым на всю жизнь! — У бедного Билли даже дрогнул голос.
— Хромым? Зачем хромым? Я его доктор, — сказал индеец. — Я хороший доктор. Меня зовут Пять Перьев.
— Пять Перьев! — воскликнул Билли. — Как же, я слышал, отец часто говорил о вас. Отец вас любит. Он говорит, вы самый лучший индеец на всех землях Гудзонова залива.
Пять Перьев заулыбался.
— Твой отец и я хороший друзья, — сказал он просто, потом добавил: — Почему вы здесь?
— Понимаете, — начал Билли, — мы возвращались из Виннипега, из школы. Сейчас ведь каникулы, вы знаете. Отец прислал нам двух пони, чтобы мы приехали домой. Нам привели их индейцы. Нам надо было проделать сто шестьдесят миль. Выехали мы вчера утром, а ночь провели в «Черном Джеке» у Пита. Нам осталось ехать до дома, наверное, еще сто миль.
Билли вдруг замолчал: ему отказал голос.
— Больше, чем сто миль, — сказал индеец. — Еда у вас есть?
Билли направился к невысокому тополю, к которому был привязан его пони, стянул с седла свои переметные сумки и, вернувшись, высыпал все содержимое на побуревшую траву. Зрелище оказалось не такое плохое. Шесть спичечных коробков, половина копченой свиной грудинки, два фунта галет, пачка чая, четыре банки сардин, большой скрученный моток копченого мяса антилопы, сахар, три круглых хлеба, одна банка с языком, одна с лососем, оловянный чайничек для заварки, две оловянных чашки, один большой нож и одна оловянная плоская тарелка вместо сковородки.
— Лучше было бы побольше, — печально оглядывая свои запасы, заметил Билли.
— Достаточно, — сказал индеец. — Здесь водится степной курочка, много кроликов.
Правда, его внимательный взгляд лишь скользнул по съестным припасам. Он был занят другим: отрезал длинные полоски от рукава своей оленьей рубашки, чтобы сделать бинты. Потом ножом срезал с тополя и зачистил лубок. Глаза маленького Джерри, выражающие мучительную боль, следили за его действиями. Он знал, какая предстоит пытка, когда, пусть даже нежные, руки индейца прикоснутся к его щиколотке, чтобы вправить сломанную кость.
Неожиданно его дурные предчувствия прервал громкий радостный возглас индейца, обнаружившего маленький ярко-красный цветок, росший на краю болота. Он кинулся к нему, вырвал с корнем и с торжествующим видом отнес туда, где лежал пострадавший мальчик. За десять минут он разжег небольшой костер, опустил в чайничек для заварки, наполовину наполненный водой, красный цветок, стебель и корень, и поставил кипятить. Только тут он повернулся к Билли.
— Лечить сном, — сказал он, указывая на чайничек для заварки. — Он не почувствовать боль. Ты остаешься, пока он не проснется, затем скачешь в Форт-о'Фэйруэлл. Возьмешь еды. Немного оставишь нам. Ты пришлешь фургон отвезти его домой. Я остаюсь с ним. Пройдет четыре, может быть, пять дней — ты доберешься туда и пришлешь фургон. Ты мне доверяешь? Я даю ему лекарство спать. Я слежу за ним. Я — Пять Перьев. Ты доверяешь мне?
Но Билли не успел ответить, потому что Джерри просто вцепился в индейца.
— Доверять тебе? Пять Перьев, и ты спрашиваешь, доверяем ли мы тебе, лучшему индейцу во всем Гудзоновом заливе? Еще бы не доверять! Я, конечно, доверяю.
