Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв
Джек Тейер, безуспешно пытавшийся отыскать отца, рассеянно кивнул.
– Твоя сестра где-то здесь. Я ее видел. Хорошо, что ты доплыл. – Молодые люди обнялись и, поскольку обоих душили слезы – ведь они благополучно добрались до «Карпатии» и кошмар наконец закончился… или почти закончился, – стесняясь друг друга, долго не разжимали объятий.
Филиппу опять стало страшно: а вдруг больше никто из родных не уцелел.
– С ней был кто-нибудь еще?
– Вроде да. Кажется, маленький ребенок.
«Может быть, Тедди… а другие?» Филипп стал пробираться сквозь толпу, вышел на палубу, внимательно осмотрелся и, собираясь уже вернуться в салон, вдруг увидел сестру, а рядом с ней – Джорджа, с поникшей головой. Боже! Филипп не мог сдержать слез, пока пробирался к ним. Ни говоря ни слова, он протянул к сестре руки и оказался в ее объятиях. Эдвина вскрикнула и зарыдала в голос.
– О-о, боже мой… Филипп… Филипп…
Больше она ничего не могла сказать и ни о чем не осмеливалась спросить. Да и сам Филипп не сразу нашел в себе силы задать главный вопрос. Он уже увидел Джорджа, Фанни, которая пряталась в одеяло за спиной Эдвины, и Тедди, лежавшего на полу, завернутого в одеяло, как в импровизированной колыбели. Он был жив, но смотреть на него было страшно: губы казались почти черными, лицо – пепельно-серым. Сняв пальто, Филипп укутал им брата и стиснул руку Эдвины. По крайней мере пятеро из их семьи спаслись, но больше они никого так и не нашли.
На ночь Тедди устроили в корабельном лазарете, где им с маленькой сестрой обеспечили должный уход: Фанни, похоже, отморозила два пальца на руке. Джордж заснул как убитый на койке в коридоре, а Эдвина и Филипп стояли на палубе, молча вглядываясь в бесконечную даль океана, словно могли там кого-то увидеть. Ни он, ни она не могли спать – было страшно еще раз пережить во сне эти ужасные минуты. Теперь, по прошествии некоторого времени, все это казалось еще невероятнее. Все время казалось, что вот теперь, когда толпа в обеденном салоне поредела, они вот-вот увидят родителей, мирно беседующих где-нибудь в уголке, и Чарлза рядом с ними. Было невозможно поверить, что их больше нет… и что в августе не будет никакой свадьбы. Ткань для ее свадебного платья на дне вместе с кораблем… А что с Алексис? Как им всем, должно быть, было страшно… Быстро ли все кончилось? Мучились ли они?
Ужасные мысли терзали Эдвину, но она не решалась даже произнести их вслух, для Филиппа, который стоял рядом, как и сестра, погруженный в печальные размышления. Эдвина весь день не отходила от Тедди и Фанни, а Филипп присматривал за Джорджем, но в глубине души все они ждали… ждали тех, кто уже никогда не придет, тех, кого они так любили… «Карпатия» сделала еще круг в поисках выживших, прежде чем взять курс на Нью-Йорк, но больше никого не обнаружили.
– Филипп? – раздался в темноте голос Эдвины, тихий и печальный.
Юноша обернулся и устремил на сестру взгляд. За несколько часов в шлюпке он повзрослел на целую жизнь.
– Что нам теперь делать? – спросила Эдвина, и голос ее был полон отчаяния.
Как страшно было даже думать, что они потеряли тех, кого любили, и теперь она в ответе за тех, кто уцелел.
– Наверное, надо ехать домой. Тедди необходимо показать доктору в Нью-Йорке… – Если он доживет. Судовой врач предупредил ее, что эта ночь будет решающей.
Эдвина не знала, как переживет новую утрату. Нельзя допустить, чтобы Тедди умер! Только об этом и могла она сейчас думать: спасти Тедди любой ценой. И ночью, когда держала малыша в объятиях и прислушивалась к его тяжелому дыханию, она думала о детях, которых у нее не будет: детях Чарлза… Ее мечты погибли вместе с ним. Слезы опять заструились по ее щекам, плечи затряслись в беззвучных рыданиях.
Филипп лег рядом с Джорджем в коридоре, но уснуть не удавалось, и поздно ночью, измученный тревогой, он пошел проведать сестру. Его терзали мысли о родителях – пытались ли они спрыгнуть с корабля? Может, они еще некоторое время были живы, пытались доплыть до шлюпок, но никто их не подобрал, и они погибли в ледяной воде? Филипп собственными глазами видел, как сотни людей барахтались, звали на помощь, но никто не пожелал взять их в шлюпку, и они, теряя силы, скрывались под водой. Страшные мысли крутились в его голове, и Филипп лежал без сна, пока окончательно не потерял надежду заснуть. Тогда он и отправился к сестре. Они просто сидели рядом и молчали. И так было везде, куда поместили выживших. Люди отрешенно вглядывались в даль и молчали или тихо плакали.
– Я все время думаю… – Слова находились с трудом. Его едва слышный голос здесь, в полутемном лазарете, где находилось еще несколько человек, а в соседней комнате спали дети, казался слишком громким. – Я все думаю про то, каким был их конец…
Эдвина протянула к нему руку.
– Не думай об этом… ничего уже не изменишь…
Филипп пришел в ужас, когда узнал, что Алексис с Эдвиной нет. Родители так и не узнали, что девочка не отплыла вместе с остальными в шлюпке номер восемь.
С глубоким вздохом Филипп посмотрел на малыша Тедди, на его мягкие кудряшки. Сон его был тревожным, брат казался мертвенно-бледным, время от времени его сотрясали приступы кашля. Филипп и сам чувствовал себя больным: болела голова, знобило, трудно было глотать.
– Как он? – спросил Филипп, глядя на младшего брата.
– Хуже не стало, – мягко улыбнулась Эдвина, погладив брата по голове. – Вроде бы даже получше. Главное – чтобы не воспаление легких.
– Хочешь, я посижу, а ты пойди поспи, – предложил Филипп, но Эдвина покачала головой и вздохнула.
– Все равно не смогу уснуть.
Эдвина не могла забыть, как тщательно было обследовано то место, где затонул «Титаник». Капитан Рострон должен был удостовериться, что в воде не осталось выживших, но повсюду плавали только палубные шезлонги, обломки мебели, спасательные жилеты, ковер, точь-в-точь такой же, как в ее каюте. А еще тела погибших… Эдвину трясло от этих воспоминаний! В это невозможно было поверить. Только прошлой ночью семья Уиденер давала обед в честь капитана Смита, а теперь, спустя всего двадцать четыре часа, не было ни капитана, ни мистера Уиденера, ни его сына Гарри, ни самого судна, а вместе с ним еще более полутора тысяч пассажиров. Эдвина снова и снова вспоминала Чарлза. Как она его любила! Он сказал, что ему нравится голубое атласное платье, которое она надела вчера вечером… что оно в точности повторяет цвет ее глаз… и что ему нравится ее прическа. В тот вечер Эдвина, подражая миссис Астор, высоко зачесала свои гладкие черные волосы. На ней по-прежнему было вечернее платье, правда – изрядно порванное и грязное. Она собиралась переодеться в платье из черной шерсти, но была слишком занята с детьми. Да какая теперь разница? Чарлза больше нет. Сама Эдвина и ее братья и сестры стали сиротами.
В ту ночь они долго сидели бок о бок, вспоминая прошлое и пытаясь представить будущее, пока наконец Эдвина не отправила брата спать, опасаясь, что Джордж встревожится, если проснется и не увидит Филиппа рядом.
Бедный мальчик, ему тоже досталось! Но Джордж храбро выдержал все, и за последние двадцать четыре часа Эдвина находила в нем и утешение, и поддержку. Не будь она так вымотана, могла бы даже всполошиться – отчего это брат вдруг стал таким послушным?
После ухода Филиппа Эдвина так и осталась сидеть, оберегая малышей: щупала у Тедди лоб, давала воды, когда ему хотелось пить, успокаивала Фанни, если та кричала во сне, в другое время молилась.
Наутро капитан Рострон распорядился провести богослужение. Присутствовали не все из спасенных: были слишком измучены или были больны, – но Эдвина и Филипп пришли. Одним жестоким ударом судьба сделала вдовами тридцать семь женщин. Им повезло остаться в живых, но 1523 человека – погибли. Спасли всего 705 пассажиров – мужчины, женщины и дети!
В конце концов Эдвина все же задремала – усталость взяла свое, – и лишь когда Тедди беспокойно заерзал и открыл глаза, так похожие на мамины, проснулась.
