Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Вы хотите сказать, что, когда судно натолкнулось на айсберг, вы находились с мисс Гамильтон, а не с женой?

— Это был всего лишь несильный толчок. Венеция встревожилась, но я заверил её, что ничего страшного не произошло. Потом в дверь постучал стюард и велел нам надеть спасательные жилеты и подниматься на верхнюю палубу. На всякий случай, как заверил он.

Это был стюард, который приносил Венеции еду в каюту. Он, должно быть, догадался о незаконной природе их отношений, но ничем себя не выдал. Стюард показал им, как завязывать жилеты, и проводил по Большой лестнице на шлюпочную палубу. Венеция шла позади Грейлинга, пригнув голову, её лицо загораживали поля шляпки. Она опасалась, что кто-нибудь из английских аристократов, находившихся на борту, узнает её. Могла бы не беспокоиться, все были слишком заняты собственным спасением.

— Я специально расспросил его, понимаешь. — Мистер Грейлинг тяжело поставил бокал на отполированный до зеркального блеска стол, расплескав коньяк. — Я спрашивал, всех ли пассажиров приведут стюарды, и меня заверили, что всех. Мне обещали. Я сказал, что у меня друг спит в каюте на палубе «В», и он ответил, что беспокоиться не надо, с моим другом всё будет в порядке. После этого мне и в голову не пришло волноваться за Маргарет.

— Значит, вы за ней не вернулись… — Тон у мистера Фрэнка был стальным. Он скорее утверждал, чем спрашивал.

— Боже мой! Всё произошло так стремительно. Ты не понимаешь. Они стали настаивать, чтобы Венеция села в шлюпку. Она умоляла меня сесть с ней. Она была напугана. Сказали, что сначала посадят всех женщин и детей, но, когда шлюпку начали спускать, в ней оставалось так много свободных мест, что я просто прыгнул в неё. — Грейлинг жадно отпил из бокала. — Ты должен верить мне, Фрэнк. Я бы не поступил так, если бы стюард не заверил меня, что Маргарет поплывёт на другой шлюпке. Это он виноват. Кроме того, никто не говорил, что судно тонет. Мы думали, что это мера предосторожности. И только когда мы отплыли на приличное расстояние, я увидел, что лайнер оседает в воду и накреняется… — Грейлинг вытянул вперёд руку, демонстрируя крен судна. — Вот тогда я и понял, что всё очень серьёзно. И даже когда оно ушло под воду, я всё ещё считал, что Маргарет спаслась, потому что мы всё-таки плыли первым классом. Ради всего святого! Я думал, что все эти люди, которые оказались в воде, были пассажирами третьего класса, что они замешкались и не успели вовремя подняться на шлюпочную палубу. Первый класс ожидаемо обслуживается лучше. — Он взглянул на дворецкого, надеясь на понимание.

Лицо мистера Фрэнка было непроницаемо, он не шевельнулся.

— Полагаю, вы поняли, что миссис Грейлинг не спаслась, только когда высадились на «Карпатию».

— Нет, гораздо позже! Во-первых, я должен был подкупить персонал, чтобы добыть каюту для Венеции, и успокоить её — она была очень расстроена. — Грейлинг громко икнул. — Потом я пошёл искать Маргарет. Я обошёл всё судно, но её нигде не было. Я подумал, может, она нашла себе каюту, и расспросил стюардов, но её никто не видел. Это было ужасно, Фрэнк. Ты не представляешь, что я пережил. Потом я наткнулся на Реджа, и он сказал мне, что пытался попасть в нашу каюту на «Титанике», но дверь оказалась запертой. — Из горла Грейлинга вырвался всхлип. — И тут до меня дошло страшное: это я запер дверь, когда выходил из каюты. — Мистер Грейлинг швырнул ключ на стол. — Я сделал это, чтобы её никто не побеспокоил. — И он начал рыдать в голос, прикрыв лицо руками; плечи его сотрясались.

Мистер Фрэнк взял в руки ключ и посмотрел на него. Он испытывал ужасное отвращение к человеку, сидевшему напротив. Каким же надо быть ничтожеством, чтобы бросить жену на тонущем судне?

— А другой ключ был? — медленно спросил он. — Если бы она проснулась, она смогла бы открыть дверь изнутри?

Мистер Грейлинг зарыдал ещё громче и покачал головой:

— Господи, я надеюсь, она не проснулась. Я молюсь, что она так и проспала до самого конца. Я любил её, Фрэнк. Да, любил. — Его обвислые щёки и воспалённые красные глаза представляли жалкое зрелище, Грейлинг выдохнул, и у него в ноздре лопнул пузырь соплей.

Мистер Фрэнк не произнёс ни слова, он даже не изменился в лице.

— Прошу тебя, не осуждай меня, — молил его мистер Грейлинг. — Я думал, ты меня поймёшь.

— Я вас понимаю, сэр. Будет лучше всего, если я помогу вам лечь в рстель. Вам, наверное, не стоит больше пить. — Он поднялся.

Мистер Грейлинг одним залпом осушил бокал. Дворецкий взял его под руку и помог подняться.

— Ты хороший человек, Фрэнк, — бормотал хозяин, не в состоянии устоять на ногах без помощи дворецкого. — Мне повезло, что у меня есть ты, и ты меня понимаешь.

— Благодарю вас, сэр. — Мистер Фрэнк тащил его по коридору к спальне.

Глава 77

Как они и договорились, Роберт подъехал к отелю в шесть часов и проводил Джульетту до автомобиля.

— Я не больна, — сказала она, стараясь говорить непринуждённо, не показывая вида, насколько она страшится надвигающегося вечера.

— В твоём положении надо быть осторожной, — ответил Роберт. Голос у него при этом был мягким, но лишённым страсти.

Всю дорогу Джульетте хотелось прикоснуться к нему, положить свою руку на его, но она не посмела. Вкус его поцелуев всё ещё оставался у неё на губах, но между ними всё уже было по-другому. Она чувствовала дамоклов меч лжи, нависший над ней. Как только они зайдут в дом, она объяснит, что беременна шесть месяцев, а не два, и предложит быстрый развод. Для неё это был единственный более-менее достойный выход из положения.

Дворецкий сопроводил их прямиком в столовую, где был накрыт к ужину стол. Слуга справился у Роберта, какое подавать вино, и как только он удалился, служанка принесла на закуску лёгкое сырное суфле.

Когда их наконец оставили одних, Роберт заговорил первым.

— Тебе оказывают медицинскую помощь в Саратога-Спрингсе? — спросил он.

— Да. Можешь поверить, врач посоветовал мне вышивать крестиком!

Роберт улыбнулся:

— Не могу представить тебя за этим занятием. Когда ты рассчитываешь родить? Ты поедешь рожать в Англию?

— Я планировала родить ребёнка в Саратога-Спрингсе, — произнесла она шёпотом, а потом, набрав воздуха, выдавила из себя роковую фразу: — Он появится в ноябре. — Муж посмотрел на неё так печально, что Джульетта пожалела, что не может забрать свои слова обратно. — Прости меня, — тихо произнесла она.

Роберт кивнул и, прочистив горло, спросил:

— Оставшиеся месяцы ты проведёшь у родственников?

Она покачала головой:

— У нас нет родственников в Саратога-Спрингсе. Мы с мамой арендуем коттедж. Мне жаль, что я солгала тебе, Роберт. Я ни в коей мере не планировала этого заранее.

— И всё-таки ты вышла за меня замуж, не сказав мне ни слова. Вот чего я не могу понять.

— Я не могла потерять тебя. Я хотела родить ребёнка в Саратога-Спрингсе, отдать его на усыновление и вернуться к тебе, как ни в чём не бывало, словно я просто провела лето с пожилыми родственниками. План был смехотворным, я знаю, но я молилась, чтобы ты ничего не узнал. Я клянусь, по натуре я не обманщица. Хотя ты теперь такого низкого мнения обо мне.

— В самом деле, ты меня удивляешь. Когда сегодня днём я понял, какой у тебя срок беременности и что этот ребёнок никак не может быть моим, я был в шоке. Я придумал ту деловую встречу, чтобы всё обдумать. Мне не хотелось наговорить тебе в запале того, о чём бы я потом мог пожалеть.

Как же Джульетте было стыдно! Роберт был порядочным и честным человеком, а вот она поступила отвратительно.

— Прошу, разреши мне всё объяснить, — попросила Джульетта. — Вопреки тому, что тебе могло показаться, я не из числа распущенных женщин.

Роберт потянулся через стол и приложил палец к её губам:

— Нет. Я не хочу ничего знать.

— Но я должна тебе рассказать…

Он покачал головой:

— Существуют такие темы, которые в нью-йоркских семьях не принято обсуждать. В частности, никогда не упоминаются связи, которые были до того, как супруги познакомились. Я не расскажу тебе, на ком я собирался жениться, пока не встретил тебя, и я не желаю знать, кто терял голову от любви к тебе. Ты меня понимаешь?