Фрэнк Йерби - Гибель «Русалки»
– Странно, что она этого не знала…
– А как она могла знать? Гусберри-хилл далеко вниз по реке, в Луизиане. Ниже, чем Новый Орлеан. И она, и мой отец не очень-то любили писать письма. Несколько слов раз в два года о болях в спине и тому подобном. Но, когда она написала отцу, что переехала в Натчез, он поехал повидать ее и взял меня с собой.
– Понятно, – сказал Гай. – Но еще один вопрос, парень. Почему ты рассказываешь все это мне сейчас?
– Это непросто объяснить, сэр, – сказал Брэд, с трудом подбирая слова, – но я так думаю: всю свою жизнь я слышал о Фэроуксе от папы и, живя в Мэллори-хилл, часто видел, как вы с вашим отцом ехали бок о бок верхом. И мечтал быть там надсмотрщиком. Когда такой случай представился, я был счастлив. Через некоторое время я полюбил это место и не желал ничего другого, как, подобно деду, провести здесь всю свою жизнь. Вот почему мне совсем не нравится, что Фэроукс может быть распродан по частям каким-то чужакам, когда есть настоящий урожденный Фолкс, который будет управлять имением как надо, не говоря уже о том, что оно принадлежит ему по праву. Поэтому я и надеюсь, что вы нанесете визит моей тетушке, сэр. Она стара, тут ничего не скажешь, но при этом чертовски бойкая. На вашем месте я не стал бы с этим тянуть…
– Хорошо, сынок. Держи язык за зубами, и получишь эту работу до конца своих дней на вполне приличных условиях…
Войдя в дом, Гай приказал неграм упаковать его вещи. Потом разыскал Килрейна и попросил одолжить фургон с кучером, чтобы перевезти свое имущество в дом Фитцхью. Кил с готовностью отдал необходимые распоряжения.
– Что это ты надумал, старина? – спросил он насмешливо. – Разве мы тебя плохо кормим?
– Не в этом дело, Кил, – спокойно ответил Гай, – ты ведь сам знаешь, почему…
– Догадываюсь, – ухмыльнулся Кил. – Ты умный парень, Гай, – умеешь учиться на чужом опыте, хотя бы твоего отца…
– Во всяком случае, мне хватило бы ума не растрачивать попусту свою жизнь и собственность и ценить сокровище, которое у тебя в руках…
– Так возвестил проповедник! – рассмеялся Кил. – А теперь ты куда идешь?
– Попрощаться с Джо Энн, с твоего или без твоего, Кил, разрешения…
– Ступай. Ты забываешь одну вещь, Гай. Мне не о чем беспокоиться: у Джо Энн совсем иные повадки, чем у ее матери…
Гай ничего не сказал в ответ. «У меня появилась скверная привычка читать проповеди, – думал он уходя. – Фитц говорил об этом, теперь и Кил. А я и сам хорош, и нет у меня на это ни малейшего права…»
Он нашел ее на галерее. Серые глаза Джо Энн были печальны.
– Ты уезжаешь от нас, – сказала она. – Не будет ли бестактностью с моей стороны спросить тебя: «Почему?»
– Нет, – сказал Гай. – Куда большей бестактностью был бы мой ответ. Тем более что ты наверняка знаешь почему…
В ее глазах отразилась душевная мука.
– Да, – сказала она с достоинством. – Думаю, что знаю, Гай. И мне жаль, что так получилось, очень жаль. Но девять лет без единой весточки – слишком большой срок для девушки. Нет, погоди уезжать. Я должна сказать тебе еще, что люблю своего мужа. Знаю, он мот, игрок и неудачник. Но я его люблю. Тебе, наверно, известно, что мы скоро потеряем Фэроукс, как до этого Мэллори-хилл. Мы сейчас пытаемся сохранить за собой дом и несколько акров земли. А если и их у нас отнимут, Килу придется уезжать, и я… я уеду вместе с ним. Теперь я все сказала. Но я хочу, чтобы ты понял…
– Что мне не на что надеяться? – спросил Гай. – Я понял это с самого начала. А вот чего я не могу понять…
– Чего, Гай?
– За что ты его так любишь?
– А как ты можешь это понять – ты ведь не женщина! Его есть за что любить: он веселый, нежный и ласковый со мной. А главное, он верен мне – ни разу не взглянул ни на одну постороннюю женщину. Он, наверное, знает, что неверность я не смогла бы вынести, это единственное, что могло бы меня заставить уйти от него… Да что же это ты такое делаешь, Гай Фолкс?
– Молюсь, – сказал Гай. – Прости меня, Джо…
– Как странно! Почему ты молился, Гай?
– Чтобы Бог дал мне силы вернуться назад в пустыню, – сказал он глубоким голосом, полным печали, – самообладание, чтобы не поддаться дьявольскому соблазну. Проклятье, Джо, есть такие искушения, которым нельзя подвергать мужчину…
– Я… я тебя не понимаю, – прошептала она.
Он грустно улыбнулся.
– Слава Богу, что не понимаешь, – сказал он и, забыв даже попрощаться с Джо Энн, пошел прочь, к фургону, где ждали его Никиабо и Сифа.
Она глядела вслед, пока фургон не скрылся из виду, и только тогда осознала мысль, мелькнувшую у нее в голове.
– И женщину тоже, – пробормотала она. А потом бесшумно скрылась в холодной тьме Фэроукса, такой беспросветной, словно ставни дома никогда не открывались, во мраке куда большем, чем она могла себе представить.
Глава 22
В жизни мужчины наступает такое время, когда кажется, что ты наконец приблизился к заветной цели, еще немного – и она в твоих руках. Но кроме того, это время свергнутых кумиров, роковых сплетений судьбы, расстройства планов, непредвиденных помех, возникающих в последнюю минуту. Именно в такой переломный период своей жизни вступал Гай, спускаясь вместе с Уиллардом Джеймсом по сходням парохода «Красавица прерий», прибывшего в Натчез в тот июньский день 1853 года.
К заходу солнца он имел все нужные ему документы: бумаги по Мэллори-хиллу, неоплаченные долговые расписки по Фэроуксу, даже письма его деда к старому Уиллу Стивенсу. Более того, они с Джеймсом посетили окружного письмоводителя и изучили в его присутствии оригинал завещания, по которому Фэроукс переходил к Джеральду Фолксу. Самое поверхностное сопоставление его со старыми письмами позволяло утверждать, что подпись на завещании была подделана. Одно из писем, переданных Гаю Мартой Стивенс Гейнс, было датировано тем же числом, что и завещание, что окончательно снимало единственное возможное сомнение – не дрожала ли рука Эштона Фолкса от старости и болезней?
– Нам осталось только предъявить эти доказательства судье Гринуэю, – сказал Уиллард Джеймс, – и начать судебный процесс против Джеральда Фолкса и его наследников, чтобы вернуть вашу собственность. Между прочим, Гай, если вы возвратите в банк долговые расписки на Фэроукс, мы обязаны вернуть вам ваши деньги. Килрейн Мэллори наделал эти долги под залог имущества, которое ему не принадлежало. И поскольку мы выкупили эти расписки у его кредиторов, пытаясь сохранить контроль над собственностью, убытки следует отнести на наш счет…
– Нет, – сказал Гай. – Благодарю вас за предложение, но пусть расписки останутся у меня.
– Но это лишено всякого смысла, мистер Фолкс, – заметил письмоводитель. – Вы владеете Фэроуксом, но какой смысл вам брать на себя долги Килрейна Мэллори?
