Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв
— Готов поспорить, что наш владелец, мистер Шерри, узнав о том, что у нас работает человек, спасшийся с «Титаника», точно захочет с тобой познакомиться, — продолжал Пол.
— Я бы не хотел привлекать к себе излишнее внимание, — возразил Редж. — Пожалуйста, не рассказывайте ему ничего.
Но Пол оказался прав. В тот же вечер, приехав в ресторан, мистер Луис Шерри прямиком отправился на кухню и познакомился с Реджем.
Это был элегантно одетый мужчина с седыми волосами и напомаженными усами, которые взвивались вверх, словно продолжение гигантской накладной улыбки.
— Я слышал, вы спаслись на перевёрнутой лодке, — произнёс он с лёгким иностранным акцентом, пожимая руку Реджу. — Вы, несомненно, человек инициативный. В этом городе вы преуспеете, если будете много трудиться. Я сам начинал официантом в Нью-Джерси. Держитесь поближе к богатым людям, вот вам мой совет.
Он не задержался в ресторане, однако во время ужина несколько раз подзывал Реджа, чтобы представить его состоятельным клиентам. Редж послушно подходил и отвечал на их вопросы.
— Вы будете давать показания на слушаниях в сенате? спросил его один клиент. — Я слышал, они уже начались.
— Меня не вызывали, ответил Редж. — Я полагаю, они сосредоточатся на показаниях спасшихся с «Титаника» офицеров.
На самом деле, он впервые об этом услышал и с ужасом ждал, что его тоже могут вызвать. Как он объяснит свои действия в последние часы «Титаника»? Как ему выступить в суде и признаться в том, что он спасся сам, но дал погибнуть Финбару?
Он был представлен Морганам и Вандербильтам, Стайвесантам и Олдричам. Все они входили в неофициальный «Список четырёхсот», как ему объяснили другие официанты. Будучи одним из них, ты получал приглашения на все великосветские балы и ужины и в лучшие оперные ложи. Если не входил, никакие деньги не могли тебе купить там место. Для этого нужно было происходить из хорошей семьи, принадлежащей к старой денежной аристократии, но, помимо этого, нужно было обладать изрядным шармом.
Прежний Редж до крайности гордился бы тем, что его представили столь высокопоставленным лицам. Он бы начал обсуждать с другими парнями, как каждый из этих джентльменов разбогател, на каких автомобилях привозили их шофёры, сколькими домами они владели. Сейчас же всё это казалось несущественным. Прежний Редж наслаждался бы своей временной популярностью у коллег, но теперешний предпочитал оставаться в тени. У него не было желания ни читать в газетах, ни говорить о гибели «Титаника». Больше всего Редж хотел перестать думать об этом и просто зарабатывать на жизнь. Весь день он трудился, не покладая рук, чтобы только не сидеть без дела. Он поселился в меблированных комнатах, которые посоветовал Тони, но как только приходил туда по вечерам, сразу замертво падал на кровать и никогда не оставался выпить и покурить на ступеньках вместе с сослуживцами.
Он припомнил, что сказала ему однажды Флоренс: «Когда тебе плохо, ты запираешься в своей раковине и отгораживаешься от всего мира. Там ты остаёшься в полном одиночестве, Редж».
И она была совершенно права. Боже, как же он скучал по ней! Она будет ждать письма, которое он пообещал в своей телеграмме, но он никак не мог заставить себя написать. Ему было тяжело думать о ней, потому что от этого он чувствовал себя ещё более одиноким. Редж мог лишь есть, спать, работать и надеяться, что если он сфокусируется на этих трёх моментах, то остальное со временем утрясётся.
Иногда он всё же подбирал оставленную кем-то газету. Он прочитал, что канадец мистер Хоусон, жена которого была любительницей пофлиртовать, переоделся в женское платье, чтобы пробраться на спасательную шлюпку. Было ли такое на самом деле? Он увидел статью, посвящённую показаниям офицера Лоу, и вырезал её, чтобы прочесть позже, когда соберётся с духом. Но он за версту обходил заголовки о сотнях погибших в воде людей. Тысяча пятьсот жертв, включая Джона. Сколько раз за те первые недели после крушения Редж желал оказаться среди них!
Глава 39
Чтобы попасть в квартиру, которую Симус нашёл для своей семьи, надо было подняться по лестнице из ста двадцати каменных ступеней. Весь комплекс Кингсбридж был выстроен на склоне холма, и дома были разделены «ступенчатыми улицами», так что каждый следующий дом находился выше предыдущего. Как только они покинули пирс после прибытия «Карпатии», одна добрая женщина проводила их до автомобиля, который доставил их на нижнюю улицу Кингсбриджа. До нового жилища они добирались по ступенькам при свете газовых фонарей. Симус нёс на руках Ройзин, Энни взяла малыша Кирана, а Патрик шёл сам.
«Хорошо, что у нас нет багажа, — подумала Энни. С ним мы бы ни за что не дошли». Но потом она вспомнила про Финбара, который смог бы нести малыша, а она взяла бы чемодан. И было бы так здорово! И Патрик получил бы удовольствие от первой в своей жизни поездки на автомобиле, а вместо этого он лишь угрюмо взирал в окно. Они побежали бы по ступенькам, соревнуясь, кто первый увидит новый дом. Но теперь все медленно и устало плелись наверх, а когда наконец добрались до места, ноги у Энни гудели.
Через здание шёл общий коридор. Дверь в их квартиру оказалась первой. Симус достал ключи отпер её. Когда они вошли, он зажёг свечу, и по его лицу она поняла, как он ждал этого момента. Должно быть, Симус очень гордился тем, что смог найти для них такое прекрасное жильё. Она обязана проявить хоть какой-нибудь энтузиазм.
Квартира была довольно приятная; подходящего размера, с высоким окном в прихожей, выходившим на ступенчатую улицу и крыши соседних домов, и, что не менее важно, прибранная. Энни прямо-таки ощущала чистоту.
— Женщины из нашего прихода перед вашим приездом всё здесь вымыли, — объяснил Симус, прочитав её мысли. — Тут очень славный приход.
— Как это мило с их стороны. — Энни огляделась, потом зажгла ещё одну свечку и прошла в просторную кухню. Там были печка, каминная решётка и рама для сушки белья. «Притворяйся, — повторяла она про себя. — Научись притворяться».
— Ого, какая огромная, — сказала она. — Намного лучше, чем наша кухня дома. — В двух спальнях уже стояли односпальные кровати, и она чуть не разрыдалась, когда увидела ту, которая предназначалась для Финбара и в которой ему не придётся спать. — Здесь очень неплохо, заметила она Симусу. — Ты хорошо всё подготовил.
— Как только мы устроимся, я отведу тебя к священнику, отцу Келли. Я подумал… может, он проведёт поминальную службу по Финбару…
Энни видела, как трудно ему произносить имя их мальчика. Теперь всё будет даваться с трудом.
— Я хотела бы пойти к нему, но сначала надо купить какой-нибудь одежды. Кроме той, что на нас, ничего нет, не могу же я идти к священнику в таком виде.
— Отец Келли сказал, чтобы мы обращались, если нам что-то понадобится. В церкви мне помогли достать кровати и стулья.
— Нам всем нужно помыться. А ещё надо купить еды.
— Да-да, конечно.
Они ходили вокруг да около, словно боясь разбередить рану.
«Думай о хозяйстве, — велела она себе. — Это ты сможешь».
Они легли в постель, и, оказавшись в объятиях Симуса, она впервые чуть не заплакала, но сдержалась, потому что не хотела его расстраивать. Наверное, он тоже старался себя сдержать. Так они и лежали: молча, прислушиваясь к дыханию друг друга и согреваясь знакомым теплом родного тела.
На следующее утро Симусу надо было отправляться на работу. Может, он и не оправился от новости о смерти старшего сына, но, если он не появится, железная дорога вычтет у него за прогул, а то и уволит совсем. Через полчаса после его ухода в дверь постучали. Энни открыла, на пороге стоял священник. На вид ему было лет пятьдесят, у него были растрёпанные седые волосы и добрые глаза. С первого взгляда она поняла, что он хороший человек и ему можно довериться. На родине ей приходилось встречать вороватых священников, но этот был само сочувствие.
— Миссис Макгьюэн, я — отец Келли. Я пришёл выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего сына, — произнёс он, протягивая руку, и она немедленно почувствовала ком в горле. — Ваш супруг заглянул ко мне перед работой, и я сразу же отправился к вам.
