Клайв Касслер - Сокровище Чингисхана
Несколько человек, находившихся на берегу, удивились столь раннему и скромному, почти незаметному отплытию океанской джонки — суда такого класса обычно провожали с большой помпой, — и только единицы отметили, что на борту её находится вдвое меньше экипажа, чем обычно. На палубе рядом с капитаном джонки стоял темнокожий старик с длинными седыми волосами. Он показывал рукой на небо и что-то говорил на странном, незнакомом языке. Величественная джонка уплывала от берегов цивилизованного мира к далекому, ешё не нанесенному на карты острову, затерявшемуся посреди бескрайних вод.
След династии
4 августа 1937года
Сяньду, Китай
Эхо донесло далекий приглушенный рокот племенного барабана войны. Сначала в воздухе поплыл мерный гул, переросший через несколько секунд в частые глухие удары. Редкие паузы между ними внушали призрачную надежду на то, что произошла ошибка и грозный звук, предвещавший кровь и смерть, вот-вот прекратится. Затем к гулу присоединился тихий треск барабана поменьше — прорезав воздух, он долетел до ушей солдат, и те приготовились к обороне.
Ли Хант вытянулся во весь рост в свежевыкопанной траншее, поднял руку и аккуратно положил на сложенную из глиняных кирпичей стену совок. Археолог, получивший образование в Оксфорде и работавший по заданию Британского музея, был одет, как обычно на раскопках — в длинные, защитного цвета, брюки и просторную рубашку с двумя большими накладными карманами, мокрые от пота и покрытые тонким слоем грязи и пыли. На голове его красовался не классический пробковый шлем, а мягкая, изрядно помятая шляпа с широкими полями, заслонявшая глаза от яркого летнего солнца. Усталыми карими глазами он всмотрелся в восточную часть широкой долины, откуда доносился звук. Впервые за все время пребывания здесь далеко на горизонте, в трепещущем мареве жаркого утреннего воздуха он заметил маленькие облачка дыма.
— Цендинь, похоже, артиллерия скоро подойдет еще ближе.
Из соседней ямы бесшумно вылез невысокий широкоплечий человек в длинной тонкой шерстяной рубашке с красным поясом. Разрез глаз у него был почти европейским, кожа — черной от загара. Местные китайцы с первого взгляда узнавали в подобном типе внешности монгола. Позади него, в траншее, несколько землекопов-китайцев тяжелыми лопатами и совками продолжали рыть сухую землю.
— Пекин сдают, — произнес он. — Смотрите, уже беженцы потянулись. — Он ткнул пальцем в неширокую дорогу, проходившую в миле от них. В клубах пыли по ней катилось с полдюжины телег, запряженных волами и набитых нехитрым скарбом. — Нужно прекращать раскопки, сэр, иначе попадем в лапы японцев.
Хант инстинктивно положил руку на кобуру с автоматическим револьвером «уэбли-фосбери», висевшую у него на бедре. Пару дней назад, ночью, ему пришлось стрелять из него в группу мародеров, пытавшихся украсть корзину извлеченных из земли экспонатов. Вся инфраструктура Китая разваливалась, везде шныряли шайки бандитов, к счастью, по большей части невооруженных и глупых, потому не слишком опасных. Другое дело солдаты японской императорской армии, сквозь ряды которых им предстояло просачиваться. Или пробиваться.
Китай рушился под колесами японской военной мощи. С момента захвата в 1931 году Маньчжурии японской Квантунской армией, набранной в основном из китайских предателей, японские генералы, поработившие Корею, только и ждали момента захватить Китай. Шесть лет приграничных инцидентов и хорошо отрежиссированных «случайных» стычек закончились в конце концов агрессией. Испугавшись роста и победы националистической армии Китая под руководством Чан Кайши, японская императорская армия вторглась в 1937 году в северный Китай. Хотя китайские войска по численности во много раз превосходили японские, оснащены они были гораздо хуже. В них отсутствовала строгая дисциплина, у многих солдат не было даже начальной военной подготовки. Собрав под свои знамена всех, кого только можно, Чан Кайши проявил исключительный военный талант. Он избрал тактику постоянного изматывания противника. Его отряды нападали на японцев внезапно днем и отступали ночью. Китайцы стремились любой ценой замедлить продвижение японских войск в глубь территории страны.
Хант вслушивался в грохот японской артиллерии, возвещавшей скорое падение Пекина, и понимал, какая страшная опасность нависла над Китаем. Захватив Пекин, японцы двинутся на столицу страны, Нанкин, возьмут его, и армии Чан Кайши останется только откатиться еще дальше на запад. С нарастающим чувством собственного поражения Хант, вскинув руку, глянул на часы, затем обернулся к Цендиню.
— Скажите кули, чтобы к полудню заканчивали раскопки. Днем упакуем экспонаты, я завершу отчет об экспедиции, и вечером отправимся на запад. — Окинув взглядом дорогу, он вдруг заметил шедшую через место раскопок группу солдат китайской армии, подавленных, в изодранной форме, озирающихся по сторонам, скорее всего дезертиров.
— Завтра вы вылетаете в Нанкин? — спросил Цендинь.
— Если в Китае еще летают самолеты. Правда, в подобной ситуации в Нанкин лететь неразумно. Я думаю взять самые важные экспонаты и улететь на север, в Улан-Батор. Обо всем остальном, включая инструмент и вьючный обоз, боюсь, придется позаботиться вам. Через пару-тройку недель встретимся в Улан-Баторе. Я буду ждать вас там. Потом сядем на Транссибирский экспресс и поедем на запад.
— Мудрое решение. Местная власть все равно падет. Долго сопротивляться они не смогут.
— Внутренняя Монголия не имеет для японцев особого стратегического значения. Скорее всего этих защитничков, — Хант махнул в сторону, откуда звучала канонада, — самураи погонят дальше и в конце концов разгромят. На несколько дней или даже недель они задержатся в Пекине помародерствовать, а потом снова двинутся в наступление. Времени нам должно хватить.
— Жаль, что приходится уезжать. Мы еще не закончили раскопки зала Великой гармонии, — сказал Цендинь, осматривая лабиринт траншей, тянувшихся вокруг них и напоминавших сеть окопов времен Первой мировой.
— Да, опозорились мы, — произнес Хант и недовольно помотал головой. — Ладно, по крайней мере доказали, что охотники за сокровищами основательно тут порылись, и не один раз.
Хант пнул ногой извлеченный из земли кусок мрамора, и тот покачнулся; археолог наблюдал, как оседает пыль, взлетев- j шая с маленькой детали некогда величественного императорского зала. В отличие от большинства археологов, выискивавших в Китае древние гробницы, забитые изделиями из бронзы, ч Ханта интересовало более близкое время, эпоха династии Юань.
