Игорь Никулин - Искатели приключений.
— И ты во все это веришь? — отключив видео, спросил он тогда Пешку.
Тот пожимал плечами.
— Мое дело доложить.
Как человек здравомыслящий, Катунский решил до конца отработать информацию и отправил с пацаном к коллекционеру своего человека, когда-то учившегося на историческом. Сыграв роль посредника, тот полистал бумаги и, по возвращению, с горящими глазами сообщил Катунскому, что в этот что-то есть. Затем последовала команда Пешкину, и господин депутат уже считал часы, ожидая когда бесценные документы лягут ему в руки. Но…
* * *— Разгоню я вас, к чертовой матери, — уже совсем беззлобно пообещал Лев Никодимович, наполнил бокал новой порцией вина и, смешно подергивая носом, выпил. Сальное лицо его набрякло краской, вино расслабляло.
— Все приходится делать самому. А по твоей вине мне приходится идти на непредвиденные расходы. Но имей в виду, — он наставил пухлый, как сарделька, указательный палец на помощника. — Эти расходы я вычту с тебя. Уяснил?
Пешкин погонял на скулах желваки в знак своего неудовольствия, но перечить не посмел.
— Ладно, хватит сыр-бор разводить. Парни здесь?
— За дверью, — с готовностью ответил помощник. — Позвать?
— Валяй! — разрешил господин Катунский, подбирая со стола брошенный кий. Перевесившись через край, он примерился и метким ударом послал шар в лузу.
Повернувшись к нему спиной, помощник распахнул створки.
— Входите.
Касаясь друг друга плечами, в бильярдную вошли двое парней.
Первого, с тонкими чертами лица, присущими потомственному интеллигенту, звали Максимом Глотовым. Для интеллигента он был довольно неплохо сложен, костюм безукоризненно сидел на его литой фигуре. В свободное от учебы время Глотов подрабатывал менеджером в турагентстве «Неон», заканчивал МГИМО с перспективой красного диплома, владел английским и, что очень важно для намеченного мероприятия, испанским языком, неплохо разбирался в странах Карибского бассейна.
Максиму была уготовлена роль мозгового центра; что касается прочего, в напарники Катунский ему определил Михаила Колесникова — специалиста по восточным единоборствам, имеющего какой-то крутой дан, в чем депутат не очень разбирался. Михаил, как и Глотов, работал на него, но вовсе не вышибалой, как можно было бы подумать, оценив рельефную мускулатуру спортсмена. Парень грамотно разбирался в компьютерных программах, которые иногда писал сам, слыл докой в «шпионской» технике, в подслушивающих и подсматривающих жучках, микровидеокамерах, закамуфлированных под что угодно, заколках для галстуков с секретом, и в прочей конспиративной атрибутике, продаваемой в салонах Катунского.
Именно Максиму, под видом рабочего, удалось внедрить «жучки» в подвал, где размещается географическое общество, и именно с его помощью теперь депутат Катунский располагал достоверными сведениями, кто из ученых летит на Кубу, когда и каким рейсом.
Лев Никодимович разложил на зеленом сукне фотографии Морозова, Васильева, Ирины Богдановой и Борисова, паспорта с открытыми визами и билеты.
— Полетите с ними одним рейсом. Глаз не спускать ни на минуту. Многого от вас не требуется, но я должен знать о каждом сделанном ими шаге. Хоть на пляж пошли, хоть в сортир. Все инструкции получите дополнительно по телефону. Без моих указаний никаких действий не предпринимать, держаться в тени. Вы — мои глаза, а что и как делать, решаю непосредственно я. Уяснили?
— Сделаем, Лев Никодимович, — ответил Колесников, удивленный внезапно свалившимся заданием. Отправляясь на аудиенцию к Самому, он ломал голову, зачем ему потребовался, но и в мыслях предположить не мог такую удачу.
Но это было еще не все. Оставив гостей в бильярдной, депутат ненадолго отлучился в соседнюю комнату. Вернувшись, отдал Максиму пачку долларовых банкнот и две туристические путевки.
— Устроитесь в Гаване. Не пятизвездочный отель, конечно, но с удобствами. Здесь ровно десять тысяч баксов. Если не сорить и не тратиться на девок, хватит по за глаза. Что еще нужно?.. Это главным образом относится к тебе, Михаил.
Колесников призадумался, посмотрел на босса.
— Если не возражаете, я к вечеру предоставлю список.
— Главное, ничего не забудь! — растянул губы в улыбке Катунский, приобнял обоих парней, выпроваживая в холл. — Надеюсь, хоть вы меня не подведете.
Притворив за гостями дверь, он вернулся к бильярдному столу, постоял в задумчивости, зациклившись на матово поблескивавшем шаре с цифрой 13. В голове его крутилась лишь одна не дающая покоя мысль: «Только бы все получилось». Тогда, по самым скромным подсчетам его состояние увеличится раза в четыре. А если брать по полной программе?..
Стряхнув с себя наваждение, он нагнулся и пушечным ударом отправил шар в сетку.
5
То, что выбить отпуск будет непросто, Васильев знал наверняка. Еще утром, собираясь на работу, он со скепсисом заявил жмурящейся спросонья Ире:
— Меньжуйская меня с потрохами съест. Сожрет и не поморщится. Зверь, а не баба!
— Ну, Вова… — потягиваясь на сбитой простыне, промурлыкала девушка. — Ты же у меня умный. Подмылься… Схитри, у тебя же есть подход к женщинам.
— Ты хочешь, чтобы я стал подхалимом?
— Нет, лучше будь дипломатом.
— Вот этим дипломатом, — застегивая ремень, проворчал Васильев и покосился на кейс, лежавший на стуле, — она меня и огреет. Причем по самому больному месту, — он прошелся ладонью по волосам, проверяя прическу.
Она рассмеялась, потянулась к нему, прикрывая простынкой обнаженное тело.
— У тебя все получится. Зато представь, дней через десять вместо пыльной Москвы мы будем в райском уголке нежиться на песчаном пляже. Тропики, солнце, чайки, парусник в дымке, пальмы.
— Представляю. Баунти. — Покорно вздохнул Васильев, заключая ее в свои объятия. — Только для начала мне придется пройти семь кругов ада.
Ванессу Яновну Меньжуйскую, директрису университета, побаивались многие, и преподаватель кафедры общественных наук Васильев не был исключением. Она относилась к тому типу русских женщин, что «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», была высока ростом и по-мужицки широка в плечах, сродни тем путевым дамам, что сутками что-то долбят ломами на железнодорожных путях, имела голос низкий и густой, и непререкаемый тон. О чем-то спорить с ней было делом сложным и в девяноста случаях из ста бесполезным. Ванесса Яновна молча выслушивала доводы, а затем со всей прямотой высказывала свое мнение, причем если это происходило на общем собрании в актовом зале, техник старался незаметно отключить микрофон, чтобы не оглушать собравшихся пропущенным через мощные усилители и без того не слабым голосом; если же дело происходило в ее директорском кабинете, оппонент начинал забывать, зачем явился, и у него возникало непреодолимое желание провалиться сквозь землю или покинуть как можно быстрее помещение.
Предстоящий разговор Васильев мысленно проигрывал в голове по дороге в университет. Как не крути, без скандала дело не обойдется. Слыханное ли дело — отпуск в августе, когда на носу вступительные экзамены…
Прежде чем постучать в кабинет, он унял гулко заколотившееся сердце, заранее достал из кейса распечатанное на принтере заявление и, услышав из-за дверь начальственное: «Входите», с внутренней дрожью переступил порог.
Меньжуйская разбиралась с бумагами. Оторвавшись от важного занятия, она уперла на него внимательный взгляд из-под очков.
— Слушаю вас, Владимир Петрович.
— Вот… — промямлил Васильев и, отчего-то краснея, протянул директрисе заявление.
Она взять его не спешила. Васильев чувствовал себя совершенно идиотски, и листок к протянутой руке начал предательски подрагивать.
— Что это?
— Заявление… на отпуск…
В глазах ее читалось искреннее недоумение. У Васильева вдруг вспотели ладони, как у провинившегося школьника на педсовете.
— Я вас не понимаю, Владимир Петрович, — строго поджав накрашенные губы, сказала она. — Не далее как в июне я предлагала вам отдохнуть, но вы категорически отказались.
— Обстоятельства… — вымученно улыбнулся он.
— Что это за обстоятельства такие? Не мне вам напоминать, когда начинаются экзамены. Осталось ведь меньше недели. А ваш предмет один из основных.
— Ванесса Яновна, я работаю у вас уже четыре года, и всегда шел коллективу навстречу. В отпуск уходил, когда требовалось не мне, а университету. Я ни разу не был на больничном, у меня нет прогулов…
— Еще бы не хватало!.. — повысила голос Меньжуйская.
— Теперь у меня наметились изменения в личной жизни, и отпуск мне необходим именно сейчас, а не раньше и не позже!
— Жениться, никак, собрались? — потеплела она.
