Игорь Никулин - Искатели приключений.
«А теперь сразу в душ… Воняет, как от козла».
Запустив двигатель, он покосился в зеркало и, довольный собой, подмигнул собственному отражению.
4
Маленький, но весьма тучный мужчина, с багровым раздраженным лицом, нервно метался по бильярдной комнате загородного особняка. Он был явно вне себя от ярости, выбритые щеки его горели нездоровым румянцем, а пухлые, мясистые губы то и дело, шевелясь, роняли изощренные ругательства, больше соответствовали перепившему грузчику, но никак не респектабельному депутату городского законодательного собрания и преуспевающему бизнесмену, взятому в одном и том же лице.
— Идиоты! — он швырнул кий на обтянутый зеленым сукном бильярдный стол, и костяные нумерованные шары, шумно сталкиваясь, раскатились в разные стороны. — Ничего доверить нельзя!.. — Тут он закончил свою мысль таким лихо завернутым соленым словечком, что почтительно стоявший в дверях лысый человек в деловом костюме виновато склонил голову.
Лев Никодимович Катунский, чья фамилия уже на слуху у читателю, не спроста наводил разгон своему непосредственному помощнику в депутатских и прочих делах, ибо стараниями последнего сорвалась тщательно продуманная операция, на которую господин Катунский возлагал весьма большие надежды.
— Ты хоть иногда думаешь своей тупой башкой, а?! — уставив в него разгневанный взгляд, брызгал слюной г-н депутат. — За что я тебе бабки плачу?!
Зная взрывной, но отходчивый характер босса помощник благоразумно молчал, пережидая кратковременный всплеск эмоций.
— Чего ты молчишь?.. Урроды! Такое дело провалить…
Качая круглой головой, Катунский подкатился к бару, достал из него бутылку импортного вина, наполнил бокал и жадными глотками осушил.
— Все было продумано. До мелочей. — Воспользовавшись затишьем, осторожно вставил помощник. — Форму ментовскую нашли, документы сделали. Но бывают непредвиденные обстоятельства… Кто знал, что соседи…
— Заткнись! — грохнув бокалом о полку с шарами, оборвал господин депутат.
Новая пауза длинной в несколько секунд подтвердила догадки помощника о том, что гроза понемногу отходит. Шеф умел брать себя в руки.
— Пешкин, ты кого послал к старику? — уже спокойнее продолжал Катунский, отходя к окну, откуда открывался вид на зеленую лужайку с ровно подстриженной живой кустарниковой изгородью. — Прожженного урку, у которого все его отсидки на лбу написаны?! Никого другого подыскать не мог?
Пешкин вновь потупился, крыть было нечем. Если признаться, он никак не рассчитывал на провал. Все должно было получиться как задумано. Законопослушный коллекционер без лишних вопросов впускает милицию в квартиру, место, где хранится папка, известно. Небольшая экспроприация не должна была вызвать лишнего шума и пыли. Сам Пешкин был даже уверен, что ограбленный старик не кинется писать заявление — материального ущерба никакого, да и менты пошлют подальше, у них есть дела поважнее. Случилась досадная непредсказуемая осечка, от которой никто не застрахован.
— Твоя осечка, — будто читая его мысли, говорил Лев Никодимович, — выйдет мне боком. Урка в милиции, и его рано или поздно поколют. А ведь это прямой выход на меня. Ты понимаешь, под какую угрозу меня подставил?..
Сказать по чести, никакой угрозы его сиятельству-депутату поимка Холмова не несла. Структура подвластной ему организации, выстраиваемая долгие годы, была столь сложна и запутана, что люди, выполнявшие его конфиденциальные поручения, не знали, на кого на самом деле работают…
* * *Свой бизнес начинающий предприниматель Лев Никодимович Катунский, тогда еще просто Лева, «вечный» студент Нархоза, так и не удосужившийся закончить ВУЗ, начал в начале девяностых, когда ушлые люди, без всякого начального капитала, делали немалые деньги на посреднических сделках. Подняв свои связи, Лева Катунский купил диплом о высшем образовании, наскоро прошел курсы брокеров при станкостроительном ПТУ, в той же «шараге» арендовал комнатенку с телефоном, на дверь которой навесил табличку с названием фирмы: «Неон — Ltd.».
Так начиналась его нынешняя империя: с трезвонившего без умолку телефона, с вороха рекламных газет на столе, с поисков клиентуры. Вращаясь среди торгашей, он быстро перенял волчьи законы рынка, где выгода превыше всего, и где слабому не выжить; когда надо — кидал партнеров без зазрения совести, других заманивал к себе в фирму, суля в перспективе золотые горы. Спустя неполные полгода на него работали уже пятеро брокеров, а еще через год, поразмыслив, Катунский открывает собственную товарную биржу, теперь уже не столько спекулируя на рынке, сколько имея проценты от сделок.
Конкуренты его ненавидели за везучесть, но ничего не могли поделать. С законом Катунский трений не имел, а от криминальных наездов на первых порах откупался. Эти регулярные откупные и навели его однажды на мысль обзавестись собственной охраной. Но не теми законопослушными мальчиками, которые пугалом маячат в серой униформе, а такими парнями, что без лишних рассуждений сумели бы исполнить любое его поручение, каким бы оно не было. Бизнес расширялся, но не всегда теми темпами, какими ему хотелось. Попадались людишки, через которых следовало переступить, а то и раздавить, как червя…
Знающие люди порекомендовали ему Пешкина, как специалиста в таких делах. Недавно освободившийся из мест не столь отдаленных и болтающийся без определенных занятий Пешка согласился на встречу. Посидев вечерком в ресторане Катунского, он быстро смекнул, что такие шансы дважды не выпадают…
За основу будущей бригады бралась итальянская Коза-Ностра. Пешкин лично подбирал людей, проверял в деле, сколачивая из них костяк организации. Костяк этот стал первым боевым звеном, от которого пошли последующие; нечто вроде картофельного клубня, закопанного весной в землю, который к осени превращается в целый куст. Вся бригада представляла собой многочисленные тройки, стоящие в четком иерархическом подчинении у Пешкина. Его знали немногие, лишь старшие троек и то по телефону; он же, собрав специальную картотеку, знал все и о каждом своем человеке.
* * *— Заговорит Холмов или нет, для нас значения не имеет, — сухо заметил Пешкин. — И вы, Лев Никодимович, это не хуже меня понимаете.
— Понимаете… — пробурчал господин депутат, уже смягчаясь. — На Петровке тоже понятливые сидят. Из-за твоих просчетов я бизнесом рискую.
* * *За прошедшее десятилетие Катунский прочно встал на ноги. Его корпорация «Неон» выросла до внушительных размеров, и не было в столичном бизнесе места, где бы Лев Никодимович не имел своего интереса. Он владел акциями крупного гостиничного комплекса, играл на фондовой бирже, имел в собственности супермаркет в центре столицы, автосалон, целую сеть заправок, охранные предприятия, туристическое агентство и даже казино. И это лишь то, что на поверхности. Правоохранители наверняка знали и о его теневых делишках — Москва слухами полнилась, — но кроме слухов пришить ему было нечего. В глазах Фемиды бизнесмен Катунский был чист, как слеза младенца. Подстраховываясь еще больше, он без особых затруднений занял депутатское кресло в городской думе, получив и вовсе неограниченные возможности…
Когда неделю назад Пешкин выложил ему историю студента, проигравшегося в пух и прах в казино, господин депутат даже поднял помощника на смех. Он деловой человек, а не сумасшедший, чтобы принять за чистую воду легенду о пиратских кладах. Пешкин уговорил его выслушать до конца и попросил просмотреть отснятую видеокассету.
Садясь к телевизору, Катунский был уверен, что теряет время даром, но уже после нескольких минут просмотра отставил прочь банку с пивом, от которой только что отхлебывал, превращаясь весь во внимание.
На экране рыдал, ползая на коленях перед объективом видеокамеры семнадцатилетний сопляк. Правый глаз его был подбит и заплывал синяком, парнишка трясся, затравленно косился на могучего верзилу, поигрывавшего пистолетом. Голос за кадром, незнакомый Катунскому, не спеша задавал вопросы.
— Так где он живет?
— На Чехова, 26.
— Расскажи, что это за папка.
— В ней… — всхлипывал представитель поколения, выбравшего «пепси», — в ней документы…
То и дело сбиваясь, он нес околесицу насчет одногруппницы по университету, что живет вместе с дедом-коллекционером, о том, что ей нужна срочная операция и деньги на нее, которые взять, как водится, негде. Старик ради здоровья внучки готов продать свои картины, но картины те так себе, а вот папка, которую старик не любит показывать, та…
В завершении рассказа он поклялся, что ни капли не врет и предложил съездить к нему на квартиру, где есть тому доказательства.
— И ты во все это веришь? — отключив видео, спросил он тогда Пешку.
