Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Ну, тогда пошли. Она небось уже вас ищет.

По дороге он рассказывал им о том, что интересно каждому мальчишке. Например, о том, что на судне установлены два четырёхцилиндровых паровых двигателя тройного расширения, которые приводят в движение винты, а также турбина низкого давления, перерабатывающая пар от двигателей. Он сообщил им, что максимальная скорость «Титаника» составляет двадцать три узла, но в данный момент они идут на двадцати одном; рассказал, что здесь работают двадцать четыре двухсторонних паровых котла и шесть односторонних, что кочегары трудятся день и ночь, забрасывая уголь в сто пятьдесят девять печей. Он назвал длину, ширину и водоизмещение судна, и всё ещё продолжал просвещать их, когда они подошли к каюте номер 107 на палубе «Е».

Услышав голоса, Энни Макгьюэн открыла дверь. Она тут же обхватила сыновей и затащила их внутрь.

— Чем они занимались? Надеюсь, не вляпались в какую-нибудь неприятность?

— Отнюдь, — ответил Редж, — мы просто болтали про то, как всё устроено на судне. — Он видел, как удивились ребята, сообразив, что он не собирается докладывать матери про их проникновение в машинное отделение. — Ваши сыновья смышлёные парни, продолжал Редж. — Готов поклясться, они хорошо учатся в школе.

— Я вам так благодарна, мистер…

— Партон. Редж Партон.

— Я — Энни Макгьюэн. Может быть, вы подскажете, могу ли я где-нибудь погреть молочко для малыша? За завтраком я наполнила бутылочку из кувшина, чтобы покормить его позже, но ему холодное не нравится. Я тут других младенцев не видела и не хотела причинять беспокойства.

— Вам это сейчас нужно? — уточнил Редж. — Я могу заглянуть в нашу столовую и прислать кого-нибудь к вам на помощь. А вообще вы можете обратиться к любому официанту в обеденном салоне.

— Если так, то нет проблем.

— Вот что, — предложил Редж, — почему бы вашим старшим не пойти сейчас со мной?

Все с готовностью согласились с его предложением, и Редж отвёл ребят через крутящиеся воротца на Шотландскую дорогу. Он показал, где располагаются спальни экипажа, кладовки и столовая, познакомил их с мистером Джофином, который подогрел бутылочку и дал каждому по кексу. Мальчишки всё время переглядывались, полные восторга. Наконец Редж сопроводил их обратно, к воротам третьего класса, и показал, в какой стороне находится их каюта.

— Мы ещё встретимся? — с надеждой спросил Финбар.

— Почему бы и нет? — улыбнулся Редж. — Я буду за вами приглядывать.

— Ура! — выдохнул Финбар.

И Редж с удовольствием отметил про себя, что ребята им восхищаются. Похоже, на всём судне только они одни.

Как только мальчики ушли, Редж побрёл в спальню, чтобы немного полежать. У него с собой была книжка про Шерлока Холмса, но сейчас читать не хотелось. В вещах Джона он приметил старую газету и стащил её. Газета была от восьмого апреля, за сутки до начала их рейса. Редж забрался на свою койку и развернул её.

Заголовки были посвящены столкновению на Ниле двух судов. По оценкам, погибло около двухсот человек. Редж содрогнулся. Он надеялся, что жертвы утонули, а не были съедены нильскими крокодилами. Моряки не любят читать про смерть на воде, и он быстренько перевернул страницу. Член парламента мистер Асквит собирался представить свой третий билль о самоуправлении Ирландии. Удачи ему, подумал Редж. Что бы он ни предлагал, добиться всеобщего согласия ему никак не удавалось. Какие-то суфражистки опять приковали себя цепями к зданию Парламента. Тут он дошёл до светской хроники и углубился в текст.

На фотографии дамы и господа при полном параде позировали под тентом около «Савоя». В статье их восхваляли за то, что они не побоялись прибыть на приём, несмотря на прескверную погоду и риск намочить и испортить свои дорогостоящие платья и смокинги. Снимок был зернистым, но всё равно было видно, как они сногсшибательно выглядят и нисколько не намокли. Ха, снимок же не мог запечатлеть, как за минуту до этого слуги, идущие по бокам, несли над ними зонты. Вот слуги-то, скорее всего, вымокли до нитки, но какая газета захочет публиковать их фотографии? Только не в светской хронике.

Он прочитал имена участников: их всех звали типа Чарльз, Эдвин, Герберт или что-то в этом роде. Никаких вам Реджей или Джонов. У дам тоже были вычурные имена: Вайолет, Шарлотта, Венеция.

В каюте появился Джон.

— Вот ты где! — воскликнул он. — Я-то думал, ты спрыгнул за борт после своего маленького инцидента во время обеда.

Редж вздохнул:

— Готов поспорить, эта глупая эмансипе не потеряет из-за меня сон. Скажи, Джон, ты когда-нибудь хотел, чтобы мать назвала тебя Гербертом? Думаешь, это изменило бы твою судьбу?

— У меня была бы другая судьба, если бы у меня была другая мать. А имя ничего не меняет.

— А что не так с твоей матерью?

— Да не знаю. Я её практически никогда не вижу, да и дома бываю редко. У нас не такая дружная семья, как у вас.

Джон родился в Ньюкасле, он утверждал, что времени между рейсами не хватало, чтобы съездить повидаться с родными. Редж подозревал, что Джон не очень-то и стремился к этому.

— Общее между нашими семьями то, что мы все живём на головах друг у друга. Хотел бы я, как и ты, иметь свою берлогу.

— Как только вы с Флоренс сойдётесь, у вас сразу появится жильё. — Джон засунул палец за щёку и хлопнул.

Редж швырнул в него подушку со словами:

— И ты туда же! Мне и так все об этом твердят. Мир такой огромный, нам ещё столько надо увидеть, не стоит торопиться в конец коридора.

— Разве не за этим мы выходим в море? Чтобы увидеть мир, посмотреть, как живут богачи и… прибрать за ними. Я говорил тебе, что вчера в обеденном салоне мне пришлось подтирать лужу за одной шавкой? Её хозяйка знает, что собак приносить нельзя, но всё равно прячет её под шалью. Пёс сидит у неё на коленях, и та подкармливает его объедками.

Редж улыбнулся. Он знал леди, о которой шла речь. Из её огромной сумки вечно торчал розовый носик.

— Готов поспорить, она американка.

— А то. Английская леди такого себе не позволила бы. За милю можно определить, откуда они, им даже рта раскрывать не надо.

— Точно. Можно понять по осанке: американцы сутулятся. А ещё они всё время говорят о себе и не слушают окружающих.

Джон согласно кивнул и добавил:

— Не могу видеть, как они едят, будто закидывают еду в себя. А посмотришь, как они ведут себя за столом, так вообще волосы дыбом встают — тянутся через весь стол, вместо того чтобы попросить передать, и неправильно используют приборы.

Лежавший на соседней койке официант по имени Билл вмешался в их разговор:

— Как-то один американец пожаловался мне, что не может разрезать стейк, а сам держал в руке нож для рыбы. Я, конечно, ничего не сказал. Просто пошёл и принёс ему нож для стейка. Он был счастлив.

— А у меня один странный тип притаскивает приборы с собой, потому что брезгует теми, которыми уже кто-то ел. И он не позволяет никому за столом пользоваться сахарницей, хочет, чтобы у него была персональная. Я всегда накрываю для него отдельно. А он ведь даже не миллионер. Он с палубы «Е». — Это рассказал официант по имени Гарри.

Похоже, у каждого была своя история про пассажиров, хотя некоторые считали, что англичане всё-таки хуже остальных: они такие педанты и снобы.

— Леди Дафф-Гордон отказывается от еды, если я с этого подноса уже кого-нибудь обслужил. Их там шестеро за столом, но себя она считает самой важной персоной.

— Ты ведь работаешь в «Гатти»? — уточнил Редж у последнего рассказчика, потому что тот говорил с итальянским акцентом. «Гатти» был рестораном а ля-карт, им управлял Луиджи Гатти, который также содержал ресторан в лондонском «Ритце». Пассажиры «Титаника» готовы были доплачивать, чтобы поужинать там.

Парень кивнул.

— А почему ты спрашиваешь?

— Хотел узнать, не заходит ли к вам одна барышня, такая стройная с волосами цвета меди? Она сногсшибательно красива, ей, наверное, лет двадцать с небольшим. Я видел её на палубе вчера вечером, она была в серебристо-белом платье с очень глубоким вырезом. — Редж показал руками. — Но в нашем ресторане она не появилась. Вот я и подумал, что она может столоваться у вас. — Редж и сам не знал, зачем спросил. Выглядит так, будто он запал на неё. Что они все подумают!