Эдуард Овечкин - Акулы из стали
Для учёта всего в армии существуют Журналы. Журналы пронумеровываются, прошнуровываются и скрепляются сургучными печатями (на самом деле обыкновенными, конечно, но слово "сургучная" уж очень хорошо звучит), за каждый Журнал назначается Ответственный и выстраивается цепочка из Проверяющих, которые должны, с определённой периодичностью, проверять правильно ли Ответственный ведёт журнал и бережно ли он относиться к вверенному ему имуществу.
И если вы думаете, что это касается только танков самолётов и авианосцев, то вы ничего не смыслите в организации вообще! Потому, что это касается вообще всего одухотворённого и неодухотворённого, что есть в армии. Начиная от гвоздя или паронитовой прокладки и до стратегического крейсера. Выдали тебе сто прокладок? Будь добёр – учти и записывай куда ты их расходуешь! Поставил две, вместо одной потому, что от старости соединение так уже разъёбано, что на одной не зажимает? А не ебёт никого! Положено одну – списывай одну, блядь! А как ты потом спишешь вторую – это только твои проблемы, на то тебе воинская смекалка и выдана во время призыва в военкомате. А представляете, если у тебя в заведовании система ВВД- 400 и прокладки красномедные? Красномедные, я подчёркиваю это слово. У меня однажды образовалась неучтённая вязанка этих прокладок, так я себя пол года королём всех трюмных в дивизии чувствовал. График приёма просителей составил и вел себя со всеми снисходительно, так что теперь вполне могу быть царём: опыт имеется. Не нужен царь никому, случайно? А, например, одно время на флоте стакан гидравлической жидкости ПГВ (парафин, глицерин, вода) стоил дороже стакана коньяка Арарат пятилетней выдержки, а гидравлики этой на подводных лодках – тонны, чтобы вы знали.
И вот при всей этой строгости и бережливому отношению к народному хозяйству у нас однажды матрос Кузнецов уронил автомат за борт. С рожком патронов, естественно. Сложно представить даже какой ещё более тяжёлый проступок мог совершить матрос Кузнецов за свою короткую, но яркую карьеру в ВМФ. Даже потеря одного патрона – это было ЧП дивизийного масштаба. Если бы, например, во время несения Кузнецовым верхней вахты на подводную лодку напали злые чеченские террористы и он, поливая их шквальным огнём из-за мешков с песком и перекатываясь по пирсу с боку на бок, уворачиваясь от пуль, уложил бы их всех шестьюдесятью патронами, то первое, что сделали бы представители особого отдела был бы сбор гильз с пирса и подсчёт пуль, извлечённых из тел террористов. И не дай боги, там оказалось бы пятьдесят девять гильз!!!!
– Где патрон дел, сука? – спросили бы особисты у Кузнецова, мило улыбаясь.
– Да как где? Я же..поливая из двух рожков! Перекатываясь с боку на бок под пулями!!! Я же…эта!!! Герой!
– А может ты государственный переворот планируешь, на самом деле? ГДЕ ПАТРОН БЛЯДЬ!!! – и особисты били бы его палками по пяткам и не давали спать и чаю. Наверняка. А тут – автомат и тридцать патронов!
Кузнецов, конечно, растерялся и молча достоял свою вахту до конца смотря печальными глазами в залив и умоляя Мировой Океан вернуть ему оружие. Мировой Океан остался нем к его мольбам, как и минёр поначалу, который стоял дежурным по кораблю и вышел менять вахтенного.
– …? – спросил минёр показывая на грудь Кузнецова
– Тащ старший лейтенант, я его уронил !
– …? – уточнил минёр оглядывая пирс шириной в десять метров, который был заботливо огорожен с обоих бортов железными коробами для кабель – трасс (метр в высоту и метр в ширину и ещё метр пирс торчал за кабель – трассами до моря).
– В залив уронил, – печально вздохнул Кузнецов.
– …, ?!?!?!? – удивился минёр. "…ас…ас…ас" – привычно повторило эхо.
– Ну я вот так вот его перекинул на спину, а ремень оторвался, а он как полетел и как упал в залив, а я смотрю, а он упал, а я, а он!
И тут у минёра, наконец, прорезался голос:
– Так чтож ты сам-то не утопился вслед за ним, баклан!!! Так бы всё заебись вышло бы!!! Ну утонул и утонул и хуй с ним!!! А теперь что делать-то???? Ныряй, блядь, ёпта!!!
А когда выбирали место для базирования Акул, то, конечно, смотрели на то, чтобы она могла погрузиться чуть ли не у пирса. Поэтому глубина в корме была метров восемьдесят, в носу что-то около двадцати, а в том месте где упал автомат метров пятьдесят-то точно.
– Слушай Сей Саныч, вот ты удивлён, что это случилось на вахте минёра? – спрашивал командир у старпома утром, когда ему доложили о происшествии.
– Отнюдь, Сан Сеич!
– Вот и я – отнюдь.
Минёр хлопал на них своими удивлёнными ресницами и открывал рот.
– Ой, – отмахивался от него старпом, – только не надо опрадываться опять! Хули ты такой косячный-то? Ну что? Что ты мне хочешь сказать? Что не ты виноват? Матрос Кузнецов виноват с тремя классами образования в церковно-приходской школе, а ты, типа с высшим образованием, и офицер, на коне и в шляпе, как д Артаньян? Ну почему за всю мою столетнюю службу единственный случай потери оружия случился в моём экипаже и когда именно ты стоял на вахте?
– В нашем, – поправляет его командир.
– Так точно, Сан Сеич, а что в нашем?
– В нашем экипаже. Так-то я тоже тут, типа, хозяин. Не такой как ты, конечно, но тем не менее.
– Ну пусть, – любезно соглашался старпом, – минёр, зови Кузнецова, пойдём следственный эксперимент проводить, пока штаб не приехал.
А любой военный, я вам скажу, тот ещё следователь. Не то, чтобы в душе, но, в принципе, обучен по специальной методике. А уж старший помощник наш!
Он привязал Кузнецову кусок тяжёлой трубы на верёвку и повесил его на шею.
– Ну давай, показывай: где стоял, как ронял.
– Нуууу вот тут стоял и вот так его перекинул.
– Таааак. Развяжем верёвочку. Давай, перекидывай.
Естественно, кусок трубы падает на пирс в одном метре от матроса.
– Давай сильнее перекидывай!
В двух метрах.
– Как ни странно, – резюмирует старпом, – а сила всемирного тяготения и у нас на пирсе работает. А ну-ка, пиздун огноглазый, сходи-ка в Приливе постой.
Старпому приводят верхнего вахтенного с соседнего пирса (мы тогда одни на пирсе стояли).
– Ну рассказывай, что видел?
– Нуууу, как – бээээ, этааа…
– Слышь, ты мне тут не мычи! Баклана этого в тьрму посадить могут, а вы тут мне стеснение изображать будете хором? Что видел?
– Ну с пирса-то далеко, особо не видно…
– Да это понятно, рассказывай, что не особо видел.
– Ну он тут прыгал чота, скакал туда-сюда и автоматам махал. Вот.
– Ясно, свободен. Позовите-ка мне этого танцора диско из Прилива!
Приходит понурый танцор диско.
– Ну чтобля, давай рассказывай! Специально автомат выкинул?
