Луи Жаколио - Грабители морей
— Завязывайте, сэр, — отвечал несчастный адвокат, побледнев, как мертвец. — Завязывайте, я всему покоряюсь.
— Подумайте, господин адвокат, — ласково сказал офицер, — ведь если мы намереваемся заплатить вам пять тысяч фунтов стерлингов, то значит мы нуждаемся в ваших услугах и не имеем никакой причины делать вам зло. Можете поэтому быть совершенно спокойны.
С этими словами офицер достал из кармана фуляровый платок и завязал им глаза адвокату, не оказавшему ни малейшего сопротивления.
Лодка по-прежнему быстро плыла, держась середины реки, чтобы не наткнуться на корабли, стоявшие близ берегов.
— Ну, мы скоро приедем, — продолжал офицер. — Я не злоупотреблю вашим терпением, господин адвокат, через пять минут повязка будет с вас снята.
Приподняв немного занавеску тента, офицер скомандовал гребцам:
— Легче! Легче! Не ударьтесь о борт!
Адвокат был сильно заинтересован, но уже не боялся. Он чувствовал, что лодка плывет уже не на веслах, а по инерции и что, следовательно, она подъезжает к цели.
— Тише, тише! — говорил молодой человек. — Причаливай!
Почувствовался легкий толчок. Лодка остановилась.
Куда это она приехала?
Джошуа был уверен, что она дальше Саутварка не проехала, но где именно она остановилась?
Новый приказ, отданный капитаном, ясно показал адвокату, что она причалила не к берегу, а к какому-то кораблю.
— Эриксон, — сказал капитан, — бросьте нам веревку.
— Есть, капитан!
— Привяжите покрепче это кресло.
— Есть, капитан!
«Очевидно, они не хотят, чтобы я видел их корабль, — подумал Джошуа, — и поднимают меня на борт со всеми почестями, на которые имеет право слепой».
Догадка его оправдалась. Молодой человек сказал ему:
— Не угодно ли вам, сэр, взять меня под руку?
— С удовольствием, — отвечал солиситор, окончательно успокоившись.
Его посадили на приготовленное кресло и подняли на палубу, куда уже успел вбежать по трапу капитан. Молодой человек снова взял адвоката под руку и повел его куда-то. Через несколько минут мистер Джошуа почувствовал у себя под ногами мягкий ковер. Дверь за ним затворилась, и повязка слетела с его глаз как бы по волшебству.
XIV
Джошуа оглянулся кругом и был положительно ослеплен необычайною роскошью обстановки, в которой находился.
Он увидел себя в большом салоне, в котором, казалось, собраны были богатства всех пяти частей света: кашемирские ковры, китайские и японские вазы, саксонский и севрский фарфор, венецианские зеркала в рамах превосходнейшей слоновой кости, разноцветный богемский хрусталь, гобелены, лионский бархат, русская кожа, живопись лучших мастеров, — все это придавало комнате характер сказочной роскоши.
В салоне, кроме адвоката и молодого человека, который его привез, сидели за большим, заваленным книгами и картами столом два наших старых знакомца — Грундвиг и Гуттор. Молодой человек стоял перед адвокатом. Это был тоже наш старинный приятель Билль, капитан «Олафа».
— Джентльмены, — сказал этот последний, — имею честь представить вам достопочтенного Джошуа Ватерпуффа, одного из знаменитейших лондонских адвокатов, с которым вы желали познакомиться.
Гуттор и Грундвиг молча поклонились.
— Мистер Джошуа, — продолжал Билль, — позвольте представить вам двух моих лучших друзей, имена же разрешите оставить пока в тайне.
Адвокат кивнул головою в знак согласия и церемонно поклонился.
— Теперь мы вам сообщим цель визита, который мы вас, так сказать, принудили сделать нам, — продолжал Билль, предлагая адвокату стул.
— Совсем лишнее было принуждать меня, — с улыбкой возразил адвокат, — потому что, получив сегодня утром ваше письмо, я с удовольствием готов был следовать за вами всюду и подчиниться всевозможным предосторожностям, которые вам угодно было бы принять для своей безопасности.
При этом упоминании о письме, полученном поутру, три розольфца переглянулись с нескрываемым удивлением. К счастью, внимание Джошуа было отвлечено созерцанием чудес, наполнявших комнату, так что он не заметил этого взгляда. Этим воспользовался Билль, чтобы знаком напомнить своим друзьям об осторожности.
О каком же это письме говорил адвокат? Не зная содержания письма, невозможно было продолжать разговор, иначе легко было попасться в какой-нибудь просак. Что письмо было очень важное, это бросалось в глаза уже по одному тому, какое значение придавал ему сам Джошуа.
Все эти мысли разом пришли в голову троим розольфцам.
Гуттор и Грундвиг, со времени пропажи герцога Норрландского и его брата, уступили первое место капитану Биллю и признали его начальником экспедиции, несмотря на его крайнюю молодость. Они понимали, что молодость
— это такой недостаток, от которого люди исправляются с каждым днем, а в данном случае, вдобавок, он уравновешивался умственным и научным превосходством молодого офицера. Впрочем, и Билль со своей стороны дал слово ничего важного не предпринимать без согласия своих старших друзей, у которых было преимущество опыта.
— Ваши связи с Норрландскою фамилией, — сказал он им, — вменяют мне в обязанность смотреть на вас, как на представителей герцога и его брата. Поэтому, принимая от вас звание начальника, я буду в своих действиях руководствоваться указаниями, которые мы все вместе будем вырабатывать.
Таким образом, в том затруднительном положении, в которое их поставило сообщение Джошуа о полученном письме, Гуттор и Грундвиг предоставили действовать Биллю. Им не пришлось в этом раскаяться, молодой человек вывернулся очень ловко.
— Это верно, — ответил он адвокату, — но я должен вам напомнить, что я знал вас только понаслышке и потому, прежде чем вступить с вами в откровенный разговор, естественно желал удостовериться в вашей личности. Ведь я мог, вместо вас, наткнуться на кого-нибудь из служащих при тюрьме! Ах, да так ведь оно и есть! — вдруг вскрикнул он, ударив себя по лбу.
— Послушайте, сэр, ведь, в сущности, вы ничем не доказали, что вы то самое лицо, которое нам нужно?
— За этим остановки не будет, — отвечал адвокат. — Вот письмо, полученное мною.
Он вынул письмо и бросил на стол.
Подавляя внутреннее волнение, Билль взял записку, быстро прочитал ее и подал товарищам, сказав при этом, чтобы отвлечь всякое подозрение:
— Прочитайте, пожалуйста. Я и забыл сообщить вам в подробности содержание письма, которое посылал господину адвокату.
— Очень хорошо, — сказали Гуттор и Грундвиг, подражая невозмутимому хладнокровию своего младшего товарища.
