ТОМ ШЕРВУД - Серые братья
– Встань! - грозно сказал Иероним старику, как только вошёл в помещение для допросов. - Отвечать на наши вопросы следует стоя!
(А старик сидел на вытащенной на середину подвала широкой палаческой скамье.) Он посмотрел на новоявленного главу трибунала бестрепетно и спокойно, и даже будто бы ласково.
– Встать можно, господин инквизитор, - сказал он негромко. - Но только ты же и попросишь меня сесть снова.
Он расставил колени, качнулся вперёд и стал вставать. Иероним, растерянно моргая, смотрел - и не верил, что человек может быть настолько высоким, а старик, выпрямившись, коснулся седой макушкой закопчённого каменного потока! Глава трибунала, даже стоя на кафедральной ступеньке, вынужден был, чтобы видеть лицо допрашиваемого, задирать вверх подбородок. Он тут же признался себе, что да, - лучше согласиться с правотой этого ветхого гиганта и позволить ему сидеть, нежели на всём протяжении допроса чувствовать себя в роли пигмея, разговаривающего с великаном.
– Сядь, - принуждённо кашлянув, приказал Иероним, и такое начало допроса принесло в его сердце растерянность и досаду. - Поклянись, что ты не еретик! - сказал он, стараясь не смотреть на спокойно опустившегося на скамью старика.
– Не буду клясться, - вдруг ответил старик. - Я действительно исповедую ересь.
– Ка-ак? - не сдержал изумления Иероним. - Ты признаёшься?
– Разумеется, признаюсь. По вашим меркам - я еретик.
– По нашим меркам? А сам ты себя таким не считаешь?
– Может - считаю, а может - и нет. Это ведь вопрос терминов.
– Тогда - что для тебя ересь?
– Вера в Бога.
– Богохульник! Ересь - это отрицание веры в Бога! Или искажение её!
– Что ж. Вполне приемлемый постулат. Но тогда - все вы, инквизиторы римской католической церкви, во главе с Папой - еретики. Поскольку именно вы отрицаете или искажаете веру в Бога.
– Неслыханная наглость! - вскричал кто-то из-за стола, и ему вторили: - это неслыханно!
– Неужели? - не без иронии посмотрел в сторону секретарей старик. - Но вы не можете отрицать, что Слово Божие гласит «Не убий»?
– Да, мы не отрицаем!
– Тем не менее сами убиваете сотни и тысячи верующих христиан, которые до последней минуту своей истошно кричат, что они - верующие христиане.
– Мы убивает еретиков!
– Вы сами знаете, что лжёте. Вы убиваете не еретиков, а тех, кого вы назвали еретиками.
Секретари, не находя слов, возмущённо переглянулись и, спеша придать паузе естественность, склонились и застрочили перьями.
– Затем, - продолжал, как ни в чём ни бывало, старик, - Слово Божие гласит - «Возлюби ближнего, как самого себя». Вы вместо любви причиняете беззащитным, беспомощным людям нечеловеческие страдания. А я за всю свою жизнь не только ни одного человека - ни одно животное не обидел. Так кто же из нас еретик? И кто из нас служит Богу?
– Так значит, ты утверждаешь, что мы не служим Богу? - спросил, овладевая ситуацией, Иероним. - Кому же тогда?
– Дьяволу, - просто, как о самом обычном сказал старик, и слово его, отразившись от потолка, обрушилось на заседателей трибунала и заставили их побледнеть.
– Как мог! - вскричал один из секретарей, вскочив и опрокинув склянку с чернилами, - как мог ты сказать то, что только что сказал?!
– Не просто сказал, - ответил, вздыхая, старик, - а доказал, и вполне убедительно.
Иероним понял, что ни у него, ни у заседателей трибунала не найдётся честных аргументов для опровержения, - разве что крик и простословные обвинения, и попытался переменить саму тему допроса.
– Слова твои являются речью учёного человека, - сказал он, махнув рукой секретарю, чтобы тот сел. - Ты где- нибудь обучался?
– Да. Я закончил три университета в трёх городах. По курсу философии, живописи и медицины.
– Какие именно университеты? - спросил не без любопытства Иероним.
– Не скажу. Вы ведь пошлёте туда своих ищеек и станете допрашивать - а значит, и пытать - ни в чём не повинных «еретиков».
– Скажешь, - мстительно проговорил Иероним. - Иначе пытка сейчас будет применена к тебе самому.
Сидящий перед ним костлявый, белобородый гигант усмехнулся и поднял руку. Вся она, от запястья до локтя, была покрыта какими-то белыми полосами.
– Это я сам, - сказал старик, - и много лет назад, и недавно, опускал руки на раскалённое железо. Чтобы доказать господам инквизиторам, что способен не испытывать боли.
– Это так, это так - вполголоса забормотал подобравшийся к Иерониму Марцел. - Неоднократно проверено. Только время зря потеряем, и подвал придётся долго проветривать: горелое мясо так воняет…
– Но откуда… Такая способность… - растерянно спросил глава трибунала, -… ах да, ты же колдун. Бесы тебе помогают.
– И снова ты лжёшь. Мне помогает честная, многолетняя вера в Бога. Точно так же, как она помогла бы и вам, если бы вы были верующие христиане. Но ведь это вы отдали себя бесам. Не нужно спорить со мной, я знаю всё, что вы сейчас скажете. Спорьте со своим сердцем. В каждом сердце, каким бы злодеем не сделался человек, есть искра совести. Она вам скажет, - наедине, когда не будет необходимости притворяться, - что главное дело бесов - мучить людей. Что же вы делаете в своих трибуналах, как не мучаете людей? И кто же вы, если не бесы?
Иероним молчал, и немо сидели, перестав писать, секретари и разночинные работники трибунала.
– И излечивать любые болезни тебе помогает вера в Бога? - спросил, не зная, о чём ещё говорить, Иероним.
– Конечно, - ответил твёрдо старик. - И, заметь, ты спрашиваешь опять же от необходимости притворяться. Внутри же себя ты знаешь ответ. И ты был бы способен спасать и лечить, - если бы только был с Богом. Но ты, - признайся себе, - делаешь дьявольскую работу - и, значит, ты с дьяволом. Вот и получается, что свою жизнь ты посвятил тому, чтобы мучить.
Иероним побледнел, скрипнул зубами.
– Тебя нужно убить, - хрипло проговорил он.
– Ну разумеется, - улыбнулся старик. - Убить. Вполне инквизиторский аргумент в теософском споре. Но как ты думаешь, почему меня вот уже девять лет не убивает Вадар?
– Почему? - машинально поинтересовался Иероним.
Но старик не отвечал. Опустив косматую голову, он грустно смотрел в пол. Длинные костлявые пальцы его теребили край ветхой хламиды.
– Ах, да! - вздёрнул подбородок Иероним. - Ты же лекарь!
– Нет, не поэтому, - грустно сказал старик. - Вадар давно убил бы меня, если б не знал, кем я стану, приняв венец мученика.
– И кем же ты станешь? - не скрывая дрожи, спросил Иероним.
– Полагаю, - задумчиво ответил старик, - что я стану Серым рыцарем. Вечным рыцарем, отыскивающим и уничтожающим таких, как вы. Моя пламенная мечта - иметь возможность спасти тех несчастных, которых вы сжигаете заживо, - не только здесь, в Массаре, а на всех подвластных католичеству землях. И, если бы я принял венец мученика, я получил бы такую силу, что, протянув руку из иного мира, сжал бы сердце Вадара (старик поднял перед собой и крепко сжал свои костлявые цепкие пальцы) и остановил бы его.
