Уилбур Смит - Муссон
— Отличная работа! — похвалил Хэл. — Подготовиться к подъему реев и парусов.
Когда это было выполнено и „Серафим“ покачивался на якоре под новой фок-мачтой с полным набором парусов под сальниками, готовый распустить их, на ют к Хэлу пришел Нед Тайлер. За ним шли остальные офицеры. Нед, как положено, доложил:
— Корабль во всех отношениях готов выйти в море, капитан.
— Очень хорошо, мистер Тайлер.
Нед замялся, потом набрался храбрости.
— Прошу прощения, сэр, куда мы пойдем? Вы проложили курс?
— Курс будет готов очень скоро, — мрачно пообещал Хэл. С тех пор как исчез Дориан, никто не видел улыбки капитана. — Выведите пленных на палубу.
Пленных арабов вывели из бака, одетых только в набедренные повязки, с кандалами на ногах.
Линия оборванных фигур, звеня цепями, прошла на нос и остановилась: пленники моргали на ярком солнце.
Не обращая на них внимания, Хэл прошел к планширю. Посмотрел в воду. Такая чистая, что видно, как по песчаному дну ползают морские огурцы; вокруг корпуса „Серафима“ собрались косяки мелкой рыбы. Неожиданно из-под корабля показался темный силуэт, длиной со шлюпку и такой же по ширине. Спину чудовища покрывали темные волнистые линии, страшный хвост вилял в медленном ритме.
„Серафим“ простоял на одном месте достаточно долго, чтобы испражнения и кухонные отбросы привлекли из глубин за рифами тигровых акул. Глядя, как акула переворачивается и исчезает под кораблем, Хэл почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
Тигровая акула является в кошмарных снах всем морякам, плавающим в тропических водах.
Хэл отвернулся от борта и медленно прошел вдоль ряда пленных.
Его горе нашло наконец точку приложения.
Хэлу потребовалась вся сила воли, чтобы сдерживать свой гнев; он бесстрастно всматривался в лица пиратов. Рашид стоял в самом конце ряда. Грязная окровавленная тряпка закрывала раненое ухо. Хэл остановился перед ним.
— Каково наказание за пиратство? — спокойно спросил он у Рашида, держа себя в руках. — Что говорит Коран об убийцах и насильниках? Объясни мне закон шариата. Разъясни закон ислама.
Рашид не мог смотреть ему в глаза. Он дрожал, словно в лихорадке, пот тек по его щекам и капал с подбородка.
Он уже знал, каким безжалостным может быть франкский морской дьявол, стоящий перед ним.
— Разве пророк не говорил о том, какова должна быть судьба убийцы? Разве не отдает он убийцу в руки отца жертвы? — спрашивал Хэл. — Разве не призывает он не проявлять милосердия к тем, у кого на руках кровь невинных?
Рашид упал на колени и попытался поцеловать Хэлу ноги.
— Милосердия, могущественный господин! Отдаю свою недостойную душу в твои руки.
Хэл отпихнул его, как щенка, и прошел вдоль ряда пленных обратно.
— Пророк говорит нам, что кара за убийство — смерть. Вы все убийцы, морские разбойники, застигнутые с кровью на руках на месте преступления. Я слуга английского короля, который поручил мне избавить эти моря от таких отбросов.
Хэл повернулся к Неду Тайлеру.
— Мистер Тайлер, подготовьте на реях веревку для каждого пленного.
Он стоял, заложив руки за спину, и, закинув голову, смотрел, как поднимают и закрепляют на реях веревки.
— Готовы привести приговор в исполнение, — сказал наконец Тайлер, когда петли подготовили и матросы взялись за свободные концы веревок.
— Этого негодяя оставьте напоследок. — Хэл показал на Рашида, который еще стоял на коленях. — Остальных вздернуть.
На сопротивляющихся, вопящих, взывающих к Аллаху о милосердии скованных цепями арабов надели петли и затянули на шее. Потом моряки с веревками в руках начали отходить, дружно топая босыми ногами по палубе и напевая так, словно устанавливали парус. По трое-четверо арабы, дергая ногами, поднимались к рею. Постепенно их движения замедлились, и они повисли, как гроздья гротескных плодов, их шеи повернулись под невероятным углом, изо ртов торчали высунутые языки, лиловые и разбухшие.
На палубе остался только Рашид. Хэл подошел и остановился перед ним.
— Я дал им легкую смерть, — сказал он. — Но ты лишил меня младшего сына. Тебе повезет меньше — если, конечно, не скажешь то, что я хочу знать.
— Все, что в моей власти, эфенди, — запинаясь, ответил Рашид. — Только спроси.
— Я хочу знать, где найти аль-Ауфа и моего сына.
— Этого я не знаю, эфенди.
Рашид так яростно покачал головой, что его слезы полетели, как вода с отряхивающегося спаниеля. Хэл одним движением поставил пленного на ноги, завел руку за спину и подвел к борту.
— Посмотри вниз, — прошептал он в изуродованное ухо араба. — Посмотри, кто тебя ждет.
Внизу в прозрачной, ярко освещенной солнцем воде неслышно скользила тигровая акула, слегка покачиваясь, так что ее чудовищная голова была видна во всех подробностях. Единственным свиным глазом акула смотрела вверх, на них. Рашид пронзительно закричал.
— Где мне найти аль-Ауфа? Где его логово? Скажи, и умрешь быстро, отправишься к своему богу одним куском, а не через пасть этой нечистой твари внизу.
— Я не знаю, — всхлипывал Рашид. — Мало кто знает, где крепость аль-Ауфа. Я всего лишь бедный рыбак.
— Аболи! — позвал Хэл, и рослый черный человек подошел к нему, держа в руках петлю последней веревки для повешения.
— Головой вниз! — приказал Хэл.
Аболи быстро наклонился и провел петлю по телу, закрепив ее на ножных кандалах.
— Поднимай! — сказал он матросам, державшим второй конец, и Рашид вверх ногами взвился в воздух и закачался, как маятник, за бортом корабля.
— Где аль-Ауф? — спросил Хэл. — Где мне найти сына?
— Не знаю! Аллах свидетель! — кричал Рашид.
— Опускайте! — велел Хэл матросам, державшим веревку, и Рашид начал рывками спускаться к поверхности воды.
— Хватит! — остановил их Хэл, когда темя Рашида оказалось в футе от воды. Рашид пытался повернуть голову, чтобы посмотреть на Хэла, который взирал на него сверху.
— Не знаю! Клянусь всем святым! — кричал Рашид. — Я не знаю, где аль-Ауф и твой сын!
Хэл кивнул Аболи.
— Покормите тварь!
У борта стояли наготове кожаные ведра с отходами с камбуза. Аболи поднял одно из них, перевернул, и мешанина из рыбьих голов, внутренностей и чешуи полетела в воду. Косяки мелких рыб устремились на пир и в своей лихорадочной жадности взбороздили всю поверхность.
Аболи выбросил за борт содержимое второго ведра.
Через минуту под мечущимися рыбками началось темное угрожающее движение. Потом из глубины со страшным величием показалась широкая полосатая спина. Рыбешки рассыпались, и на поверхность, раскрыв пасть, в которой мог уместиться торс человека, поднялась гигантская рыба. Акула хватала отбросы, обнажались многочисленные ряды ее острых зубов, и вода под головой Рашида забурлила.
