Луи Нуар - Золотой корсар
– Но как же наше задание? – сказал он и внезапно воскликнул: – Вон, вон они!
В самом деле, к ним приближались Паоло и Вендрамин, сопровождавшие, пусть и на внушительном расстоянии, маркизу.
Исходя из того, что сказали агенты, герцог ожидал увидеть мужчину крепко сбитого и дородного, но, зная страсть неаполитанцев к преувеличению, не предполагал, что придется иметь дело с настоящим феноменом.
Однако же Вендрамин оказался столь огромным, что герцог, смерив его взглядом, только и смог вымолвить:
– Это ж надо – до чего здоров!
– Такого запросто не арестуешь, – благоразумно добавил один из сбиров. – Не мешало бы вызвать подмогу…
– Давай, Джакопо, дуй за нашими, – бросил в ответ герцог, признав справедливость замечания. – Хотя постой, – тут же спохватился он. – Мы их разыграем.
И, полагая себя в абсолютной безопасности, герцог отважно шагнул навстречу рыбакам.
– Эй, ребята, – сказал он, – можно вас на два слова? Нам с другом нужно с вами поговорить.
– Почему бы вам с другом, – грубо отвечал Паоло, – не пойти куда подальше.
Герцог не привык к подобной манере общения; лицо его исказила гримаса.
– Видимо, молодой человек, мне придется быть с вами предельно откровенным… С вами желает увидеться одна очаровательная особа; я здесь по ее поручению.
– Иди к черту!
– Но… – пролепетал герцог и, так как Паоло прибавил шагу, попытался удержать его за рукав рыбацкой куртки.
Вне себя от ярости, юноша резко и проворно развернулся и отвесил министру полиции такого пинка, что тот растянулся на мостовой.
Вендрамин покатился со смеху.
Что это был за смех! Если бы носороги умели смеяться, то именно так бы они и смеялись.
Паоло, не обращая больше внимания на герцога, двинулся дальше. Вендрамин бросился следом, гогоча от радости так, что содрогались стекла соседних лавочек.
Едва разгневанный герцог вскочил на ноги, как прибежали его люди.
– Арестуйте их! – закричал он. – Арестуйте!
Тотчас же с дюжину сбиров преградили путь двум немало удивленным рыбакам. Впрочем, удивление последних было вполне объяснимым: возможно ли, чтобы столько полицейских пришло на помощь какому-то лаццарони?
Однако же Паоло это не испугало. Он, конечно, хотел последовать за молодой женщиной, но не любил, чтобы ему досаждали, а потому смело двинулся на сбиров.
Те же набросились на Вендрамина, решив, что прежде всего необходимо справиться с великаном, – потеряв такого соратника, паренек и сам прекратит сопротивление.
Но гигант отряхнулся, и пятеро или шестеро вцепившихся в него ищеек полетели на землю. Юноша вновь пустил в ход ноги, и трое или четверо сбиров присоединились к своим распластавшимся на мостовой товарищам.
Образовавшаяся горка из тел погребла под собой герцога; каждый из сбиров пытался высвободиться, но Вендрамин продолжал забавляться. Выхватывая то одно, то другое тело за руку либо за ногу, великан вертел его в воздухе и вновь швырял в общую кучу, которая копошилась, кричала и горланила, к величайшему его удовольствию.
Но сбиры вырастали перед друзьями, словно грибы после дождя, и вскоре рыбаки оказались внутри плотного кольца окружения.
Однако Вендрамин имел вид столь грозный, что полицейские лишь смотрели на него с опаской, не решаясь приблизиться.
В это время герцогу удалось вскочить на ноги и, отбежав подальше, укрыться за спинами десятка ищеек.
– Синьора, сдавайтесь, – крикнул он, обращаясь к юноше. – Вы раскрыты; любое сопротивление бесполезно!
И тут Паоло все понял.
«Вот так штука! – сказал он себе. – Меня приняли за ту очаровательную даму, которую я сопровождал. Как это мило! Позволив арестовать себя, я окажу ей услугу, так пускай же сбиры нас забирают!»
И он шепнул Вендрамину:
– Не сопротивляйся; так нужно.
– Ваше превосходительство, – прокричал он Корнарини, которого узнал наконец под столь непривычными для герцога одеждами, – мы готовы следовать за вами; но я хотел бы заявить, что ни в каком заговоре не участвовал.
– В этом мы разберемся, синьора, и я не сомневаюсь, что его величество будет к вам снисходителен.
Довольный тем, какой оборот приняло дело, герцог подошел ближе.
Паоло сохранял хладнокровие.
– Ваше превосходительство, – промолвил он, – прошу вас запомнить, что мы были атакованы без какого-либо предупреждения с вашей стороны.
– Признаю это, bellina dona[11].
– И что мы дрались, полагая, что защищаемся от сутенеров.
Герцог, видя, что гигант позволил связать ему руки, а молодая женщина готова сдаться, с радостью признал и это.
– Согласны ли вы, – продолжал Паоло, – что, как только мы узнали, что имеем дело со сбирами Его Величества, то тут же прекратили драку?
– Призываю всех вас в свидетели!
На сей раз Паоло обращался к собравшимся вокруг зевакам; все они были его друзьями либо знакомыми, его подданными – если принять во внимание титул, данный ему французским художником.
Народный хор прокричал:
– Так все и было! Так все и было!
Больше сотни моряков, лаццарони, портовых рабочих собралось на набережной.
Ропот негодования прокатился по их рядам…
– За что арестовывают Паоло?
– Что сделал этот блондинчик?
– Чего они хотят от Короля набережных?
И толпа пришла в волнение.
Но Паоло хотел, чтобы его арестовали. Он обратился к герцогу:
– Видите эту толпу, ваше превосходительство?
– Вижу, синьора.
– Она недовольна.
– Так и есть.
– Эти люди собираются освободить меня.
– Они не посмеют.
– Гм-м!.. Сейчас их здесь не более сотни, но вскоре вы увидите перед собой пару тысяч. Что будете тогда делать?
– Армия нам поможет.
– Армия! – воскликнул Паоло, пожимая плечами. – Да армия боится лаццарони как огня, ваше превосходительство, и вам это отлично известно. Позвольте мне поговорить с этими людьми. Я их успокою.
Герцог нашел, что для заговорщицы его пленница чересчур уж услужлива.
– Ну что ж, синьора, поговорите, – молвил он, – поговорите. Вам эта любезность зачтется.
Паоло взобрался на плечи Вендрамину и с этой импровизированной трибуны прокричал в толпу:
– Друзья, позвольте мне пойти в тюрьму; речь идет о недоразумении, которое вскоре прояснится. Если завтра меня не отпустят, приходите ко дворцу с требованиями моей свободы; король слишком вас любит, чтобы отказать в подобной просьбе.
Эти несколько словно успокоили толпу, словно по волшебству.
Но народ не расходился.
«Боже мой! – подумал герцог. – Какой же властью обладает эта женщина? Этот заговор крайне опасен; должно быть, у нее повсюду есть сторонники».
И добавил себе под нос:
– Ничего, мерзавка, уж я постараюсь, чтобы ты сгнила в тюрьме.
Он взял понюшку табаку.
Вид берестяной табакерки напомнил герцогу о пропаже, и он вновь помрачнел.
– Я добьюсь от короля разрешения на допрос этой негодницы. Уж у меня-то она заговорит!
С этой мыслью он затянулся.
Отправились искать и вскоре нашли кориколо[12], чтобы транспортировать пленников.
В этот миг Пало услышал душераздирающий крик о помощи; он доносился с той стороны, в которую направилась молодая женщина, и повторился два раза.
Юноша вскарабкался на повозку.
Сквозь сумерки он заметил человеческий силуэт, пытавшийся отбиться от нескольких ему подобных; последние были столь неприятными с виду, что, вне всякого сомнения, должны были принадлежать сбирам его величества Франческо.
Король набережных понял, что маркизу задержала полиция, судя по всему, в тот самый момент, когда она пыталась добраться до американского брига, и причиной тому, вероятно, была политика.
Вендрамин уже тоже залез на повозку и смотрел на женщину, и Паоло сказал другу:
– Разрывай свои путы и разыщи Гондоло; я видел его в толпе. Пусть его люди сделают вид, что хотят меня освободить, начнут досаждать полиции и сопроводят меня до дворца, только скажи ему, что силу применять не надо. Обо всем остальном я позабочусь сам. Ты же возьми человек двадцать парней и постарайся спасти ту женщину, что шла перед нами. Доставьте ее на американский корабль. Скажи ей, что если у нее есть хоть на су благодарности, то пусть дожидается меня там всю ночь; скажи, что попытаешься вырвать меня из лап полиции, организовав мятеж. Ты все понял?
Мрачное лицо Вендрамина на миг просветлело:
– Да.
Мысль друга Вендрамин уловил на лету, хоть и не сумел постичь цели.
– Иди же! – сказал Паоло.
На набережной уже собралось порядка пятисот человек, готовых заварить небольшой мятеж ради своего идола и подраться с полицией и армией.
В мгновение ока Гондоло организовал людей, распределил роли, и толпа взревела от возмущения.
Обеспокоенный, герцог взобрался на повозку.
– Прошу вас, синьора, – пролепетал он дрожащим голосом, – успокойте ваших друзей; сбежав, ваш товарищ привел их в ярость.