Юрий Шестера - Наследник поручика гвардии
— Присаживайтесь, Владимир Спиридонович! — предложил Макаров, указав на кресло, стоящее у стола напротив него.
Тот посмотрел на свой комбинезон с расплывшимися пятнами машинного масла и смущенно развел руками. Макаров понимающе улыбнулся и позвонил в колокольчик.
— Прикрой-ка, братец, какой-нибудь тряпицей кресло для господина старшего механика! — приказал он матросу, тут же появившемуся в дверях и временно исполняющему по приказу лейтенанта Скоробогатова обязанности вестового.
— Есть, ваше благородие! — ответил тот и, быстро вернувшись, покрыл кресло наволочкой.
— Вы что же, Владимир Спиридонович, так и не снимаете своего рабочего комбинезона, находясь на судне? — улыбаясь, спросил Макаров, когда механик осторожно — не дай бог испачкать! — сел в кресло.
— Отчего же, Степан Осипович! Но ведь надо же кому-то обслужить паровую машину, — и вдруг рассмеялся: — Как говорят механики, баба любит ласку, а машина — смазку.
Рассмеялся и лейтенант:
— Образное сравнение, Владимир Спиридонович! — и сразу же посерьезнел: — Но ведь, как мне представляется, это же уже не ваше заведование?
Тот недоуменно посмотрел на него:
— О чем вы говорите, Степан Осипович?! Ведь я же и устанавливал ее на «Константине» вместе с заводскими, и налаживал, и обслуживал в течение стольких лет! А вы говорите «не ваше»! Да она для меня как дитя малое, требующее повседневного ухода! — на его глазах навернулись слезы.
— Успокойтесь, Владимир Спиридонович! У меня, честное слово, и в мыслях не было обидеть вас, — чистосердечно признался командир. — Но если она, эта машина, так дорога вам, то, может быть, вы согласились бы, надев воинскую форму, снова стать старшим механиком «Константина», но уже военного корабля?
Тот ошалело посмотрел на него:
— А разве это возможно, Степан Осипович?! — еще не веря, казалось бы, в несбыточную мечту, сдавленным голосом спросил он.
— Возможно, Владимир Спиридонович. Вполне возможно, — Макаров и сам облегченно выдохнул, уже уяснив, что лучшего старшего механика ему не найти. — Иначе я бы не стал делать вам такого предложения. Только для этого необходимо ваше письменное согласие.
— Какие вопросы, Степан Осипович?! Будет вам мое письменное согласие! Да что там откладывать, — спохватился он, — могу написать его хоть сейчас, — и вопросительно посмотрел на командира, опасаясь, как бы тот, чего доброго, не передумал.
Макаров достал из выдвижного ящика стола чистый лист писчей бумаги и протянул его механику. Затем пододвинул к нему чернильницу и перо.
— Должен только сразу же предупредить, Владимир Спиридонович, что ввиду отсутствия у вас воинской выслуги вам присвоят невысокий флотский офицерский чин, несмотря на вашу довольно высокую должность, — решил он еще раз проверить того на твердость принятого решения.
— Какое это имеет значение, Степан Осипович?! — воскликнул Павловский. — Главное — я снова буду старшим механиком на родном «Константине»!
Написав под диктовку командира прошение морскому министру, механик подписал его, поставил дату и протянул Макарову.
— Только прошу вас, Степан Осипович, быть снисходительным ко мне, если завтра от меня будет несколько попахивать…
Командир настороженно посмотрел на него.
— Я-то, как это ни странно для моряка, человек практически не пьющий, — успокоил механик, — но такой случай просто нельзя не отметить. Дурная примета, — пояснил он, — удачи не будет…
— Я тоже суеверен, как и все моряки, — с облегчением улыбнулся лейтенант.
* * *Капитан 2-го ранга Чуркин прибыл в Кронштадт, чтобы отобрать командиров катеров для «Великого князя Константина» из числа слушателей минных офицерских классов, которые были учреждены два года тому назад, в конце 1874 года, по инициативе адмирала Попова.
Петр Михайлович вглядывался в лица офицеров, собранных в одной из аудиторий. «Всего шестнадцать человек, — пересчитал он. — Эти слушатели — выпускники. Лейтенанты и мичманы. Что же привело их сюда? Желание приобщиться к новому виду оружия? Или стремление быстро продвинуться по службе на новых классах кораблей: минных заградителях и миноносцах? Все-таки, наверное, и то и другое вместе взятое», — решил он.
После представления он встал за преподавательскую кафедру.
— Господа офицеры! Я прибыл сюда, чтобы отобрать из вашего числа шесть командиров паровых катеров с шестовыми минами, базирующихся на военном пароходе «Великий князь Константин» Черноморского флота.
Среди офицеров сразу же возникло оживление. Они многозначительно переглядывались, а один из них, к удовлетворению Петра Михайловича, показал товарищу большой палец.
— Чем вызвана эта необходимость? — продолжил он. — Россия находится на пороге новой войны с Турцией. На сухопутных театрах предстоящих военных действий мы располагаем значительными силами и обладаем большими ресурсами. А что мы можем противопоставить противнику на Черном море? Две плоскодонные плавучие батареи, круглые и тихоходные — так называемые «поповки», по имени адмирала Попова, их создателя. Правда, бронированные, но совершенно не годные для боя в открытом море. Да еще несколько тихоходных деревянных корветов и железных шхун. Вот и все, господа.
Слушатели разочарованно зашумели.
— Не удивляйтесь, господа. Это следствие проигранной нами Крымской войны и Парижского мирного договора. Слава Богу, сейчас мы уже отказались признавать его ограничения и тем самым развязали себе руки.
Офицеры возбужденно загудели.
— В связи с этим по предложению лейтенанта Макарова — запомните это имя, господа офицеры! — принято решение переоборудовать быстроходный пароход «Великий князь Константин» в носителя катеров с шестовыми минами. Суть их боевого применения такова. Пароход с катерами на борту в ночных условиях подходит к месту стоянки кораблей противника и спускает их, уже находящихся под парами, на воду. Катера, развивая максимальный ход, стремительно атакуют эти корабли и, с разворота подведя мины под днища кораблей, подрывают их. А затем быстро отходят к своему пароходу, поднимаются с помощью шлюпбалок на борт, и тот на максимальном ходу, отрываясь от возможного преследования, уходит на базу…
Слушатели жадно ловили каждое его слово. Петр Михайлович видел, как их глаза горели отвагой.
— Эти отчаянные атаки будут требовать от командиров катеров хладнокровия, точного расчета и мужества, ввиду огневого противодействия противника. На должности командиров могут претендовать только добровольцы. Поэтому прошу встать тех, кто согласен ими стать.
