Эдуард Овечкин - Акулы из стали
– Хафизыч!!! – краснеет комдив, – это жестоко!!!
– Не ну я могу сделать вид, что волнуюсь, хотите, по центральному бегать начну, заламывая руки?
Комдив подумал:
– Не, если механик будет бегать по центральному, заламывая руки, я сам от страха обосрусь.
Ну и так слово за слово, ложкой по столу, стрельбанули. Тут же всплываем, конечно, по ходу торпеды и вызываем торпедолов. Все волнуются, включая море. Потому, что потерять торпеду – это косяк, конечно, несравнимо больший с затоплением семнадцатого отсека. Наверху пасмурно плюс косой дождь и небольшой штормик, ну как "небольшой" – для нас-то он небольшой, а торпедолов мутузит знатно, конечно. Торпеду мы нашли быстро, что неудивительно с нашей-то высоты, начали семафорить торпедолову закладывая его на верный путь. Торпедолов командам не внимал почему-то.
Минут через пятнадцать сверху послышался топот двух пар ног – это командир с комдивом прибежали мокрые, злые и возбуждённые до невозможности. Доносятся обрывки их диалога:
– Да сколько я здесь буду торчать, как забытая слива в жопе, Саша?!! У нас планов ещё отсюда и до космоса, а он дрочит там на волне!!!
– Связисты! – орёт комдив, снимая мокрый тулуп уже в центральном, – дайте мне этого уебка на связь!!
– Упадок, – говорит командир, стаскивая валенки.
– Что упадок?
– У него позывной упадок, а не уёбок.
– Это торпедолов – упадок, а командир его – уёбок!!!- и комдив начинает бешенно вращать глазами по центральному посту.
Я разворачиваю дифферентовочный журнал, беру карандаш, калькулятор и начинаю рисовать в журнале ромашки, периодически подсчитывая количество их лепестокв на калькуляторе. Чтоб, значит, сразу было понятно, что я ужасно занят и меня лучше не отвлекать вообще. Механик начинает милимитровать обороты турбин обоими руками, а боцман двумя руками хватается за рулевое управление, хотя рулём сейчас с мостика управляют.
– Может Вам чаю стакан, б? – спрашивает замполит у комдива
– Может мне коньяку стакан лучше? Чаем-то дущшу не обманешь!!!
– Ну мы же на подводной лодке, б, всё-таки.
– Это вы на подводной лодке, а я в упадке!!! Черемис! Ты черемису коньяка зажал, чтоли?
– Да нет у меня коньяка, б!
– У замполита нет коньяка? Да на кой хуй ты тогда вообще в море пошёл, если не комдиву коньяк наливать? Как ты меня без коньяка воспитывать-то будешь? Я ж упёртый как баран, когда трезвый!!!
– Так Вас же замполит дивизии должен воспитывать, б, а не я!!
– Ну да. Мало мне дармоедов на борту.
Связисты дают связь.
– Упадок, – напоминает командир, пока комдив не успел открыть рот. Комдив машет на него рукой и начинает притворно ласково, но постепенно срываясь на ор. Нафиг ему связь вообще? С такими-то децибелами его и на Евровидении в Норвегии слышно, небось:
– Упадок! Упадок, это Стрелок! Упадок, когда у вас обед закончится? Как нет обеда? Хорошо, когда у вас закончится адмиральский час? Как не спите? А что вы там вообще тогда делаете?!!! Я бы возмутился, если бы вы обедали или спали, игнорируя мои нелепые попытки вами управлять!!! Возмутился, но понял бы!!! Подумаешь, тут полк по тревоге сидит пять часов, – обед же у моряков!!! А так я нихуя не понимаю – я три лампы семафорные спалил уже управляя вашим баркасом!!! Куда вы гребёте, блядь, объясните мне??? Как?? Как вам передать курс, чтоб вы начали правильно маневрировать??!! Что волна? А у меня что не волна, а бизе на торте?!! Хотите я сейчас эту торпеду сам словлю, а потом вам в жопу её засуну?!! Нет блядь? А почему же нет??? Я сейчас развернусь и, в пенной волне, уйду дальше Родину защищать, а вы, пока торпеду не словите, чтоб в базу не возвращались!!! А если не словите, то вообще не возвращайтесь никогда!!! Корсарствуйте тут до конца своего века!!! Значит так!!! Отставить плакать по открытым каналам связи!! Я сейчас развернусь на торпеду, идите мне в нос и пиздуйте вперёд, пока в поплавок не уткнётесь!!! И быстро! быстро мне!!! Отбой!!
– Тащ комдив, – замечает командир, – может зря Вы их так отъебали жёстко. Им же там сейчас очень не сладко с такой волной и на таком корыте.
– Ты что Саша? – брови комдива уползли под шапку, и голос опять спокоен, как река августовской ночью, – кто их отъебал? Я ж так, взбодрил их просто, от души, чтоб чувствовали локоть товарища! Чо ты валенки-то снял? Айда маневрировать!!!
– Не знаю, как на счёт локтя, б- глубокомысленно замечает зам, когда они убегают обратно на мостик, – но хуй возле жопы даже я почувствовал!
– Лишний хуй в жопе не помеха, – философствует механик, – что там про чай-то ты говорил, Стас?
А замполит у нас боролся с матом на корабле. Но всё время говорил букву "б" в конце каждой фразы, особенно когда волновался. Это он так слово "блядь" сокращал. Хороший был замполит, жаль уволился потом.
Торпеду они словили, конечно, что очень и очень непросто, если вы не в курсе. А по возвращении в базу, команир дивизии объявил всем членам экипажа торпедолова благодарность и наградил их внеочередным отпуском. Справедливый был, потому что.
Про мат
"В некоторых случаях ругательство даёт даже большее облегчение, чем молитва." Марк Твен.
Меня тоже, как и Алексея, искренне удивляют люди, которые утверждают, что в военно-морском флоте не ругались матом. Понимаете, мат на флоте – не самоцель и не признак дурного тона, а признак комбинаторности русского языка. В русском языке "жопа" – не всегда анатомическая часть тела, а, например, если дословно перевести фразу "ужасно хорошо", то на каком языке мира вас поймут? И "некоторые" случаи на подводной лодке в море – это почти обыденность, кроме всего прочего, я не буду вам рассказывать, что служба эта чрезвычайно опасна, тяжела и требует зачастую максимального напряжения духовных и физических сил.
Оригинал взят у alex_barr в Про мат
Как там у классика: "И вот тут некоторые стали себе позволять нашивать накладные карманы и обуживать рукав…".
Теперича, эти некоторые пишут, что мол можно на флоте и без мата, и ругающийся командир унижается сам унижая других. Кто-то даже служил в уникальных для нашей страны, видимо очень секретных, войсках, в коих мат не употреблялся вовсе.
Дискуссия эта бесконечна, как лунный свет, заливающий окрестности нашего домика, его ещё играющие теплом жаркого дня окна, в час, когда последний певчий дрозд, сидя на ветвях акации, просвистит вслед уходящему в закат Солнцу:
– Бля, боцман, не спать на РУЛЯХ!
Боцман проснётся и даже… Как же это удивительное слово звучало? А, вспомнил: озлоебнётся. Это наш комдив придумал. Может авторство и не его, но именно этим словом он ободрял сонных и нерадивых военнослужащих.
