Луи Жаколио - Берег черного дерева и слоновой кости. Корсар Ингольф. Грабители морей
Когда, одетый в парадный мундир, сохранившийся у него еще со времени войны, Ингольф явился в замок, Грундвиг, вышедший встретить гостя, почувствовал внезапное волнение и должен был прислониться к стене, чтобы не упасть.
— Что с тобой, любезный? — ласково спросил Ингольф, подходя к старику и поддерживая его.
— Голос герцогини!.. — бормотал про себя верный слуга. — А сходство какое!.. Неужто я схожу с ума?..
Изумленный капитан стоял в нерешительности, не зная, что ему предпринять.
Появление Эдмунда вывело его из затруднительного положения.
— Что ж ты, Грундвиг, задерживаешь моего друга? — спросил юноша. — Нездоровится тебе, что ли?
И, взяв под руку Ингольфа, он увлек его в глубину старинных сводчатых зал.
— Дай Бог, чтобы это оказался он!.. — пролепетал старый слуга.
Глава XIV
Англичане!
В конце обеда, за которым Ингольф успел завоевать симпатии всех присутствующих своей веселостью и умением держать себя, явился матрос одного из розольфсских кораблей и сообщил герцогу, что у входа в фиорд остановилась английская эскадра, а один корабль — с адмиральским флагом — вошел в канал, несмотря на предостережение, поданное ему береговым телеграфом.
Фиорд входил в состав Норландского герцогства, и никто не имел права посещать его без разрешения герцога.
— Какая дерзость! — гневно воскликнул Гаральд. — Почему же в них не стреляли?
— Начальник береговой стражи не осмелился на это, но он протянул цепи у Адских ворот и остановил английский корабль. А когда командир последнего пригрозил, что наведет свои пушки и разобьет цепи, начальник заявил, что не замедлит открыть огонь со всех батарей и потопит его судно.
— Вот это достойный ответ! А что он сделал потом?
— Прислал меня к вашей светлости за приказаниями.
Гаральд тут же продиктовал своему секретарю следующее письмо, адресованное командующему английской эскадрой.
«Гаральд XIV, верховный владетель герцогства Норландского, предписывает командиру английского судна немедленно удалиться из Розольфсского фиорда, входящего в состав территории герцогства, под угрозой насильственного удаления. О том же предупреждается вся эскадра, которой дается срок до солнечного восхода.
Гаральд XIV, герцог Норландский».
Слепому случаю было угодно, чтобы имя Биорнов опять не было упомянуто.
Когда посланный удалился, старый герцог, обращаясь к Ингольфу, возмущенно сказал:
— Подумайте, англичане пользуются слабостью современной Европы и присвоили себе право заходить в любые порты, когда им заблагорассудится. Но, слава Богу, я располагаю достаточными средствами, чтобы заставить всякого уважать мои права. И если бы даже пришлось дать бой англичанам… шесть кораблей…
— Семь, ваша светлость, — перебил его с живостью Ингольф.
— Ошибаетесь, капитан. Седьмое мое судно, «Сусанна» — только увеселительная яхта.
— И все-таки у вас будет семь кораблей, считая мой бриг, потому что я тоже решил принять участие в битве.
— Как! Но ведь вы можете ответить за это перед своим правительством.
«Ваша светлость! — хотелось крикнуть Ингольфу. — Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я — знаменитый пират. Я — Капитан Вельзевул. Прикажите меня арестовать за вашей трапезой, и вы избегнете необходимости проливать кровь из-за меня».
Но он вовремя вспомнил о своей команде, слепо доверявшей ему, и понял, что не имеет права рисковать жизнью этих храбрых людей.
— Не беспокойтесь, ваша светлость, — ответил он. — Я буду сражаться под вашим флагом, и никто никогда не узнает моего настоящего имени.
Последние слова были произнесены с какой-то странной улыбкой, но смысла ее никто не понял.
— Браво, капитан! — с юношеским жаром воскликнул герцог. — Это будет уже третья морская битва за честь герцогства Норландского. Датчане и голландцы кое-что помнят об этом.
Олаф и Эдмунд, радуясь случаю помериться силами с англичанами, горячо пожали Ингольфу руку.
— Если только мы их победим, — прошептал старый герцог на ухо Анкарстрему, — это будет полезно для наших планов.
— Это вызовет всеобщий восторг в Швеции и Норвегии, — отозвался тот, — и тогда не может быть никаких сомнений, что сейм остановит свой выбор на Эдмунде.
Громкий рокот норвежской военной трубы прокатился по окрестностям замка. Это герцог сзывал своих вассалов на защиту замка.
Глава XV
Ингольф принимает решение
Стояла прекрасная полярная ночь, полная необычайной тишины и бесчисленных звезд, уронивших свое отражение в темные воды фиорда, когда Ингольф вернулся на палубу своего брига.
Здесь его с нетерпением ждал Надод, решившийся, наконец, открыть сообщнику свои карты.
— Я запоздал, — сказал Ингольф, — Но сейчас произошли события чрезвычайной важности, и я хотел бы с тобой поговорить о них. Мне кажется, что нам придется отказаться от нашей экспедиции.
Лицо Красноглазого перекосилось от бешенства, но он сдержал себя.
— Само собой разумеется, я здесь ни при чем. Вероятно, кто-то пронюхал о наших замыслах… И вот английская эскадра из семи кораблей стоит у входа в фиорд. Конечно, они имеют в виду только нас. Но герцог-то этого не знает, и он решил дать англичанам сражение, чтобы заставить их уйти из его владений. А так как розольфсские корабли численно слабее английских, то я предложил герцогу свой бриг. Не мог же я равнодушно смотреть, как они будут защищать меня!..
Волосатые руки Надода судорожно сжались.
— А потом, — спросил он хриплым голосом, — когда англичане уйдут?..
— Я буду продолжать экспедицию.
Гнев бандита остыл. Значит, Ингольф не собирался изменять ему. И Красноглазый рискнул взять быка за рога.
— Послушай, — обратился он к Ингольфу, — Я тоже хотел сделать тебе одно важное сообщение, но прежде скажи: способен ли ты нарушить свое слово?
— Никогда!
— Даже если б от этого зависела твоя жизнь?
— Да.
— А для спасения жизни своего друга, благодетеля?..
— Разумеется, нет.
— Ты твердо уверен в этом?
— Конечно.
— Знай же, что те люди, которым я собираюсь так жестоко отомстить, не кто иные, как владетели Розольфсского замка, Биорны, герцоги Норландские.
Несколько минут Ингольф стоял совершенно ошеломленный.
— Герцог Норландский… Биорн… — проговорил он наконец, — сыновья которого рисковали жизнью, чтобы спасти нас…
И внезапно вспылив, он выкрикнул:
