Эмилио Сальгари - Иоланда — дочь Черного корсара
Оба друга вышли из-за штор и принялись бродить среди танцующих парочек. Затем спустились вниз, где корсары, испанцы и девушки с большим упоением отплясывали то болеро, то фанданго.
Проходя мимо какой-то двери, они внезапно столкнулись с командиром гарнизона. Пронизывающим взглядом тот хмуро посмотрел на них исподлобья.
— Похоже, вы скучаете, — сказал испанец, изображая на устах улыбку. — Я что-то не видел вас среди плясунов.
— Мы слишком стары, командир, — ответил Кармо.
— Закажите вина и закуску в верхнем зале и постарайтесь развеселиться.
— Спасибо, командир, — ответили кумовья, поднимаясь по лестнице, которая вела на второй этаж.
— Видел, как он на нас посмотрел, — спросил Кармо, когда оба снова уселись за стол.
— Да, кум, — ответил гамбуржец. — Вид у него был хмурый и несколько смущенный.
— Давай предупредим Пьера. Мне что-то не по себе.
Оба уже было поднялись, как вдруг в зале возник неожиданный переполох, тут же перекинувшийся в соседние помещения.
Девушки внезапно оставили своих кавалеров и беспорядочной толпой бросились к лестницам, за ними последовали горожане, офицеры и музыканты. Отовсюду слышались крики:
— Западня! Нас заманили в ловушку!..
Моряки с корвета, пораженные неожиданным бегством хозяев, спрашивали, что случилось.
— Друзья!.. — вскричал Кармо, обнажая шпагу. — К оружию!
В тот же миг снаружи донеслись пушечные и ружейные выстрелы. Стреляли в сторону рейда.
Придя в себя от изумления и поняв, что попали в ловушку, корсары собрались было броситься вниз, чтобы присоединиться к нижним товарищам, как вдруг появился Пьер со шпагой в руках.
— Мы опоздали!.. — крикнул он изменившимся голосом. — Нас окружили войска, а на улицах — уже баррикады.
— Я вам говорил, сеньор Пьер, — посетовал Кармо. — Я так и думал, что это он кричал.
— Кто он? — спросил флибустьер.
— Капитан Валера.
— Опять этот негодяй.
— Это он заманил нас в ловушку. Я в этом уверен.
— Сто чертей!.. — выругался Пьер.
— Попробуем выбраться отсюда, — сказал гамбуржец.
— Испанцы поставили четыре пушки у входа да два отряда аркебузиров, — сказал Пьер. — От нас не останется мокрого места.
— Значит, мы в западне? — спросило несколько голосов.
— Не падайте духом, друзья, — ответил Пьер. — Здание из крепких и выдержит долгую осаду. К тому же скоро подоспеет эскадра Моргана.
— А корвет? — спросил Ван Штиллер, слыша, как нарастает гул орудий.
— Боюсь, он нам не подмога, — ответил Пьер. — Двадцать человек, которых мы там оставили, надолго не хватит. Из окон не видно мола?
— Нет, — ответил Кармо — Его закрывают дома.
— Организуем оборону, — сказал Пьер. — Забаррикадируем лестницу и входы и перейдем все вниз. Посмотрим, хватит ли испанцам духу напасть на нас здесь.
Пока корсары бегали помогать товарищам, заваливавшим двери мебелью из нижних залов, Кармо и Ван Штиллер осторожно подошли к окну.
Дворец стоял посреди городской площади, и отсюда было видно, что делают испанцы и каковы их силы.
Гарнизон принял меры, чтобы полностью отрезать корсаров. Два отряда аркебузиров целиком перегородили все выходы с площади, где поспешно воздвигались баррикады из повозок, бочек и столбов, а напротив входа, в нескольких шагах от них, были установлены четыре пушки.
Однако испанцы, похоже, не торопились приступать к штурму, собираясь, возможно, взять корсаров измором.
— Скверное дело, — сказал Кармо гамбуржцу. — Они уверены, что возьмут нас голыми руками. А на корвете-то знают, что Морган решил послать передовой отряд на остров святой Екатерины?
— Морицу, который командует сейчас на корвете, это должно быть известно. Он тут же постарается узнать, не подошли ли корабли. И если они там, осада долго не продлится.
— Слышишь?
— Да, стреляют все реже. Должно быть, встают под паруса.
— Хоть они спасутся.
— Да и мы не лыком шиты, кум.
Друзья собрались было отойти от окна, как вдруг увидели, что на площади вспыхнули костры, а к дворцу двинулся офицер, размахивая белым платком на конце шпаги. За ним шел трубач.
— Парламентер, — сказал Кармо.
При первом же звуке трубы Пьер Пикардец бросился к окну, возле которого стоял Кармо с гамбуржцем.
— Сейчас потребуют от нас сдачи, — сказал флибустьер. — Скажите нашим, чтобы не стреляли.
Офицер остановился в десяти шагах от входа, а трубач еще сильней затрубил в трубу.
— Чего вам надо? — крикнул Пьер, высовываясь в окно.
— По приказу командира гарнизона и алькальда города приказываю вам сдаться, — крикнул офицер, задирая голову.
— За кого вы нас принимаете? — крикнул флибустьер, притворяясь рассерженным. — Разве так обращаются с моряками испанского флота? Что за глупые шутки?
— Вы полагаете, что это шутки?.. — воскликнул офицер. — Зря упорствуете. Мы-то знаем, кто вы такие.
— И кто же?
— Флибустьеры с Тортуги.
— Вы с ума сошли! — крикнул Пьер. — Кончайте или мы нападем на вас и сожжем город. Мои моряки рассержены, и я не смогу их удержать.
— Бросьте ломать комедию!
— Скажите хотя бы, какой дурак сказал, что мы не уважаемые моряки испанского флота, а последняя сволочь в Карибском море?
— Ваш бывший пленник — капитан Хуан де Валера.
— Провались он пропадом... — пробормотал Кармо. — Так я и знал...
— Передайте вашему капитану, что он дурак! — крикнул Пьер. — Никакие мы не корсары.
— Мне приказано требовать от вас капитуляции. А там разберемся, испанцы вы или разбойники с Тортуги.
— Моряки не уступают наглым требованиям.
— Не забудьте, у нас пятьсот солдат, а ваш корабль ушел, оставив вас на произвол судьбы.
— Мы продержимся здесь до последнего. Суньтесь, если посмеете! Моряки покажут, на что они способны.
— Посмотрим, — ответил офицер, удаляясь с трубачом.
— Были бы у нас аркебузы, я бы ни о чем не беспокоился. И пятьсот человек одолели бы, если их действительно столько.
— Вряд ли их так много, — ответил Кармо. — Хотя и немало, к тому же у них аркебузы и пушки.
— Попались на удочку, как мальчишки. Остается только надеяться на подмогу Моргана. Первые корабли должны были выйти в море на заре после нашего отплытия. А если они уже прибыли на остров святой Екатерины, то осада долго не продлится. Как у нас с продовольствием, Кармо?
— Выпивка есть, сеньор.
— Тогда давай выпьем, — спокойно предложил Пьер, который никогда не падал духом. — Стены здесь крепкие, окна внизу зарешечены, дверь и лестница забаррикадированы, с нами наконец шпаги и пистолеты. Испанцам нелегко придется.
Осаждавшие, даже после возвращения парламентера, не обнаруживали, однако, большого желания идти на штурм.
