Роберт Стивенсон - Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ
utterly [`ʌtəlɪ] becalmed [bɪ`kɑ:md] surface [`sə:fɪs] vegetation [veʤɪteɪʃn] statue [`stætju:]
THE appearance of the island when I came on deck next morning was altogether changed. Although the breeze had now utterly failed, we had made a great deal of way during the night, and were now lying becalmed about half a mile to the south-east of the low eastern coast. Grey-coloured woods covered a large part of the surface. This even tint was indeed broken up by streaks of yellow sandbreak in the lower lands, and by many tall trees of the pine family, out-topping the others — some singly, some in clumps; but the general colouring was uniform and sad. The hills ran up clear above the vegetation in spires of naked rock. All were strangely shaped, and the Spy-glass, which was by three or four hundred feet the tallest on the island, was likewise the strange in configuration, running up sheer from almost every side then suddenly cut off at the top like a pedestal to put statue on.
The Hispaniola was rolling scuppers under in the ocean swell (Испаньола качалась, черпала воду шпигатами; to roll — вращаться, испытывать качку; scupper — шпигат, штормовой портик /отверстия по бортам корабля, на палубе/; swell — выпуклость, волнение, зыбь). The booms were tearing at the blocks (ростры /деревянный настил на палубе для шлюпок и снастей/ бились о блоки /деревянные бревна, поддерживающие ростры/; to tear at — тянуть с силой, тащить; to tear — рвать), the rudder we banging to and fro (руль водило из стороны в сторону; to bang — стукнуть, хлопнуть; to and fro — туда-сюда, взад-вперед), and the whole ship creaking, groaning and jumping like a manufactory (и весь корабль скрипел, стонал и прыгал, как мастерская = фабричный цех). I had to cling tight to the backstay (мне пришлось крепко вцепиться в бакштаг /трос для закрепления судовых мачт/; to cling — прильнуть, прилипнуть, цепляться), and the world turned giddily before my eyes (и мир = все вокруг вращалось стремительно перед моими глазами); for though I was a good enough sailor when there was way on (и хотя я был достаточно хорошим моряком = привык к морю, когда там было движение вперед = когда корабль плыл), this standing still and being rolled about like a bottle (это стояние на месте = когда он стоял на якоре и вертелся, словно бутылка) was thing I never learned to stand without a qualm or so (было той вещью, /которую/ я никогда = так и не научился переносить без тошноты или чего-нибудь в этом роде), above all in the morning, on an empty stomach (прежде всего утром, на пустой желудок).
Perhaps it was this (возможно, из-за этого = не знаю, что на меня так повлияло, может, качка) — perhaps it was the look of the island with its grey, melancholy woods, and wild stone spires (может быть, вид острова с его серыми, унылыми лесами и дикими каменными вершинами), an the surf that we could both see and hear foaming an thundering on the steep beach (и прибой, который мы могли и видеть, и слышать, как он пенится и бьется в крутой берег) — at least, although the sun shone bright and hot (хотя солнце сияло ярко и горячо), and the shore birds were fishing and crying all around us (и прибрежные птицы ловили рыбу и кричали вокруг нас), and you would have thought anyone would have been glad to get to land after being so long at sea (и вы бы подумали, что всякий был бы рад добраться до суши после такого долгого пребывания в море = плавания), my heart sank, as the saying is, into my boots (у меня сердце ушло, как говорится, в пятки: «ботинки»; to sink — падать, слабеть; оседать, тонуть); and from that first look onward (и с того первого взгляда; onward — вперед, дальше), I hated the very thought of Treasure Island (я возненавидел саму мысль об Острове Сокровищ).
scupper [`skʌpə] groaning [`grəunɪŋ] backstay [`bæksteɪ] qualm [kwɑ:m] stomach [`stʌmək]
The Hispaniola was rolling scuppers under in the ocean swell. The booms were tearing at the blocks, the rudder we banging to and fro, and the whole ship creaking, groaning and jumping like a manufactory. I had to cling tight to the backstay, and the world turned giddily before my eyes; for though I was a good enough sailor when there was way on, this standing still and being rolled about like a bottle was thing I never learned to stand without a qualm or so, above all in the morning, on an empty stomach.
Perhaps it was this — perhaps it was the look of the island with its grey, melancholy woods, and wild stone spires, an the surf that we could both see and hear foaming an thundering on the steep beach — at least, although the sun shone bright and hot, and the shore birds were fishing and crying all around us, and you would have thought anyone would have been glad to get to land after being so long at sea, my heart sank, as the saying is, into my boots; and from that first look onward, I hated the very thought of Treasure Island.
We had a dreary morning’s work before us (нам предстояла тяжелая работа в то утро: «мы имели тоскливую работу перед нами»; dreary — мрачный, тоскливый, безотрадный), for there was no sign of any wind (потому что не было ни /единого/ признака ветра), and the boats had to be got out and manned (лодки = шлюпки должны были быть спущены и наполнены людьми = нам пришлось спустить шлюпки; to get out — вытащить, извлечь), and the ship warped three or four miles round the corner of the island (и корабль верповался = мы проверповали судно три-четыре мили, чтобы обогнуть остров; round the corner — за углом, за угол; верповать — передвигать корабль с помощью малого якоря /верпа/, его перевозят на шлюпках, а затем подтягивают к нему корабль), and up the narrow passage to the haven behind Skeleton Island (и через узких пролив /ввести его/ в гавань позади Острова Скелета). I volunteered for one of the boats (я добровольно вызвался /плыть/ в одной из шлюпок), where I had, of course, no business (где у меня не было, конечно, никакого занятия). The heat was sweltering (жара была невыносимой; sweltering — душный, жаркий, знойный), and the men grumbled fiercely over their work (и матросы сильно жаловались на свою работу; to grumble — ворчать; fiercely — свирепо, неистово). Anderson was in command of my boat (Эндерсон командовал моей лодкой), and instead of keeping the crew in order (и вместо того, чтобы держать команду в порядке /подчинении/ = сдерживать команду), he grumbled as loud as the worst (он ворчал громче всех: «так громко, как самый худший»).
“Well (ну),” he said, with an oath (сказал он с ругательством), “it’s not for ever (это не навсегда = скоро это кончится).”
I thought this was a very bad sign (я подумал, это было очень плохим знаком); for, up to that day, the men had gone briskly and willingly about their business (потому что, вплоть до того дня, матросы энергично и охотно выполняли свою работу); but the very sight of the island had relaxed the cords of discipline (но сам вид острова ослабил дисциплину: «веревки дисциплины»).
dreary [`drɪərɪ] warped [wɔ:pt] loud [laud] discipline [`dɪsɪplɪn]
We had a dreary morning’s work before us, for there was no sign of any wind, and the boats had to be got out and manned, and the ship warped three or four miles round the corner of the island, and up the narrow passage to the haven behind Skeleton Island. I volunteered for one of the boats, where I had, of course, no business. The heat was sweltering, and the men grumbled fiercely over their work. Anderson was in command of my boat, and instead of keeping the crew in order, he grumbled as loud as the worst.
“Well,” he said, with an oath, “it’s not for ever.”
I thought this was a very bad sign; for, up to that day, the men had gone briskly and willingly about their business; but the very sight of the island had relaxed the cords of discipline.
All the way in, Long John stood by the steersman and conned the ship (все это время Долговязый Джон помогал рулевому и вел корабль; all the way — полностью, совершенно; to stand by — помогать, поддерживать, быть наготове). He knew the passage like the palm of his hand (он знал пролив, как свои пять пальцев: «как ладонь своей руки»); and though the man in the chains got everywhere more water than was down in the chart (и хотя матрос с мерной цепью везде замерял больше воды = глубины, чем было обозначено на карте), John never hesitated once (Джон нисколько не смущался: «не усомнился ни разу»; to hesitate — колебаться, сомневаться).
