Александр Белый - Славия. Паруса над океаном
– Вот такие там каменюки, возьмите, сир, – капитан Сова подал небольшой коричнево-серый булыжник, – если послюнить палец и потереть по этому камню, он станет темно-бурым и два дня не отмоется.
Не знаю, как это правильно называется в минералогии, мои познания в этой области совершенно никакие, но в том, что держал в руках кусок самого настоящего марганца, который для очистки нужно будет только прокалить с углем, не сомневался ни одной секунды. Поэтому сразу же засел за письма. Бондарю написал, что и как нужно делать в связи с новыми обстоятельствами, и пообещал в кратчайшее время усилить его гарнизон ротой новобранцев, вооруженных пока только ассегаями. Лигачеву дал соответствующее задание объявить призыв аборигенов: двадцать человек на воинской службе от многочисленного рода Чока – этого слишком мало. Ивану и Рите решил отписать после прибытия из Индии.
И сейчас вместе с «Селеной», которая шла в кильватере моей «Алекто», мы шестые сутки двигались по пути к далекой стране. Северную оконечность Мадагаскара, одного из самых больших островов на Земле, оставили за кормой еще вчера на рассвете. По словам Йориса ван дер Кройфа, отсутствие на острове каких-либо колониальных властей превратило его восточное побережье в настоящее прибежище всякого пиратского отребья. На карте даже была отмечена удобная бухта, где иногда собиралось до десятка кораблей, они там отдыхали от дел неправедных, хранили награбленное добро, держали в неволе многие сотни рабов и рабынь.
На этот раз близко к берегу мы не подходили, старались плыть от него подальше, но в пределах видимости. Подспудно ожидал неприятностей, но был к ним готов и особо не беспокоился. Однако когда вернусь сюда из кругосветки, когда эскадра Совы увеличится до восьми шебек и будет нормально укомплектована подготовленным личным составом, тогда для приобретения боевого опыта в морских боях мореманами и для совершенствования в штурме береговых пиратских малин десантников этот нарыв бандитского беспредела вскрою и зачищу самым тщательным образом.
В будущем Мадагаскар оставлю за собой. Никогда здесь не был, но знаю точно, что он в два раза больше Англии и Ирландии, вместе взятых, имеет обширные леса и огромные сельскохозяйственные угодья. С этикетками мадагаскарских производителей на африканский материк поступали все специи, пряности, кофе, какао, ваниль, мука, рис, крупа из маниока, консервы из бобовых и арахис.
Но не это главное. Даже не то, что есть здесь и золото, и железо, и каменный уголь, и хром, и бериллий, нужный для легирования пружинных сталей. Дело в том, что на юге Африки совсем не имеется нефти, по крайней мере, ничего подобного никогда не слышал. А вот где-то на восточном побережье северной части Мадагаскара находятся два довольно крупных нефтяных месторождения с выходом масляных пятен прямо на берег. Откуда об этом знаю? Да об этом в ЮАР знали все пользователи ГСМ, почему бы не знать и мне.
Заполучив легко добываемую нефть, решу множество вопросов промышленного и военного производства. Кроме того, что можно нитрировать толуол, без нефти прогресс в простейшем двигателестроении попросту невозможен. И пусть это перспектива не сегодняшнего дня, пусть мы начнем с обычных паровых машин, но изготовить элементарный нефтяной калоризаторный двигатель не так уж и сложно. Правда, заниматься этим в ближайшие годы точно не смогу, но лет через восемь – десять, когда будет дан старт основным идеям, когда технологический уровень в машиностроении поднимем на одну маленькую ступеньку вверх, почему бы и не попробовать. А сейчас на одних только керосиновых лампах и примусах можно просто обогатиться и заработать немыслимые, сумасшедшие деньги.
Экватор прошли спокойно, свежий бриз раздувал паруса, а погода была безоблачной и прекрасной. Путь действительно оказался оживленным, сначала встретили двух одиночек, которые и в первом, и во втором случае обошли нас по широкой дуге. В другие дни вдали, слева и справа, видели две группы по два и по четыре корабля. Чтобы не спровоцировать агрессию, никто из нас приближаться друг к другу не пытался, поэтому просто разошлись, и все.
На шестом градусе северной широты, почти на траверзе острова Цейлон, с юго-восточного направления на чистое, прозрачное небо вдруг приплыла маленькая тучка, которая росла и темнела со скоростью экспресса. По воде прошла рябь, предвестница скорой смены направления ветра, а слух уловил изменение тональности пения оснастки парусного вооружения. Но вот хлопнули паруса, чернота на небе быстро опустилась к горизонту, своим краем полностью поглотив солнце, и растеклась по океану большой фиолетовой кляксой. Скорость, с которой она нас догоняла, и то, как быстро начало темнеть, поражало воображение, поэтому действовать нужно было незамедлительно.
– Внимание! – крикнул в конус рупора. – Сигнальщик, выбросить вымпел «Штормовое предупреждение»! И вымпел «Делай, как я»! Боцман! Свободной от вахты команде проверить крепление грузов на палубе и в трюме!
Зазвучал свисток боцмана Палия, и на палубу хлынула отдыхающая смена. Все матросы занялись действиями, положенными по регламенту при получении такой команды. То, что грузы у нас закреплены, как положено, проверял лично еще в порту Лигачева, но дополнительная проверка не помешает.
– Марсовые фок-мачты! Марсовые грот-мачты! Марсовые бизань-мачты! Убрать прямые паруса! На бушприте! Убрать блинд-парус!
Не сомневался в том, что точно такие же действия выполняются и на «Селене». Кинул взгляд за корму и увидел, как их марсовые, не хуже чем наши, резво взбираются по вантам, убирают и подвязывают паруса всех трех мачт, но продолжают идти на стакселях, точно так же, как и мы.
– Марсовые бизань-мачты! Приготовить гафель[40] к смене галса! На бушприте! Стаксели – товсь! Разворот крутой бейдевинд!! Рулевой!! Курс четыре румба!! Держаться всем!!
– Есть четыре румба! – выкрикнул рулевой.
Палубу мягко качнуло вправо, и корабль вошел в правый галс. Как это ни странно, ни злой волны, которая при данной эволюции лупит в борт, ни бортовой качки совершенно не было, и на воде и в наэлектризованном воздухе установилось кратковременное затишье.
– Капитан! Курс норд-ост!
– Хорошо, рулевой! Курс десять румбов!
– Есть десять румбов!
– Марсовые! Гафельный трисель[41] убрать! На бушприте! Леера стакселей подтянуть!
Палубу опять наклонило вправо, но теперь четко послышался удар боковой волны, и корабль слегка качнулся с борта на борт, затем взрезал совсем еще невысокую фронтальную волну, как нож масло, и вышел в требуемый крутой бейдевинд.
– Капитан! – доложил рулевой. – Ост-зюйд-ост! Мы на курсе!
Оказавшийся с правого борта флейт «Селена» выполнил точно такие же эволюции. Даже невооруженным глазом было видно, как капитана Кривошапко и его вахтенного рулевого матросы вязали концами к рулевой тумбе и бизани, троих марсовых обматывали канатами у фок-мачты, а весь лишний народ прятался под палубу и задраивал люки.
Мой боцман свои обязанности тоже знал железно, несмотря на то, что в серьезном шторме мы не бывали еще ни разу.
– Арсен, Василий и ты, Илья, – обратился к своим ученикам-помощникам Кульчицкому, Бевзе и Сокуре, – ныряйте на пушечную палубу и покрепче держитесь.
– Нет, сир! Нет! – загалдели они. – Мы тоже хотим пройти это испытание!
Подумав минуту, понаблюдав, как быстро приближается к нам грозовой фронт, как разрезают небо яркие молнии, утвердительно кивнул.
– Палий! – позвал боцмана. – Привяжите офицеров к грот-мачте. А сам смотри там за порядком внизу. И если обмочитесь от страха, чтобы прибрали за собой. Ясно?!
– Все будет в лучшем виде, сир! Ведите корабль и не беспокойтесь! – сказал он, помогая мне под тяжелыми каплями дождя надеть плащ, а в это время резко потемнело, небо разверзлось каскадом молний и оглушительным раскатом грома.
В люк они прятались вместе с отцом Герасимом, который громко читал молитву и осенял нас крестом.
Оказывается, надвигавшаяся черная стена была совсем не ливнем, это была Волна! Даже представить не могу, какой высоты, но по-любому выше мачт.
– Курс левентик! – во всю глотку крикнул рулевому. Что семнадцатилетний парнишка Богдан Губка ответил, сквозь рев стихии не слышал, но увидел, как он резко довернул штурвал правее и крепко вцепился в него руками, а корабль пошел по направлению к волне под более тупым углом, почти перпендикулярно. Нет, извиняюсь, это не парнишка, это воин-моряк.
Когда-то в той жизни, испытывая силу духа сына и дочери, договорились вместе прыгнуть с парашютом. Походили в «Снайпер» на два занятия, а на третьем прыгнули, правда, под контролем инструкторов. Так вот, когда корабль, словно скорлупка, взлетел на вершину волны, ощущения были такими, словно меня потянул вверх купол парашюта, дернув за лямки на самой вершине. Когда же с гребня волны ринулись вниз, душу словно подорвало в состояние невесомости.
