Валерий Рощин - Ледокол
Она толкнула дверь. В радиорубке находился один Сафонов. Фирменная улыбочка на его лице отсутствовала, в движениях появилась нервозность.
— Вызывали? — спросила молодая женщина.
— Вызывал, — резко ответил тот. — Тут опять ваш муж отличился… В общем, он снова поставил под угрозу жизнь всего экипажа.
— Как это?..
— Нужны подробности? По-моему, вам достаточно понимать одно: если он утопит ледокол, то с нас всех снимут головы! Никто не останется в стороне! Бахнет так, что и вас посечет осколками!
— Послушайте, я знаю его гораздо лучше вас. Андрей — кто угодно, только не идиот. Он не может просто так рисковать экипажем и своим судном!
Сафонов зло отмахнулся:
— Во-первых, это не его судно! На «Громове» уже давно другой капитан, которого ваш супруг теперь якобы пытается спасти! И если он рассчитывает на то, что ему за это…
— Я могу с ним поговорить? — перебила Людмила, не желая больше слушать поток угроз. — Вы же за этим меня сюда позвали, верно?
Секунду подумав, мужчина «надел» дежурную улыбку, подал ей микрофон. И напомнил:
— Не забудьте то, о чем мы с вами беседовали, Люда. Он не должен рисковать! Теперь важно сохранить судно.
Она ухватила микрофон двумя руками. Сафонов щелкнул тумблером и прошептал:
— Говорите.
— Петров! Петров, ты меня слышишь?..
* * *«Михаил Громов» осторожно подбирался к нужной льдине самым малым ходом. На его носу на этот раз нес вахту Еремеев. Петров, Банник и Тихонов находились на мостике.
— Мостик, право пять, — подсказывал по переносной радиостанции старпом.
Петров дублировал:
— Право руль. Курс — 50.
Тихонов неотрывно глядел на стрелку компаса и, вращая штурвалом, старался держать ее острый кончик точно на заданном делении…
Когда динамик переговорного устройства, напрямую подключенный к рации, ожил голосом Людмилы, Андрей стоял у передних окон рубки и рассматривал льдину в бинокль.
Услышав супругу, он едва не выронил оптический прибор: «Как?! Откуда?! Почему?!» Он был на сто процентов уверен, что его супруга сейчас сидит в комнате ленинградского общежития и строчит очередной очерк. И вдруг…
Подскочив к переговорному, он схватил микрофон:
— Люда, это ты?!
— Да. Я на «Новороссийске».
— Что ты там делаешь?!
Банник с Тихоновым удивленно переглянулись. Встреча супругов в 12 тысячах миль от Ленинграда им тоже показалась странной и даже фантастической.
— Что ты там делаешь, Людочка? — повторил Петров.
— Я… я тут тебя ненавижу! Почему ты не можешь жить, как все? Всегда идешь против ветра… А что в итоге? Скажи мне, что в итоге?..
Динамик четко воспроизвел, как она всхлипнула.
После короткой паузы супруга продолжила:
— Ты хоть понимаешь, как с тобой тяжело?
Позабыв о компасе, Тихонов покосился на капитана.
— Как же я устала… Сволочь ты! — ругалась доведенная до слез женщина.
Бесшумно ступая по линолеуму, Банник подошел к рулевому матросу:
— Держи курс. И не отвлекайся.
Тот виновато кивнул и вперил взгляд в стрелку прибора.
— …Всю жизнь мне испортил! Ты… ты…
— Я люблю тебя, — негромко произнес Петров.
* * *Услышав слова мужа, Люда улыбнулась и смахнула слезы.
— И я тебя, Андрей… — сказала она с нежностью. И прежде чем Сафонов вырвал у нее микрофон, успела крикнуть: — Не вздумай там утонуть!
Офицер Госбезопасности был в ярости. Он грубо оттолкнул женщину к двери, но она все-таки услышала последнюю фразу.
— Не утону, — ответил супруг. — Обещаю!..
Сжимая побелевшими пальцами микрофон, Сафонов приблизился к Людмиле. Но та стояла перед ним с гордо поднятой головой и дерзко смотрела прямо в глаза. Во взгляде не было и намека на страх.
Офицер Госбезопасности порывался сказать что-то резкое, обидное, но никак не мог подобрать нужных слов.
Наконец, зловеще выдавил:
— Сгниешь в своей коммуналке! Это я тебе обещаю…
* * *Сложнейшая операция длилась второй час. Состояние пациентки то стремительно ухудшалось, то стабилизировалось.
Промокавшая профессору лоб медсестра использовала уже шестую стерильную салфетку. Другая медсестра была вынуждена принести второй комплект инструментов, а перед этим поменять третий судок с испачканными кровью тампонами.
Наконец, ребенка извлекли. Он не дышал.
— В реанимацию! Очистить легкие и под ИВЛ! — скомандовал Акулов.
Ребенка унесли в соседнее помещение.
— Что с давлением? — спросил доктор.
— Давление девяносто на сорок. Стабильное. Пульс сорок восемь.
Причиной низкого давления была большая кровопотеря.
— Приготовьте еще одну инъекцию окситоцина, — распорядился профессор.
Один из ассистентов занялся приготовлением.
— Отделяем плаценту и обследуем полость матки…
* * *«Громов» все ближе и ближе подбирался к месту аварии вертолета. Сокращалась дистанция и до «Семен Семеныча», от которого льдина с лежащим на боку вертолетом колыхалась на волнах в каких-то 200 метрах. Сложность ситуации состояла и в том, что вокруг была относительно чистая вода, и льдину подтаскивало ветром к айсбергу.
Меж тем паутинка трещин, расходящаяся от того места, куда Ми-2 приложился основными стойками шасси, разрасталась. С сухим коротким звуком, напоминавшим ружейные выстрелы, трещины делались длиннее и шире. Ветер и волнение водной поверхности помогали льдине разрушаться.
Пытаясь освободить ногу пилота, Севченко успел отодрать часть приборной доски. Но пока, увы, это не помогало — мешала к тому же и массивная конструкция педалей путевого управления.
Морщась от боли, Кукушкин смотрел в сторону — через разбитое лобовое стекло.
— Ох, елки… — вдруг пробормотал он.
Валентин Григорьевич отвлекся от работы и поглядел в ту же сторону.
Ближайшая к вертолету трещина расширилась настолько, что сквозь нее начали пробиваться плоские фонтанчики воды.
— Нас спасать, наверное, не будут? — с тоской спросил авиатор. — Они же не полезут под айсберг? Вон он уже рядом — нас прямо под него тащит.
Севченко хотел прикрикнуть на Кукушкина, но его голос заглушил гудок «Громова». Судя по мощности звука, ледокол тоже находился поблизости.
— Помогай давай! — с удвоенной энергией принялся курочить панель капитан.
Внезапно затрещало прямо под вертолетом. Правый борт стало заливать водой.
Рыча и сбивая в кровь руки, Севченко отгибал листы дюрали, выдирал мешавшие приборы, какие-то агрегаты и жгуты электропроводки, пытаясь добраться до зажатой ноги.
