Владимир Трошин - Любимцы Богини
Василий остановился у кормовой части лодки и долго любовался мощью и совершенством винторулевой группы, изяществом четырехметровых пятилопастных бронзовых винтов и плавными линиями, напоминающих крылья самолета, стабилизаторов кормовых горизонтальных рулей.
– Ты два месяца жить на корабле собираешься? – спросили сзади. Василий обернулся. У среза воды стоял Иванченко, механически подергивая правой рукой лесу для ловли камбалы. Две из них, довольно внушительных размеров, уже прыгали среди луж по стапель-палубе. Зная о постановке в док, многие из экипажа заранее запаслись снастями. Рыбалка, с выступающего в бухту дока была отменная.
– Завод не Петровск! Отдохнуть не дадут! Пошли искать жилье на «Бирюзе», – сматывая снасти, предложил Иванченко. – Только ты переоденься, по заводу гулять в «РБ» тебе не позволят.
Василий не понял, почему сейчас надо искать жилье, так как незадолго до этого объявили, что переселение на плавказарму будет после обеда. Возражать не стал, разумно решив, что Иванченко опытнее его в этих делах. А по поводу спецодежды предупреждали. В заводе зона строгого режима только реакторный отсек. Ее как раз выгораживали на надстройке металлическими листами двое сварщиков. Мало того, перед постановкой в док, старпом распорядился выдать всем комплект немаркированной спецодежды. Переодевшись на пульте, Василий спустился на стапель. Алексей уже передал улов спустившемуся покурить коку, вымыл руки водой из бухты и, увидев вернувшегося Бобылева, не спеша, двинулся в направлении трапа соединяющего стапель-палубу с плавучим пирсом. Василий покорно пошел вслед за ним. Идти пришлось недолго. Прямо с трапа открылся вид на борт пришвартованного к противоположной стенке пирса большого, выкрашенного шаровой краской, судна.
– Туда! – Алексей показал рукой на установленный на него трап с полотнищем, на котором было написано витиеватой славянской вязью «Бирюза».
– Красивое судно! – заметил Василий.
– Не доверяй внешнему виду! Внутри такая клоака! – ответил Алексей.
Они поднялись по трапу мимо ни слова не сказавшего вахтенного, и очутились перед входом с открытой металлической дверью с задрайками, от которого в полумрак внутренних помещений вела винтовая лестница. Привыкнув к освещению, Бобылев увидел, что симметрично лестнице, по которой они шли, с противоположного борта спускается точно такая же. Перила лестниц были деревянными и украшены фигурками каких-то мифологических существ с остатками былой роскоши, потрескавшейся позолотой. На подволоке висела золоченая люстра, с несколькими уцелевшими лампочками, которые с трудом освещали холл и огромную картину в деревянной резной раме с опять же потрескавшейся и отслоившейся позолотой. Полотно закрывало кормовую переборку от подволока до самой палубы. На картине был изображен берег с высокими заснеженными горами, на фоне которого, выбрасывая колечки дыма из трубы, гордо рассекал зеленые с белыми барашками волны неспокойного моря белоснежный лайнер. По обе стороны от картины виднелись проходы, ведущие внутрь судна. Василий обратил внимание на то, что в воздухе стоит странный неприятный запах, который бывает от вещей, пролежавших многие годы на чердаке, забытых, найденных и из любопытства принесенных в теплую комнату. Запах тлена, запах старых тряпок и бумаги! Потом Василию рассказали, что «Бирюза» очень старое судно, один из первенцев советского кораблестроения. Ее заложили еще до войны, а достраивали в послевоенные годы. «Бирюза» предназначалась, для сообщения между Камчаткой и материком. На ходовых испытаниях выяснилось, что в конструкцию лайнера заложены серьезные конструктивные недостатки и поэтому, «Бирюза» может плавать только по абсолютно-спокойной воде. Так океанский лайнер стал плавучей казармой. Об истинном его предназначении по-прежнему напоминала только картина в холле. Любой сомневающийся, встав на баночку, мог рассмотреть надпись «Бирюза» на носовой части пассажирского лайнера, изображенного на картине.
Иванченко нырнул в ближайший проход, Василий поспешил за ним. Он боялся потеряться на этом большом судне. Наконец, остановились у одной из дверей. Алексей постучал. За дверью ни шороха.
– Санек! Открывай дверь! Я знаю, что ты здесь! – опять забарабанив по двери, прокричал Иванченко.
За дверью послышался скрип кровати и звук передвигаемой защелки. Дверь открылась, и в проеме показалось заспанное и опухшее лицо того, кого Иванченко называл Саньком:
– Тише ты! Проходи!
Хозяин осторожно прикрыл за гостями дверь.
– Привет Санек, давно не виделись! – гаркнул, тиская хозяина Иванченко.
– Не ори! – выворачиваясь из железных объятий Алексея, шепотом ответил Санек. – Меня здесь нет! Меня здесь нет!
– А где же ты? – с наивным удивлением спросил Иванченко.
– Там где надо! Ты по делу пришел или просто так позубоскалить?
– По делу! Вот нужно найти парню хорошую каюту!
– Зачем искать? Я выделил на Вашу лодку каюты! Помощник сказал, что после обеда будете переезжать.
– Нужна хорошая каюта!
– Все хорошие каюты заняты. У меня здесь четыре экипажа. Кто знал, что Вы так вляпаетесь?
– Саш, как человека прошу. Вася холостяк! Ему здесь жить целых два месяца, а может и больше!
Саша хмуро посмотрел на Бобылева.
– Хорошо. Чего-нибудь найдем.
– Чего-нибудь не подойдет! Минимум 2-ой класс!
– Ты что с ума сошел? Я поселю вашего старпома в третий класс, а лейтенанта во второй? Знаешь, что за это мне будет? Да он там и дня не проживет!
– Добьешься того, чего ты хочешь! Уволят без всяких проволочек!
– Если бы так! Я серьезно говорю! Есть хорошая каюта 3-го класса. Внутри все цело, даже есть свой умывальник и, самое главное крепкая, дверь с замком, ключи от которого у меня. Раньше там жил интендант с РТМа. Не жаловался! По рукам?
– Точно?
– Ну, когда я тебя обманывал! – Саша обиженно отвернулся, покопался в ящике алюминиевой корабельной тумбочки и извлек из нее пару ключей с бумажной бирочкой. Сняв один из них, передал Бобылеву:
– Бери! Пользуйся!
– Ну что? По чуть-чуть! – предложил Иванченко, доставая пол-литровую фляжку со спиртом.
– Я не буду! – сразу отказался Василий.
– Тогда вот что, – не стал настаивать Алексей, – сходи, посмотри каюту. А мы с командиром ПКЗ пока посидим. Кстати, я тебе его не представил, Александр Сергеевич Киреев, мой одноклассник по училищу, командир плавказармы «Бирюза». Растут люди!
– Иди ты! Растут вниз по наклонной! – Александр Сергеевич шутливо шлепнул своего однокашника. Василию рассказали, как найти каюту.
Каюта оказалась неплохой. На этой же палубе, только между коридорами. Правда, в ней не было иллюминатора. Этим она отличалась от кают второго класса, которые примыкали к бортам. Дневной свет проникал через грязное круглое окошечко на подволоке. Василий клаустрофобией не страдал, поэтому на подобного рода неудобства внимания не обратил. Зато в ней все было на месте, и даже работал умывальник, в отличие от других кают, в которых было поломано все что можно и на дверях не уцелело ни одного пригодного для установки замка места. Один существенный недостаток – отсутствие принудительной вентиляции. Со стены спускался какой-то трубопровод с вентиляционным грибком, но шума воздуха в нем за все время проживания в этой каюте Василий ни разу не услышал.
