Дариуш Ришард - Отголоски прошлого
— Да ладно тебе трепаться… Будто ты что-то знаешь о работорговле?
— Будто бы ты знаешь.
— Я? Знаю.
— Откуда же?..
И тут Варфоломео Ламберт поведал один свой пиратский секрет. Не бахвальский, о завидных победах и неповторимых любовных подвигах, а такой…человеческий, после которого как-то чуть меньше хотелось считать его последним негодяем. Как оказалось, много лет тому назад, еще до того, как заполучить славного «Дикого пса» (о котором Барт, кстати, до сих пор периодически вспоминал с глубокой тоской), Ламберт, тогда еще далеко не капитан, попался в цепкие лапы закона. Он не уточнял, где именно, но Траинен понял, что приключилась сия неприятность или прямо в этих водах, или чуть южнее, в колониях. И вместо традиционной виселицы пирату грозила участь более гуманная и занятная — каторга или рабство. И продали его вместе с парой десятков таких же молодых здоровых лбов за смешную и просто унизительную для уважающего себя человека цену на галеру. Только одного не учли хозяева «плавучей тюрьмы» — настоящих пиратов на судне, команда которого больше, чем наполовину состоит из асоциальных элементов, оставлять рискованно и очень неразумно. Нетрудно догадаться, что некто Ламберт стал одним из главных инициаторов грандиозного по своим масштабам бунта… Это было как побег из тюрьмы, говорил кэп…только если представить, что заключенные и саму тюрьму крадут и забирают с собой. Потом уже команда висельников и головорезов разделилась, вскоре Варфоломео со своими дружками захватил свою шхуну, на которой продолжил пиратствовать, а после и произошла их вторая, судьбоносная встреча с Шейлой Гайде, тогда уже тоже капитаном…но это уже совсем другая история, о которой вскользь рассказывала сама Шивилла. С тех пор Барт Ламберт охотно ввязывался в любые темные дела, но только не в те, что были связаны с живым товаром, крайне отрицательно относился к подобной торговле и часто непредвзято принимал в свою команду беглых рабов. Барт утверждал, что страна, достигшая уровня цивилизации, на котором изобрели кремневый пистолет, кружевные панталоны и часы с кукушкой, не может позволить себе заниматься такими зверствами…мол, всему должен быть свой предел. После этой невеселой истории, пусть ее рассказчик и не стремился задавить слушателя своими эмоциями и драматизмом, дальше беседовать как-то не особо хотелось. Лари от того погрустнел еще больше, а спутник его хоть и почти не переменился в настроении…но лучше бы уж он продолжал ржать над своими тупыми шутками, чем это неловкое молчание. Вдруг еще кто-нибудь подумает, будто доктор его жалеет, этого им еще не хватало…
Непроглядные заросли не позволяли увидеть воду, но вскоре спутники могли поклясться, что уже слышат плеск моря. И воздух стал как-то посвежее, по сравнению с тяжелым и влажным ароматом джунглей, бриз повеял поистине райской прохладой. Только родных парусов по-прежнему не было видно.
— Знаешь, что можно сделать? — высказал свою идею Ламберт. — Влезть на дерево и осмотреться, тогда уж точно будем знать, куда идти.
— Хорошая мысль, серьезно. Только кто ее предложил, тот пускай и лезет.
— Да без проблем, сей момент! — Барт подошел к высокому и раскидистому…фикусу?..который будто бы приглашал взобраться по низко опущенным ветвям, и остановился, рассматривая огромный цветок на его стволе. Невзрачную сероватую кору украшал гигантских размеров, вздувшийся, как пузырь, нежно-розовый с зелеными прожилками снаружи и ярко-алый изнутри венчик. Непонятно, на чем такая массивная конструкция держалась, но никакими гвоздями ее явно никто не прибивал. Пират никогда не проявлял ботанических наклонностей, но этим объектом заинтересовался. — Ммм…как потрясно пахнет… И внутри там, по-моему, что-то есть, — он запустил пальцы в цветок, видимо, надеясь извлечь оттуда конфетку, медовый пряник…или бутылку рома, но так ничего вытащить не смог. Даже свою руку. — Черт возьми… По-моему, я застрял!
— Очень смешно. Больше я не это не куплюсь, — проворчал Лауритц и разве что только не зевнул еще для того, чтобы подчеркнуть свое отношение к подобному не первой свежести юмору. — Да, Ламберт, продолжай в том же духе, ведь чем больше раз шутку повторишь, тем смешнее она от этого станет.
— Ай-й… Дьявол! — а блондин-то и правда сейчас выглядел каким-то встревоженным… — Якорь мне в печенку!.. Ларри, я больше не шучу! Сейчас я, по-моему, реально останусь без руки!
Посомневавшись для порядка еще с минуту, Лауритц подошел поближе и воочию убедился в том, что «горловина цветка» действительно сомкнулась вокруг человеческой руки, а зеленые жилки на лепестках подозрительно вздулись.
— Надо резать, — ошеломленно выдохнул судовой врач и тут же уточнил: — не руку.
Но пока пират, боясь нечаянно отчекрыжить себе рабочую конечность, орудовал ножом, оказалось, что неприятности только начинаются. Отвлекшись на живой и явно желающий отведать мясца цветок, «выживающие» совсем отключились от внешнего мира. А зря. Первым в себя пришел Лауритц, почувствовав, как что-то медленно поползло вверх по его ногам.
— Это змеи?.. — испугался он. — Они на мне???
— У меня та же хрень… — утешил его Барт. — Это не змеи… Это что-то похуже.
Посмотрев вниз, они обнаружили, что по земле змеились толстые зеленые…лианы, стремительно обвивая щиколотки и колени. Варфоломео, попытавшись пошевелиться, упал, и его, цепляющегося ногтями за землю, потащило куда-то в сторону. Да и доктору пришлось несладко. Непонятное существо растительного происхождения словно бы предугадывало его движения, успевая приклеиваться все новыми и новыми ворсистыми, источающими какой-то сладко пахнущий и жутко липкий сок, щупальцами-стеблями.
— Это все из-за тебя! — в отчаянье воскликнул судовой врач, тщетно пытаясь высвободить руки. — Зачем ты только полез туда… Ну и болван! Кому я сегодня рассказывал про всякие красивые непонятные штуки и про «только тронь их — и ты труп»?
— Ах так?! — Барта плавно потянуло за ноги вверх по стволу, и Ларри тоже почувствовал, что сам отрывается от земли. — Да если бы один умник не побежал в лес незнамо за чем… Тьфу… — Ламберту удалось отвернуть лицо от едва не заткнувшего ему рот листка и продолжить, — …мы бы здесь вообще не оказались! Я долго делал вид, что все в порядке, и меня это не коробит… Но меня это очень коробит! Если бы не ты, фельдшер забугорный, то я бы давно сидел на корабле и потягивал ром! Дай я только до тебя доберусь… — но дотянуться до лекаря рукой не получилось, поэтому пират в него гордо плюнул. Правда, плевок тоже не долетел. — Да я тебя ненавижу!
— А я тебя презираю! — не остался в долгу Траинен, который чем больше трепыхался, тем больше ограничивал собственную подвижность. — Ты не имеешь права обвинять меня в том, чему виной роковая случайность! Ты вообще здесь ниже меня по званию, — это вообще был последний аргумент, означавший, что разумная дискуссия себя исчерпала, — и не имеешь права быть недовольным моими методами!..
Отчаявшийся кэп разразился настоящей тирадой, в которой самым пристойным было слово «рыбья мать», а также предлоги «в», «на» и «через», а затем ненадолго воцарилось молчание. Двое взрослых мужчин повисли на дереве, как мухи в паутине, и зрелище это было довольно плачевное. Но ничто не стимулирует умственную деятельность лучше, чем экстремальная ситуация, а в минуту относительного спокойствия на судового врача снизошло неожиданное озарение.
— Слушай, Барт, а не мог бы ты повторить все то, что только что сказал?.. В целях эксперимента.
— Ты что, нарываешься?! Мало тебе, знахер хренов?..
— Да-да, именно в этом духе… — упрашивать пирата не пришлось, и он охотно на бис высказал все, что думает об этом «драном острове», о «гребаных цветах» и «растреклятых судовых врачах». А Траинен с моральным удовлетворением, доступным только истинным естествоиспытателям, подметил, что с каждым сказанным словом оплетающие его тело лианы затягиваются все туже и туже.
— Спасибо, достаточно. Браво! — похвалил он своего эмоционального спутника. — Я бы даже похлопал, да только руки заняты… Знаешь ли, дорогой друг, мне тут в голову гениальная в своей невероятности идея…
— Стой! Давай сразу уясним, твоя «идея» поможет нам выбраться отсюда?
— Конечно…я надеюсь.
— Тогда валяй, рассказывай.
— Я с самого начала обратил внимание на то, что лес, произрастающий на этих берегах, немного не характерен для данного климатического пояса. Да к тому же, по словам очевидцев, он был здесь не всегда, так буйно разросся лишь за последние два года, а то и меньше. Судя по всему, объем зеленой массы увеличился здесь в несколько раз, что выглядит почти невозможным…
— Я, кажется, разгадал твой план. Ты хочешь, чтоб от твоей нудятины здесь все цветы завяли? Неплохо, но я сам от этого сдохну раньше.
