Владимир Махов - Декомпрессия
– Где?
– Как выйдем из предбанника, там, под навесом перрона справа, комната охранников. Скорее всего, они будут там.
Дослушав, Врубель притянул парня к себе и несколько секунд смотрел тому в глаза, потом рывком отбросил к стене.
– Присядь, парень, – понимая рулевого без слов, Маньяк стянул с себя ремень и, нагнувшись, крепко перетянул ему еще и ноги. – Ну вот, – довольный проделанной работой сказал он. – Далеко не уползешь. Если что не так.
– Если что не так, я вернусь, и пристрелю его.
– Еще что-нибудь мы должны знать? – спросил дайвер.
– Не… не знаю. Там предбанник весь затопило водой. Посередине глубина. Идти надо по бокам – там мостки с периллами.
– Это хорошо, что ты вспомнил. Ну что, мужики? – Дайвер обвел взглядом Робинзона и Шефа, застывших в боевой готовности.
– Готовы, командир, – без тени иронии отозвался Робинзон. – Я только… – начал он, но Маньяк его перебил, он обернулся на девушку, тоже стоявшую рядом:
– Ты останешься здесь.
– Я не останусь здесь, – тотчас возразила она. – Я пойду со всеми.
– Никуда ты не пойдешь. – Желваки на его лице дернулись от злости.
– Я такой же человек, как все. И имею право…
– Еще секунда и врежу тебе чем-нибудь по башке. В конце концов, в Цитадель тебя можно привези и в бессознанке.
– А что, – хмыкнул Врубель. – Это мысль.
– И не пыхти, как бешеный еж… Сидеть! – как собаке, приказал ей Маньяк, наблюдая за тем, как она решительно рванула за ремень АДС.
И она села, глотая невыплаканные слезы.
– Заодно и за этим ублюдком последишь, – уже мягче добавил он и посмотрел на Робинзона. – Что тебе? – Собственно говоря, это все, что я хотел сказать. – Добро.
В предбаннике, как назвал зал ожидания Миклуха, все обстояло так, как он и описал. Полутемное помещение огромных размеров с арочным сводом, залитое водой. Темная, с масляной пленкой, радужно бликующая в свете фонарей, она недвижно застыла от стены до стены. И на первый взгляд казалось невозможным перебраться на другую сторону, к провалам в стене. Овальный потолок с местами уцелевшей лепниной нависал над непроницаемой толщей воды. Посередине, из вбитого в потолок крюка тянулся железный штырь и уходил в воду. Пряталась ли в глубине массивная люстра, сказать было невозможно.
Маньяк осторожно ступил с бетонного выступа в воду, ожидая, что с головой нырнет вниз, но его нога, погрузившись по щиколотку, прочно утвердилась на мосту. Они разделились. Дайвер на ходу кивнул Шефу, призывая его следовать за собой, и двинулся вдоль левой стены. В полной тишине, отделенные друг другом тихим плеском, они одолели путь без происшествий, обогнув озеро с двух сторон. Возле провала Маньяк повернул голову, пытаясь встретиться взглядом с Врубелем.
– Я с Робинзоном пойду первым, – жестом показал он и дайвер кивнул.
Осторожно, стараясь не поскользнуться, рулевой шагнул в провал. Следом за ним в дыре исчез верткий Робинзон. Потекли томительные минуты. Стояла тишина.
Потом Маньяку надоело. Он дал отмашку Шефу, приказывая остаться на месте, и ящерицей скользнул в провал. И только на пару секунд опередил звуки автоматных выстрелов. Он выскочил под полукруглой крышей навеса, некогда защищавшей перрон с железнодорожными путями от дождя. Железные поручни огораживали залитое водой пространство от второго этажа с рядами дверей. Не поднимаясь в полный рост, дайвер рванул налево вдоль перилл, за которые канатами крепились лодки. Вдогонку за ним, выбивая крошку на мраморной облицовке стен, потянулась щербатая дорожка от пуль.
Маньяк укрылся за ближайшей лодкой, которая по стечению обстоятельств оказалось той, которую они искали. Быстро выглянул, чтобы оценить обстановку. Крыша навеса обрывалась далеко впереди, впуская свет из открытого до самого горизонта моря. Справа стены как таковой не было. Только железные полосы тянулись от пола до потолка. За развалинами стены, в закутке, отделенном от остального зала, сидел Робинзон, прижимая к груди левую руку. На рукаве расплывалось темное пятно. Врубеля нигде не было видно. В воде, раскинув руки, лицом вниз плавал мертвец в черном камуфляже.
– Эй, мужики, чего вам надо?
Голос раздался из завала полусгнившей мебели, сверху прикрытой мониторами с треснувшими экранами.
– Да ни хрена не надо. Вашего. Свое хотим забрать, – голос послышался из угла, скрытого от глаз Маньяка. И принадлежал он Врубелю.
– Какое еще свое? Валите подобру-поздорову. Сейчас мужики подоспеют…
– Никто к тебе не подоспеет, – голос Врубеля звучал насмешливо, как никогда.
– Что ты гонишь, мужик?
Прикрываясь за лодками, стараясь двигаться бесшумно, Маньяк подвинулся ближе к выходу в море. – Я говорю, что знаю. В отличие от тебя, балбеса.
– Балбес – не балбес, а одного завалил. Сейчас и до тебя доберусь, умник.
– Кишка тонка…
На фоне «дружеской» пикировки Маньяк добрался до последней лодки. Осторожно выглянув, он даже удивился, насколько прекрасный открывался обзор. Нужно быть растяпой, чтобы выбрать такую позицию – голова самонадеянного парня отчетливо выделялась в просвете между завалами. От Врубеля он, конечно, спрятался хорошо. Но как можно не учитывать то, что его легко можно обойти с тыла?
Пацан еще желторотый.
«Пацан-пацан, а Робинзона завалил», – оправдывая хозяина, шевельнулась совесть.
Для прицельных выстрелов было далековато. Но, черт возьми, стоило попытаться.
Не раздумывая больше ни секунды, Маньяк приподнялся из укрытия. Встал на колено, вдавив приклад в плечо, и первой же короткой очередью снес парню полчерепа.
6
Маньяк стоял на широком парапете, окаймляющим крышу вокзала и смотрел вдаль. За спиной еще рычал Врубель, но уже как усталый и охрипший пес. И его недовольный голос, и плеск волн, вдохновленных ветром, – все служило фоном для тех невеселых мыслей, что бродили в его голове. Встреча со Стайером откладывалась. Не через два часа, не через три он сюда не явится. Но самое неприятное заключалось в том, что форы у них тоже не предвиделось.
– Тебя что-то беспокоит?
Настырная девчонка подобралась к нему совсем близко – она застыла под навесом, у самого выхода на парапет и участливо ловила его ускользающий взгляд. И это раздражало больше всего. Он едва сдержался, чтобы не послать ее так далеко, как только возможно.
– Ты закончила? – вместо ругательств с его губ сорвались другие слова.
– Да. Робинзон держался молодцом. – И сочла нужным отчитаться по полной программе. – Я вынула пулю и зашила рану. На его счастье кость не задета.
– Хорошо, – сказал он и подумал: «А девчонка неплохо держится для человека, чуть не лишившегося мужа. Или жениха? Или вообще человека, который и дорогим-то никогда не был, а так, скорее спутник для опасного похода».
