Ллойд Осборн - Отлив
— Что вы об этом думаете? — спросил он, кончив, и посмотрел вниз на Хьюиша, притихшего и смущенного, но презрительно усмехающегося.
— Сейчас скажу, что я думаю, — последовал ответ, — я думаю, что мы с вами сваляли дурака.
— Вот именно, — сказал Дэвис. — Самым безмозглым образом сваляли, черт побери! Я хочу увидеть этого человека передо мной на коленях.
— Ха! — сказал Хьюиш. — А как это сделать?
— В этом и загвоздка! — воскликнул Дэвис. — Как его взять? Их четверо, а нас двое, хотя среди них в счет идет только один — Этуотер. Стоит покончить с Этуотером, и все остальные пустятся наутек и закудахчут, как испуганные курицы, а старина Геррик приползет с протянутой рукой за своей долей жемчуга. Да, сэр! Вопрос в том, как добраться до Этуотера. Мы даже на берег сойти не можем: он пристрелит нас в людке, как собак.
— Вам все равно, живой он будет или мертвый? — спросил Хьюиш.
— Предпочитаю мертвого, — ответил капитан.
— Ага, ладно, — сказал Хьюиш, — теперь я, пожалуй, пойду перекушу.
И он скрылся в кают-компании.
Капитан с угрюмым видом последовал за ним.
— Что это значит? — спросил он. — Что вы там задумали?
— Отвяжитесь вы от меня, слышите?! — огрызнулся Хьюиш, откупоривая бутылку шампанского. — Придет время — узнаете. Обождите, пока я опохмелюсь. — Он выпил стакан и сделал вид, будто прислушивается. — Ага! — сказал он. — Слышно, как шипит! Будто сало жарится, ей-ей! Выпейте стаканчик и глядите веселей!
— Нет! — сказал капитан с силой. — Нет, не стану. Дело прежде всего.
— Как хотите, было бы предложено, старина. С моей стороны просто стыдно портить вам завтрак из-за какой-то давно потопленной посудины.
С преувеличенной неторопливостью он дососал бутылку и похрустел сухарем, в то время как капитан, сидя напротив, буквально грыз удила от нетерпения. Наконец Хьюиш оперся локтями о стол и взглянул Дэвису в лицо.
— Ну вот, к вашим услугам! — объявил он.
— Выкладывайте, что вы придумали, — со вздохом проговорил Дэвис.
— Сперва вы. Играем честно! — возразил Хьюиш.
— Беда в том, что ничего я не придумал. — И Дэвис пустился в бессмысленные описания трудностей на их пути и ненужные объяснения по поводу собственного фиаско.
— Кончили? — спросил Хьюиш.
— Молчу, — отозвался Дэвис.
— Так! А теперь, — сказал Хьюиш, — дайте мне руку и повторяйте за мной: «Пусть поразит меня бог, если я вас не поддержу».
Голос его прозвучал не громче обычного, но он заставил капитана задрожать. Лицо клерка дышало коварством, и капитан отпрянул, как от удара.
— Зачем это? — спросил он.
— На счастье, — ответил Хьюиш. — Требуются прочные гарантии.
Он продолжал тянуть руку.
— Не вижу проку от такого дурачества, — сказал Дэвис.
— А я вижу. Давайте руку и говорите слова, тогда услышите мой план; не дадите — не услышите.
Тяжело дыша и глядя на клерка страдальческим взглядом, капитан проделал требуемую церемонию. Чего он боялся, он и сам не знал, и тем не менее рабски боялся тех слов, которые вот-вот должны были сорваться с бледных губ клерка.
— А теперь, с вашего позволения, — проговорил Хьюиш, — я отлучусь на полминуты и принесу малютку.
— Малютку? — переспросил Дэвис. — Это что?
— Стекло. Осторожно. Не кантовать, — ответил, подмигивая, клерк и исчез.
Он тут же вернулся, самодовольно улыбаясь, неся в руке что-то завернутое в шелковый платок. По лбу Дэвиса разбежались морщины глупого удивления. Что бы это такое скрывалось в платке? В голову ему не пришло ничего, кроме револьвера.
Хьюиш занял прежнее место.
— Ну, так берете вы на себя Геррика и черномазых? А уж я позабочусь об Этуотере.
— Как? — воскликнул Дэвис. — Вам же не удастся!
— Но-но, — отозвался клерк. — Не торопитесь, сейчас увидите. Первым делом — что? Первым делом надо высадиться, а это, я вам скажу, самое трудное. Но как насчет флага перемирия? Как вы думаете, пройдет этот номер? Или Этуотер застрелит нас прямо в шлюпке и не поморщится?
— Нет, — сказал Дэвис, — не думаю, чтобы он так поступил.
— Я тоже не думаю, — продолжал Хьюиш. — Мне что-то не верится, чтобы он так поступил, я прямо-таки уверен, что не поступит! Значит, мы высаживаемся на берег. Вопрос второй: как взять нужное направление? Для этого вы напишете письмо: вам, дескать, стыдно смотреть ему в глаза и потому податель письма, мистер Джи Эл Хьюиш, уполномочен представлять вас. Вооруженный таким с виду простым средством, мистер Джи Эл Хьюиш приступит к делу.
Он умолк, как будто высказался до конца, но не спускал глаз с Дэвиса.
— Как? — спросил Дэвис. — И почему вы?
— Ну, видите ли, вы человек рослый, он знает, что у вас при себе револьвер, а всякий, глядя на вас, сразу смекнет, что вы пустите его в ход без долгих колебаний. Значит, о вас речи нет и быть не может, вы из игры выпадаете, Дэвис. Но меня он не побоится: я ведь такой замухрышка! Оружия на мне нет, тут все без обмана, и я буду держать руки кверху честь по чести… — Хьюиш помолчал. — Если за время переговоров мне удастся подобраться к нему поближе, будьте начеку и вступайте в игру без промашки. Если не удастся, то мы отправляемся восвояси и игра окончена. Ясно?
Лицо капитана выражало мучительные усилия ухватить смысл.
— Нет, не ясно! — воскликнул он. — Понять не могу, к чему вы ведете.
— К тому, чтоб отомстить этой сволочи! — выкрикнул Хьюиш в порыве злобного торжества. — Я свалю эту вредную скотину! Он меня по-всякому вышучивал, зато теперь я сыграю отменную шутку!
— Какую? — почти шепотом спросил капитан.
— А вы и вправду хотите знать? — спросил Хьюиш. Дэвис поднялся и сделал круг по каюте.
— Да, хочу, — ответил он наконец с усилием.
— Когда вас припрут к стенке, вы ведь сопротивляетесь, как только можете, правда? — начал клерк. — Я это к тому, что на этот счет существует предубеждение: считают, видите ли, это недостойным, ужас каким недостойным! — При этих словах он развернул платок и показал пузырек примерно в четыре унции. — Тут серная кислота. Вот тут что, — сказал он.
Капитан уставился на него с побелевшим лицом.
— Да, это та самая штука, — продолжал клерк, подняв пузырек, — что прожигает до кости. Увидите — он задымится, как в адском огне. Одна капля в его подлые глаза, и прости-прощай Этуотер.
— Нет, нет, ни за что! — воскликнул капитан.
— Слушайте-ка, голубок, — сказал Хьюиш, — кажется, мы договорились? Это мой праздник. Я подойду к нему в одиночку, вот так. В нем семь футов росту, а во мне пять. У него в руках винтовка, он настороже, и он не вчера родился. Давид и Голиаф — вот мы с ним кто! Если б я еще попросил вас к нему подойти и расхлебывать кашу, тогда я понимаю. Но я и не думаю вас просить. Я только прошу смотреть в оба и расправиться с черномазыми. Все пойдет как по маслу, сами увидите! Не успеете оглянуться, как он будет бегать и выть, как полоумный.
