Эмилио Сальгари - Черный Корсар
— О каком предсказании? — в изумлении спросила девушка.
Вместо ответа корсар печально покачал головой.
— Это безумие!.. — прошептал он.
— Вы суеверны, кабальеро?
— Пожалуй, да.
— Это вы, такой бесстрашный!
— Но что же делать? Предсказания порой сбываются, синьорина. — Указав на волны, угрюмо бившиеся о борт корабля, он печально добавил: — Спросите у них, если можете, синьорина. Оба моих брата были прекрасными юношами, сильными и отважными, и вот теперь они покоятся на дне моря. Предсказанное им сбылось, как, возможно, сбудется и то, что было предсказано мне, ибо я чувствую, что в груди моей разгорается жаркое пламя и я не в силах с ним совладать. Будь что будет!.. Что на роду написано, того не миновать. Море меня не страшит, и я со спокойной душой найду свое место рядом с братьями, после того как отправлю на тот свет предателя…
Он сделал угрожающий жест, затем сошел с палубы вниз, оставив молодую фламандку в полном недоумении, ибо она не могла еще понять значения этих слов.
Три дня спустя, когда море наконец успокоилось, «Молниеносный», подгоняемый благоприятным ветром, оказался вблизи от Тортуги — опорного пункта флибустьеров Великого залива.
Глава XV. ПИРАТСКАЯ ВОЛЬНИЦА
В 1625 году, пока Франция и Англия пытались обуздать непомерную мощь Испанииnote 8, две шхуны — одна французская, другая английская — с бесстрашными корсарами на борту отправились в моря, окружавшие Антильские острова, чтоб подорвать цветущую торговлю испанских колоний. Вскоре они почти одновременно бросили якорь у острова Святого Христофора, на котором жили отдельные племена карибов.
Французов возглавлял нормандский дворянин по имени Энанбус, англичан: — сэр Томас Варнер,
Убедившись в миролюбии обитателей острова и найдя его земли плодородными, корсары основали на нем свои мирные поселения.. Они разделили пустующие земли и заложили две небольшие фактории. Пять лет эти люди провели в полном спокойствии. Они возделывали землю и совсем было перестали бороздить моря, как вдруг возле острова появилась испанская эскадра. Считая все острова Мексиканского залива своей собственностью, испанцы перебили большую часть поселенцев и сожгли их жилища на острове.
Некоторым из колонистов, спасшимся от преследований испанцев, удалось укрыться на острове, носившем название «Тортуга» — «Черепаха», названном так за отдаленное сходство с этим пресмыкающимся. Остров был расположен к северу от Гаити, почти напротив полуострова Саман, и имел удобную бухту, которую было нетрудно защитить.
Немногие оставшиеся в живых переселенцы стали основателями воинственного племени флибустьеров, которые вскоре должны были изумить весь мир своими необычайными подвигами.
Пока одни занимались выращиванием табака, отлично прижившегося на непаханой земле, другие, горя желанием отомстить за гибель родных селений, принялись, плавая на простых шлюпках, грабить испанские суда, причиняя им немалый урон.
Тортуга стала вскоре важным центром, поскольку туда перебрались многие французские и английские авантюристы с соседнего Гаити и из Европы, направленные туда нормандскими судовладельцами.
Эти люди — главным образом бродяги, солдаты и моряки — стремились сюда в поисках лучшей доли и в надежде поживиться огромными богатствами, вывозимыми Испанией из своих колоний, где находились богатейшие залежи золота. Не найдя на острове того, к чему стремились, флибустьеры безбоязненно рыскали по всему заливу, тем более что их страны вели постоянные войны с иберийским колоссом.
Видя, что торговля приходит в упадок, испанские колонисты с Гаити постарались побыстрей избавиться от этих разбойников и, выбрав момент, когда на Тортуге почти не осталось гарнизона, направили туда большие силы. Остров был захвачен легко, и все, кто попал испанцам в руки, были замучены или повешены.
Узнав об этой расправе, флибустьеры поклялись отомстить и отвоевали свой остров, перебив оставленных на нем испанских солдат. Но возникли раздоры между французами и англичанами. Этим воспользовались испанцы, чтобы снова напасть на Тортугу и изгнать с нее поселенцев, вынужденных после этого скрываться в лесах на Гаити.
Подобно тому как первые поселенцы острова Святого Христофора стали основателями пиратского промысла, так и беглецы с Тортуги положили начало буканирскому.
Сушение и дубление шкур убитых животных обозначалось на языке карибов словом «букан». Отсюда и ведет свое происхождение прозвище буканиров.
Эти люди, позднее ставшие неустрашимыми союзниками флибустьеров, жили вначале наравне с местными жителями в жалких лачугах, .наспех сплетенных из ветвей.
Они носили лишь груботканые рубахи, постоянно выпачканные кровью, да кое-как скроенные брюки. На широком кушаке у них обычно болталась короткая сабля и пара кинжалов. Их «туалет» довершали башмаки из свиной кожи и широкая шляпа.
У всех буканиров была одна мечта: иметь хорошие аркебузы и побольше собак.
На рассвете они попарно выходили на охоту — ведь вдвоем было легче убить крупного зверя — и отважно нападали на одичавших быков, населявших леса Гаити. Домой они возвращались лишь к вечеру.
Объединившись в особый союз, они скоро принялись досаждать испанцам, которые стали их преследовать, как диких зверей, но успеха не добились. Тогда на острове были устроены массовые облавы и уничтожены почти все дикие быки. Несчастные охотники остались без пропитания.
Вот тогда-то буканиры и флибустьеры основали союз Береговых братьев и снова вернулись на Тортугу. Но это были уже не прежние поселенцы, а люди, горевшие неутомимой жаждой отомстить испанцам.
Отважные охотники, стрелявшие почти без промаха, оказали неоценимые услуги пиратской вольнице, достигшей вскоре необычайных размеров.
Тортута стала быстро процветать, превратившись в прибежище всех авантюристов из Франции, Голландии, Англии и других стран; особенно во времена правления Бельтрана Орегонского, направленного на остров французами в качестве губернатора.
Так как в это время вспыхнула война с Испанией, флибустьеры с отчаянной дерзостью стали нападать на все испанские корабли, которые попадались им на пути.
Вначале они обходились лишь небольшими лодками, в которых с трудом можно было поместиться, но затем обзавелись отличными кораблями, захваченными у своих заклятых врагов.
Пушек у них не было, и они возлагали большие надежды на буканиров. Меткие стрелки, те молниеносно расправлялись с экипажами испанских судов.
Они осмеливались нападать на самые крупные корабли, идя на абордаж с отчаянной смелостью. Ни картечь, ни ядра не могли сдержать их натиска. Это были сущие дьяволы, не боявшиеся смерти. Испанцы верили, что имеют дело с выходцами из ада, и смертельно их боялись.
