Томас Рид - Морской волчонок
При этой мысли я почувствовал новый прилив энергии и стал обдумывать план поисков.
План тотчас был выработан, но единственным средством для его выполнения мог служить только один инструмент — мой нож. Других средств у меня не было и не могло быть. Мне пришло в голову проложить ножом дорогу через бочки, ящики и тюки и добраться до второго ящика с галетами. Чем больше я думал об этом, тем более выполнимой казалась мне моя идея. То, что нам кажется трудным или невыполнимым при обыкновенных обстоятельствах, становится легким, когда нам угрожает смертельная опасность и когда мы знаем, что таким путем сможем спасти жизнь. Самые тяжелые лишения и величайшие трудности становятся легкими затруднениями, когда дело идет о жизни и смерти.
А тут как раз решался вопрос, суждено ли мне жить, и я без колебаний взялся за долгую и трудную работу, как только почувствовал, что этим путем можно избавиться от голодной смерти.
Я решил ножом проложить себе дорогу через груды товаров в поисках драгоценного груза, содержащего пищу. Если будет удача, я останусь жить, если нет — умру. Кроме того, лучше провести это время в борьбе и надежде, чем в бесплодном отчаянии. Две недели дожидаться смерти в тысячу раз мучительнее, чем умереть.
Лучше бороться, питая надежду новыми усилиями. Самый труд сократит мне время и отвлечет меня от мрачных мыслей о возможной кончине.
Так думал я, и бодрость снова пробуждалась во мне.
Я стоял на коленях, полный решимости, сжимая в руке нож. Как я оценил в ту минуту счастье обладать этим куском стали! Я бы не обменял его на целый корабль, наполненный чистым золотом.
Я говорю, что стоял на коленях. Я не мог встать в полный рост, сколько бы ни добивался: не было места, потолок моей кабины был слишком низок.
И я глядел вверх и думал о той блаженной минуте, когда я выпрямлюсь…
В следующий момент я уже действовал. Прежде всего надо было узнать, что находится за ящиком шерстяной материи. Ящик с галетами был пуст, и я без труда мог проникнуть к ящику с мануфактурой. Вы помните, что именно через галеты я набрел на шерстяную материю, которая так мне пригодилась. Чтобы достигнуть следующего ящика, надо было просто раскидать рулоны шерстяной ткани: ящик с шерстью был уже взломан.
Для этого мне не нужен был нож. Я отложил его в сторону, чтобы освободить руки. Затем просунул голову в ящик, когда-то полный галет, и залез в него весь. Через минуту, напрягая все силы, я выдергивал из соседнего ящика штуки сукна.
Глава XLIV
КРОХИ
Работа стоила мне гораздо больше времени и труда, чем кажется. Дело в том, что материя была упакована с целью сэкономить место и рулоны были прижаты друг к другу так плотно, как будто вышли из-под пресса. Рулоны, которые я вытащил в самом начале, лежавшие против отверстия ящика с галетами, поддались сравнительно легко; зато с другими я сильно намучился: пришлось пустить в ход всю мою силу, высвобождая их один за другим. Несколько штук более толстой материи были так велики, что никак не пролезали в пролом, и это меня сильно озадачило. Нужна была долгая и кропотливая работа, чтобы расширить отверстие. Взаимное положение двух ящиков не позволяло мне отщепить новую доску; расширить отверстие можно было только ножом; но и это по тем же причинам было довольно трудно.
Тут я придумал план, который тогда казался мне наилучшим, хотя впоследствии оказалось, что я сделал ошибку. Я разрезал шпагат, связывавший рулон материи, и потянул его с конца, постепенно разворачивая скатанный кусок. Таким образом я разматывал рулон, пока он не стал настолько тонким, что без труда прошел в оба отверстия.
Тут работа пошла быстрее, и через несколько часов я уже почти очистил ящик.
Работа моя была прервана очень серьезным обстоятельством: вернувшись в кабину с рулоном материи в руках, я обнаружил, что кабина занята крысами, около дюжины бегало по всем направлениям.
Я бросил сукно на пол и стал выгонять крыс. Едва они ушли, как я увидел, что они съели или утащили часть моих крошек. К счастью, я отсутствовал недолго, и они не успели унести много. Задержись я еще на двадцать минут — от моего запаса пищи и вовсе ничего не осталось бы.
Еще один такой случай был бы для меня равносилен смерти; я решил в будущем быть более осмотрительным. Я оторвал большой кусок ткани, положил в него остаток галет и завернул его в сверток, похожий на рюкзак. Завязав его накрепко полоской той же материи, я положил его в угол.
Ползая на коленях, то с пустыми руками, то нагруженный материей, я походил на муравья, бегающего по муравьиной дорожке и делающего запас на зиму. В течение нескольких часов я не уступал муравьям в усердии и деловитости. Погода снаружи была тихая, в кабине стояла нестерпимая жара, и пот катил с меня градом. Я оторвал специальный кусок материи, чтобы вытирать лицо и шею. Временами мне казалось, что я задохнусь. Но я работал и работал, мне и в голову не приходило сделать передышку.
Тем временем крысы напоминали о своем присутствии ежеминутно. Они кишели всюду: между ящиками, во всех щелях и пустотах, они встречались на моем пути и прыгали у меня по ногам. Но с тех пор как я знал, что грызунов привлекают в мою кабину галеты, а не я сам, я боялся их гораздо меньше. Сначала я был убежден, что они явились ко мне, чтобы напасть на меня, но теперь я успокоился. Днем я их вовсе не боялся. Только отправляясь спать, я должен был обеспечить себя от ночных посещений.
Кроме того, опасность подвергнуться нападению крыс померкла перед другой опасностью — умереть от голода.
Разгрузив наконец ящик с сукном, я позволил себе немного отдохнуть и подкрепиться горстью крошек и чашкой воды. Уже несколько часов меня мучила жажда.
Я не хотел отрываться от работы для питья, и сейчас я был способен выпить полгаллона. Я был уверен, что воды мне хватит надолго, и потому выпил, сколько хотел. Драгоценная влага показалась мне слаще меда — я чувствовал себя обновленным с головы до пят.
Теперь следовало закусить. Я повернулся к свертку, в котором хранились мои запасы.
Крик ужаса вырвался из моих уст, как только я ощупал сверток. Опять крысы!
Да! К моему величайшему изумлению, я увидел, что неутомимые грабители разгрызли материю и уничтожили большую часть моей кладовой! Они съели не меньше полкилограмма крошек буквально за несколько минут. Совсем недавно я трогал этот сверток, и вокруг него никого не было.
Нельзя ни на минуту отойти от галет, не рискуя лишиться всего до последней крошки!
С тех пор как я достал их из ящика, остатки галет уменьшились наполовину. Тогда у меня было дней на десять — двенадцать, считая мелкое крошево, которое я тщательно подобрал, а теперь я едва ли дотяну до конца недели.
