Александр Белый - Славия. Паруса над океаном
– Очерченные красным пунктиром границы с семнадцатой по тридцать вторую параллель – это моя земля! Называется Южно-Африканское графство княжества Славия. Таких карт в Европе нет, считается, что в этом месте находится безжизненная пустыня. Действительно, имеется там пятно пустыни, которое занимает пятую часть графства, но место это никакое не безжизненное. В сезон дождей в этих местах бродят огромные стада антилоп, а следом за ними, естественно, прайды львов, стаи гиен и шакалов. А когда наступает жара, живность мигрирует на окраины. Все остальные места – это богатая природными ресурсами земля, пригодная для скотоводства и земледелия. Да, раньше я вам рассказывал про эти места, но совсем выпустил из виду, что урожаи здесь собирают два раза в год. Так вот, северная граница графства проходит от устья реки Кунене до ее середины, затем от середины реки Окаванго до указанных рисками солончаков. Кстати, здесь столько соли, что можно всю Европу кормить тысячу лет. Далее граница идет между горной грядой и от истоков реки Лимпопо до ее устья.
На тридцать второй параллели, в районе мыса Доброй Надежды, находится небольшая голландская колония, которая является перевалочным пунктом при путешествии кораблей в Индию. Наша южная граница проходит километров на триста выше их поселений. Лет двадцать нам туда ходить не надо, да и они к нам точно никогда не придут, полагая, что здесь безжизненные земли. Я ничего не путаю, герр Йорис?
– Истинная правда, все знают, что там пустыня. Но вам я верю, – тихо сказал голландец, а затем спросил: – Ваша светлость, а велико ли графство?
– По территории соизмеримо с шестью Испаниями. – Выждав, пока замолкнет гул удивленных голосов, продолжил: – Обратите внимание на четырнадцать подписанных кружков. Это названия городов. Например, Иванград – столица графства, Стоянов – крепость-порт и административный центр провинции на западном побережье в устье реки Оранжевая, Лигачев – крепость-порт и административный центр на восточном побережье, в глубоком заливе, в ста милях ниже устья реки Лимпопо. А дальше – Пугачев, Ковалев и другие города, названные в честь первых комендантов.
– О-о-о, – загудели за столом, а Орлик спросил: – Сир, а почему ни один город в графстве не назван вашим именем?
– Еще назовут. Со временем здесь вырастут сотни городов, и называть их будут по-разному, но в честь каждого из здесь присутствующих – обязательно, не сомневайтесь. Потому что именно вы стоите у истоков создания государства, именно вы творите историю. А сейчас слушайте боевой приказ. Капитан Власьев!
– Я! – Капитан резко отодвинул стул и вскочил на ноги.
– Назначаетесь командиром группы в составе восьми парусно-весельных кораблей. Задача подразделения – патрулирование и охрана западного побережья графства, порт базирования – Стоянов.
– Есть! – его глаза радостно блеснули.
– Получите новые карты и лоции! – передал ему восемь комплектов. – Капитан Сова!
– Я!
– Назначаетесь командиром группы в составе четырех парусно-весельных кораблей. Задача подразделения – патрулирование и охрана восточного побережья графства, порт базирования – Лигачев.
– Есть! – Глаза молоденького капитана Совы блеснули не менее радостно.
– Через девять месяцев, как только будут подготовлены офицеры и команды, в состав группы направим еще четыре шебеки, а сейчас получите новые карты и лоции. Капитан Дуга!
– Я!
– Ваша группа кораблей после доставки грузов, высадки десанта и пассажиров возвращается в метрополию, в распоряжение компании «Новый мир». На обратном пути пойдете через Канары, в сейфе коменданта Васюни возьмешь грамоту великого визиря. Затем загрузишь на свой корабль приготовленные для Сечи подарки: десять пушек, четыреста пистолей, двести аркебуз, тридцать мушкетонов, тысячу ятаганов и палашей, отливки железа, меди, олова и свинца. А также пятьдесят тысяч талеров. Кому, сколько и чего давать, знает прапорщик Черкес, он пойдет с тобой главным интендантом. В Хаджибее нужно быть в середине сентября, станешь действовать от моего имени. Комендант в курсе дела, никаких проблем не будет. Этот вопрос мы неоднократно обговаривали, думаю, муссировать его больше не стоит.
– Так точно, сир! – боднул головой капитан Дуга.
– Лейтенант Васюня!
– Я!
– Обучение славянскому языку воинов и переселенцев на твоей совести и на совести переданных в твое распоряжение десяти инструкторов. И курсантов моршколы к этому делу тоже подключай.
– Есть, сир! Все сделаем, как надо! Вы только об оружии и патронах для новичков позаботьтесь.
– За полгода, думаю, производство развернется, так что по три сотни револьверов и винтовок в твое распоряжение отгружать будут ежегодно. Ну и патроны тоже. Итак, порядок наших действий неоднократно оговорен, команды сформированы, прошли неплохое слаживание, десант и пассажиров по кораблям распределили, больше говорить не о чем. Кстати, сеньор Лучано, вы разделили своих строителей на четырнадцать бригад?
– На пятнадцать, ваша светлость, четырнадцать останется в графстве, а я уйду с вами дальше.
– Отлично! У кого-нибудь вопросы есть? – подождал минуту, но никто ни о чем спрашивать не стал. – Вопросов нет. Тогда напоминаю, отчаливаем с началом третьей вахты, идем двумя параллельными кильватерными колоннами с дистанцией в двадцать кабельтов. Все, господа, свободны!
До экватора двигались по очень удобному пассату и преодолели две с половиной тысячи миль буквально за восемь дней. Праздник Нептуна с посвящением фактически всех моряков в «рыцари моря», с ряжеными чертями, а также песнями и плясками не праздновали, батюшки были категорически против «всяческих языческих кривляний». А вот молебен на всех кораблях отслужили, после чего на каждом корабле была вскрыта бочка с сухим вином. Матросы и пассажиры от него не напились, но разноязыкие песни пели.
Оставшиеся две тысячи миль дались сложно. Шли галсами, по ночам чаще обычного били в рынду и плелись целых пятнадцать дней. К сожалению, сказывался недостаток опыта.
В той жизни мне доводилось бывать по работе в городе Александер-Бей, который стоял на южном берегу устья реки Оранжевой, поэтому помнил, что, начиная с южного тропика вдоль всего побережья пустыни Намиб, это самый первый выход в океан большой, полноводной реки. Однако я его едва не проморгал. Дело в том, что из-за сильных круглогодичных прибоев и непостоянных прибрежных течений каботажное плавание вблизи от берега становилось невозможным, поэтому мы держались далеко в океане. Часто посматривал в подзорную трубу и вдруг увидел это самое устье фактически уже на траверзе левого борта.
Быстро скомандовал вымпелом курс галфвинд (около девяноста градусов), стал выполнять эволюции и наконец направился к берегу. Вошли в бухту по кипящим волнам послештормовой качки, нос корабля клевал, качало, как на качелях. Зато шебеки, убрав паруса, влетели в бухту на веслах совершенно без проблем.
В конце концов мы вошли в спокойную воду и недалеко от берега бросили якоря. Для двухсот тридцати воинов, двухсот пятидесяти моряков, трех сотен рабочих и мастеровых, а также полутора тысяч крестьян поход уже закончился. Здесь им предстояло жить, воевать и трудиться. Но счастливы были сойти на берег после трех недель непрерывного морского похода не только новые местные жители, но и все семь тысяч прибывших. Даже та часть лошадей, коров и коз, коих выгрузили в этом месте и которых шатало, словно стебли на ветру, по истечении десяти минут от счастья чуть с ума не сошли.
За два часа все люди наконец оказались на суше и немного отошли от непрерывного трехнедельного путешествия. Вот и батюшки спустились на берег, высоко и торжественно неся хоругви с изображением Спасителя и Матери Божьей, а Иван Тимофеевич забрал у Славки Орлика древко со свернутым знаменем княжества, развернул его и встал рядом со мной. Полотнище сразу же затрепетало на ветру. Шум многотысячной толпы резко стих, и все замерли в ожидании с неподдельным любопытством в глазах.
– Это – моя земля! Но если кто-то считает иначе, пусть выйдет и оспорит! Здесь и сейчас! Либо пусть молчит до скончания веков! – Я вытащил из ножен шпагу и воткнул в песок пляжа. Поднял голову, посмотрел в глаза воинов, священников, мастеровых, крестьян и не увидел злобы или отторжения, только надежду.
Часть вторая
Первый поход под знаменем двух грифонов
Глава 1
Корабль слегка покачивало, поскрипывали снасти, за бортом шуршала волна, а палуба слегка вибрировала от множества приглушенных шлепков, словно били дробь по расстроенному барабану. Проснулся, как обычно, посреди последней вахты, буквально за минуту-две до ударов в рынду. В каюте было светло, солнце уже склянку назад вынырнуло из моря.
По привычке быстро поднялся с койки, которой мне служил большой широкий рундук, даже не рундук, а сундучище, на котором свободно могли расположиться два человека. В нем хранились мои личные вещи, три металлических ящика с деньгами, а также оставшиеся десять флагов княжества.
