Джон Данн - Знак черепа
Мне показалось, что в неверном свете свечей я различил тень улыбки на тонких губах Саймона.
— Подходящее название, — заметил я. — Так ли хорошо само судно, мистер Левисон?
— Едва ли можно найти что-нибудь лучше. Быстроходное и отлично оснащенное. Превосходный капитан и надежная команда, — ответил он, безмятежно глядя на меня своими восточными глазами с поволокой, которые, казалось, имели свойство зашториваться изнутри какой-то непроницаемой завесой.
— Действительно, это избавит нас от множества забот и потери времени, — сказал я и демонстративно зевнул, прикрывая рот ладошкой. Если мой жест должен был послужить намеком, то Левисон мгновенно откликнулся на него. Я не видел причины, почему он засиделся у нас так долго, разве что, узнав о результатах моего свидания с Картером, захотел лично проверить его исход. Левисон произвел на меня впечатление человека, не отличающего дня от ночи, если дело касается бизнеса. Хадсона послали за его портшезом, и «деловой партнер» сэра Ричарда отбыл восвояси.
— Прибыло оружие и снаряжение, которое вы заказали, — сообщил сэр Ричард. — Все отличного качества. А как с местами на завтра?
— Почтовая карета отправляется от станции Суон-Ярд в четверть седьмого утра.
— В таком случае пора спать. Наши пираты вот уже два часа храпят вовсю. Пошли, племянник!
— Погодите пару минут, — остановил я его.
Я подробно описал все мои сегодняшние похождения. Сэр Ричард слушал внимательно, но мой рассказ, казалось, не очень поразил его, а для юного Маддена он и вовсе послужил источником скрытого веселья, о чем свидетельствовали выражение его глаз и подрагивавшие уголки губ. Это вывело меня из себя, чего я, конечно, не должен был себе позволить, но я видел, что сэр Ричард относится к моей истории не слишком серьезно, слушая лишь из вежливости.
— Не знаю, какую аферу задумал Симпкинс, — проговорил он, — но я не могу подвергать сомнению честность Левисона. Он так много сделал для нашей экспедиции…
— Цель которой ему предельно ясна, — вставил я.
— Это было необходимо, чтобы взять в банке наличные деньги. Конечно, ему не известны координаты, а карту он и в глаза не видел.
— Если только он не получил их от Симпкинса.
— А откуда они у Симпкинса? Вы полагаете, Фентон передал их ему?
Все это время юный Мадден сидел, опершись о подлокотники кресла, и с явным удовольствием наблюдал за перепалкой между мной и его дядей.
— Не знаю, откуда он их получил, — упрямо продолжал я. — Но предположим, что я прав и Симпкинс выполняет поручение Левисона. Ваш «деловой партнер» дает нам судно с готовой командой. Предположим, «Золотая Надежда» вовсе не так хороша, как другое судно, которое он готовит для себя. Предположим, что капитан «Золотой Надежды» — его человек. Саймон платит ему, или уже уплатил, и пообещал заплатить еще столько же после этого путешествия. Так же, как и команде. А что касается его услуг, которые он оказал вам в этом Деле, то полагаю, он не остался внакладе!
— Можешь быть уверен! — хихикнул Фрэнк Мадден. — Еврей никогда ничего не делает даром. Саймон — хитрая бестия. Хотелось бы посмотреть ему в лицо, если все окажется правдой, и мы в конце концов выведем его на чистую воду!
— Все ваши подозрения основаны на пустых домыслах, — сказал сэр Ричард. — Я полностью доверяю Левисону. Он, кстати, нисколько не одобряет — хотя, естественно, не выражает этого вслух — такую дикую авантюру, как наша!
— Разумеется, нет, — буркнул я, — поскольку сам намерен в нее ввязаться!
— Мы идем спать, — холодно бросил сэр Ричард. — Если вы считаете нашу экспедицию плохо спланированной, мистер Пенрит, то никто не принуждает вас в ней участвовать!
Я подскочил как ужаленный. На мгновение я забыл, что нахожусь в полной зависимости от моего работодателя, служа домашним учителем за пятьдесят фунтов в год.
— Как вам будет угодно, — ответил я с поклоном.
— Нет, нет! — воскликнул юный Мадден. — Я не позволю вам ссориться! Джастин отправляется с нами, или я остаюсь дома. Думаю, он прав насчет вашего хитроумного Саймона. Но пусть он опережает нас или следует за нами по пятам — мы найдем способ натянуть ему нос. А без Джастина наша экспедиция и вовсе не состоится!
Слова его звучали сердито и властно, и я в очередной раз убедился в бессилии сэра Ричарда противостоять племяннику.
— Я погорячился, — сказал он. — Возможно, в ваших словах и есть доля истины, однако я не могу обвинять Левисона, не имея на то веских доказательств. Давайте отправимся спать и обсудим все завтра на свежую голову. Утро вечера мудренее!
Хромой мальчик пришел ко мне, когда я уже собирался укладываться в постель.
— Джастин, — сказал он, — мой дядя самодовольный напыщенный индюк. А Саймон хитрая лиса. Но мы найдем способ обложить его нору! А тем временем я обещаю тебе, что ты не пожалеешь об участии в нашей экспедиции — чем бы она ни обернулась. Спокойной ночи!
Он покинул мою спальню с интригующей ухмылкой, намекавшей на некие скрытые мысли в его не по возрасту мудрой голове, которая, несмотря на всю рассудительность, была полна невероятным количеством всевозможных причуд и фантазий. У меня, однако, не хватило времени как следует подумать над этим, потому что я заснул прежде, чем моя голова коснулась подушки.
Глава одиннадцатая. ЧЕРНЫЙ МАЙКЛ
— Острый нож, лихая шпага,
пистолеты на боку,
ловкость, дерзость и отвага —
все, что нужно моряку!
Долгое путешествие в Плимут, начавшееся на следующий день ранним и зябким утром, всех нас приободрило. За окнами кареты проплывали прекрасные виды, нас добродушно приветствовали крестьяне, обеды на маленьких почтовых станциях сменялись ужинами в довольно приличных трактирах, а главное — октябрьская погода выдалась солнечной и поистине великолепной. Дон то бежал рядом, дружелюбно полаивая на лошадей, то вскакивал на козлы или сворачивался клубочком у моих ног.
Карета практически находилась в нашем полном распоряжении, и Фентон с Пайком горланили свои любимые песни, неизменно ухитряясь пребывать в состоянии, как они выражались, «легкой морской зыби», поддерживая в нас романтический дух и эйфорию предвкушения славного путешествия. Между песнями они рассказывали матросские байки, довольно занятные, в особенности если отбросить наполнявшие их суеверия и хвастовство. Что касается юного Маддена, то его совершенно очаровали истории о пиратской жизни, где щеголяющие в золоте и кружевах пираты выступали в роли благородных джентльменов, героев, которым сам черт не брат, наказывающих порок и поощряющих добродетель, грабящих только богачей и помогающих беднякам, отважных в сражениях и галантных с женщинами. Если верить всем их небылицам, то возраст рассказчиков насчитывал никак не менее сотни лет, ибо свои повествования они неизменно вели от первого лица — обычай, кстати, свойственный не одним лишь пиратам. Пайк уверял, будто был с Генри Морганом и Менсфилдом на Багамах и на Ямайке, присутствовал при падении Портобелло и разграблении Панамы. Фентон хвастался участием в разгроме Перу под предводительством Саукинса, Шарпа и Уотлинга и в знаменитом переходе Таунли через Панамский перешеек.
