Владимир Трошин - Любимцы Богини
Седьмые и восьмые сутки подводная лодка находилась в подводном положении. Вечером, после ужина, Лаврову было приказано убыть в восьмой отсек для организации стрельбы из устройства ДУК (для удаления контейнеров). ДУК, в понимании рядовых членов экипажа, не знакомых с тонкостями устройства торпедного аппарата и некоторых, хорошо осведомленных, но язвительных личностей, представлял собой почти полный аналог этого устройства, только стреляющий не торпедами, а специальными, заполненными отработанными пластинами регенерации и различными отходами, пластиковыми мешками. Кроме того, ДУК отличался от торпедного аппарата тем, что располагался не горизонтально, а вертикально. Работа была тяжелая. Прибывающие из отсеков мешки весом под сорок килограммов нужно было спустить с палубы в трюм, дополнить незаполненные и разместить в корпусе ДУК. В районах боевой подготовки ДУК почти не использовали. Лодки достаточное время находились в надводном положении. В этом случае, мешки выбрасывались за борт через открытую рубочную дверь. Так можно было поступить и сейчас, дождавшись всплытия, но кто-то из флагманских специалистов предложил провести учения по стрельбе из ДУК.
С мешками расчет справился довольно быстро. Лавров проследил закрытие крышки аппарата замком, доложил в ЦП и, вымыв руки в умывальнике душа, стал подниматься по трапу на верхнюю палубу. Его чуть не сбил заместитель командира девятого отсека мичман Крутиков:
– Там Шах боцмана зарезать хочет!
Шахом на корабле звали интенданта Володю Шахисламова. Комдив-три бросился наверх. В проходе восьмого отсека никого еще не было. Не все после отбоя тревоги успели дойти до своих кают. Переборочная дверь в девятый отсек была приоткрыта, и из него слышались какие-то крики. Лавров с ходу перепрыгнул через комингс двери. В отсеке, прижавшись к дифферентометру поста резервного управления горизонтальными рулями, стоял бледный как мел, готовый защитить себя кулаками боцман Орлов, а напротив него интендант Володя Шахисламов с предназначенным для разделки мяса тесаком. Обоих сдерживал, растопырив между ними руки, командир девятого отсека Бобылев.
– Вы что! С ума сошли! – дико закричал на них Лавров, схватив интенданта за руку с ножом. – Володя! Отдай нож!
Шахисламов послушно разжал кисть руки, и нож, ударившись о покрытую линолеумом палубу, издал глухой звук.
– Вот так лучше, – обрадовался Лавров, поднимая тесак, не уступающий размерами мечу древнеримского легионера. В этот же момент в отсек влетели несколько мичманов во главе с Крутиковым, и быстренько скрутили Шахисламова. В дополнение ко всему прибежал заместитель командира по политчасти Астапов.
– Шахисламова в каюту старшин команд, я с ним разберусь, – приказал он мичманам, держащим интенданта, – а потом Орлова!
Шахисламова вывели в восьмой отсек. За ним ушли остальные. На верхней палубе отсека остались только Лавров и Бобылев.
– Василий Васильевич! Из-за чего эта свара! – поинтересовался Лавров.
– Да здесь целая детективная история, – ответил Бобылев. И он рассказал, как это все получилось. На К-30 существовала негласная традиция – в подводном положении не курить. На других кораблях имелись официально разрешенные места для курения под водой. Чаще всего для этого предназначались выгородки СУЗ в реакторном отсеке. Из оборудования там только герметичные распределительные коробки системы управления и защиты реакторов. Гореть нечему, куда не кинь взгляд – нержавеющая сталь. И самое главное – автономная вентиляция, с многочисленными хитроумными фильтрами. Кури, не хочу. На нашей же подводной лодке сигналы ревуном на открытие клапанов вентиляции цистерн главного балласта означали для курильщиков только одно – забыть о сладких затяжках до очередного всплытия. Иногда находились хитрецы, считавшие, что система вентиляции в состоянии справиться с дымом сигареты одного единственного человека. Это были новички, полагающие, что если их не видят, значит, не поймают. Наивные, они еще не знают, как обостряется обоняние в замкнутом объеме, а запахи по трубопроводам вентиляции распространяются в самые невероятные места. Провинившегося предупреждали так, что он раз и навсегда понимал, на К-30 курить нельзя!
Интендант Шахисламов как раз был таким новичком. Володя считал, что ночью, когда коки под его руководством на камбузе пекут хлеб, он имеет полное право отвести душу в сигаретном дыму. Интенданта предупредили, но он продолжал делать все по-своему. Всего три месяца прошло с того момента, как он окончил школу техников ВМФ на Русском острове, но уже считал, что неограниченный доступ к провизионке, дает ему право не считаться с мнением простых смертных! Но не так думала кают-компания мичманского состава и, прежде всего, возглавлявший ее старшина команды рулевых-сигнальщиков старший мичман Орлов. По праву считавшийся хранителем традиций корабля, он ревностно следил за их соблюдением и сурово пресекал любые попытки нарушения. Стоявшему на вахте в ночь специалисту-рефрижераторщику, обслуживающему кормовую холодильную машину, было дано задание держать под давлением баллон гальюна. Расчет был такой, что любой подготовленный подводник, прежде чем нажать на педаль смыва, посмотрит на манометр, показывающий давление в баллоне, и откроет клапан вентиляции. Закончив выпечку хлеба, накурившийся, ничего не подозревающий Шахисламов, спустился в находящийся на нижней палубе восьмого отсека гальюн. Посидев минут пять на чаше унитаза, как и все порядочные люди, интендант наступил ногой на педаль, для того чтобы смыть его дурно пахнущее содержимое. Дальше, те, кто не спал, услышали дикий мат и почувствовали расползающееся по отсеку зловоние.
– Вахтенный! – орал, вперемежку с нецензурными выражениями, благим матом интендант. – Позови кого-нибудь из коков, нагрузи цистерну на душ!
– Душ только с разрешения центрального поста, – зажав нос пальцами и держась на почтительном расстоянии от высовывающегося из кабинки Шахисламова, – отвечал вахтенный. Интендант попытался выйти из душа к динамику «Каштана», но наткнулся на предупреждение вахтенного:
– Стойте, а кто убирать будет? Я сам доложу!
Из динамика послышался хохот в центральном посту, и разрешение:
– Ну, если он такой засранец, нагрузи!
Дежурный кок опасливо передал своему дурно пахнущему начальнику разовое белье и мочалку с мылом:
– Где это Вы так, товарищ мичман?
На следующий день половина корабля от смеха держалась за животы. Некоторые при появлении Володи Шахисламова зажимали нос: «Откуда-то пованивает!» А во время вечерней приборки, Орлов ненароком заметил интенданту, что если тот еще раз закурит, вообще из дерьма не вылезет. Шахисламов наконец понял, что все было подстроено, да и ему наверняка уже кто-нибудь рассказал, чья это задумка. Схватив тесак на камбузе, он бросился на боцмана. А дальше было то, что уже Лавров видел.
