Владимир Трошин - Любимцы Богини
– Видел я его, ничего страшного, следующий раз будет смотреть куда надо! – забыв о возгорании, высказал свое мнение Геннадий Викторович. И, обратившись к Рязанову, приказал:
– После обеда соберите в кают-компании командиров боевых частей и дивизионов.
Командир пошел к себе в каюту. Лавров почему-то не сообразил спросить Завирухина, как с ним. Жизнь на корабле продолжилась по установленному распорядку – приборка, обед, адмиральский час, работы по планам командиров боевых частей и т. д.
Перед самой сдачей вахты Тимченко вызвали к командиру. Вернулся он улыбающийся, с каким-то листком бумаги:
– Решение квартирной комиссии! С тебя бутылка!
По секрету поделился с ним, что зам не хотел подписывать. Боится, что это творчество когда-нибудь окажется на столе Артющенко. Договорились, его на корабле не было, и он ничего не видел. Расписался за Астапова секретарь парторганизации корабля мичман Ефремов. Сказал: «Если начпо спросит, я найду что ему ответить!». Вот это мужик!
Сдавая вахту, Лавров договорился с командиром электротехнического дивизиона о заступлении на вахту еще раз после вечернего чая, вместо него. Ночная вахта прошла без замечаний. На всякий случай записался у Примака на пять утра. Вдруг заснет. Думая о том, что лучше сделать в Тихоокеанском, он пролежал до стука вахтенного в дверь каюты:
– Товарищ капитан-лейтенант, Вам пора вставать!
Быстро переоделся. Прошел в центральный пост. Вахтенного офицера не было видно. Наверное, спал в одной из рубок ЦП. Вахтенный инженер-механик, капитан 3 ранга Примак что-то читал, а вахтенный БП-35, матрос Казенас возился с разобранным запасным редуктором воздуха среднего давления. Увидев его, Володя Примак заулыбался:
– Зачем ты идешь в такую рань? Автобусы пойдут в шесть часов!
– А если уйдут раньше? На чем я поеду? – вопросом ответил Лавров. – Мне нельзя рисковать!
– Тогда, ни пуха, ни пера!
– К черту.
В половине шестого он уже стоял на остановке, асфальтированной площадке, там, где дорога из поселка разветвлялась на две, идущие к гаражу и в сторону моря. Темнота и ночной покой окружали неровный прямоугольник площадки, освещенной лампами неонового света на бетонных фонарных столбах. Рассвет еще не наступил. Только на востоке, там, где вершины сопок непроницаемой чернотой окаймляли небосвод с мерцающими звездами, уже начинало светлеть. Предрассветную идиллию нарушил шум двигателя легкового автомобиля. От штаба, по главной аллее, на дорогу выруливали красные «Жигули». Возле Лаврова машина затормозила.
– Лавров! Что Вы здесь делаете? – услышал он из открытого окна автомобиля. По голосу Лавров узнал заместителя начальника ЭМС капитана 2 ранга Серова. Вчера он проверял, вместо пострадавшего Белоногова, готовность электромеханической части корабля к выходу в море.
– Я, с разрешения командира. Отпущен до обеда в Тихоокеанский для решения личных вопросов.
– Садитесь, подвезу!
Больше ничего он у комдива-три не спрашивал, только рассказал, словно ища его сочувствия, почему он здесь:
– Меня срочно вызвали из отпуска. Думал, проверю, и отпустят. А, оказывается, пойду с вами в море. Вместо Белоногова. Хотя бы предупредили! Нет, не сказали ни слова. Теперь надо отгонять машину в поселок. Здесь оставлять негде.
В Тихоокеанском Лавров, поблагодарив флагманского, поспешил к Бабину. На стук в дверь никто не ответил. Его не было дома. Наверное, ушел в гости и заночевал там. Часа полтора Лавров просидел на лавочке перед домом, переживая отсутствие хозяина: «А вдруг он какой-нибудь пропойца, который может пить неделями, пока не закончатся деньги?».
Наконец, Бабин пришел. От него пахло свежим шилом и женскими духами.
– Извиняюсь, пять минут, и я готов. Пойдемте в квартиру, – предложил, икая, гуляка. Посоветовав мичману выпить от икоты воды, Лавров последовал за ним.
Квартира была пуста. Дневной свет с трудом проникал в большое окно через листву разросшихся тополей. Чувствовались сырость и прохлада давно покинутого жилья. Лавров зашел в совмещенный санузел. Облезшие, покрытые грибком стены, титан с остатками дров, пожелтевшая ванная и унитаз, с трещиной, заклеенной эпоксидной смолой.
– Сам клеил, как железный, еще пять лет простоит, – заметив взгляд Лаврова, прочавкал чистящий над умывальником зубы Бабин.
У двери КЭЧ Лавров остановил мичмана:
– Посидите где-нибудь, пока я договорюсь.
Его направили к той самой девушке технику, которая отказалась принимать квартиру у Бабина. Внимательно просмотрев представленные бумаги, она, показав на отложенное в сторону решение квартирной комиссии, спросила:
– Что это такое?
– Решение квартирной комиссии! – уверенно ответил он.
– Я вижу. Только должно быть решение квартирной комиссии дивизии!
– Мне такое дали! – решил схитрить Лавров.
– Я могла бы принять и такое, если бы на нем стояла печать дивизии и подпись Артющенко, а так ничего не выйдет!
Он понял, что пора менять тактику.
– Девушка, Вас как зовут?
– Вера, а Вам зачем, я замужем!
– Какое красивое и символичное у Вас имя. Вселяет надежду в каждого, кто видит Вас! – неуклюже польстил Лавров. – Понимаете, все дело в том, что у нас нет времени. Товарищ, который сдает квартиру, уезжает послезавтра. Может, решим вопрос сейчас! За ценой не постоим!
– О чем Вы говорите! У меня двое детей! За это Ваше решение меня уволят! Я не хочу из-за Вас терять свою работу! – вырвалось у нее. – Обратитесь к Звонаревой. Она может решить все!
Лавров понял, что переговоры зашли в тупик.
– Вера, а где ее кабинет?
– На втором этаже, там увидите табличку! Только ее сейчас нет, она будет часа через два.
Лавров вышел на улицу.
– Как успехи? – спросил его Бабин.
– Надо ждать Звонареву, она будет через два часа! – ответил Лавров, благоразумно решив, что лучше промолчать про неудачу переговоров с техником.
– Тогда я схожу в универмаг за водичкой, что-то горло пересохло! – сказал Бабин. Лавров утвердительно кивнул и сел на скамейку.
Дело провалилось. Визит к Звонаревой не поможет. Та просто выгонит его из кабинета и, возможно, позвонит Артющенко. Сдаться? Нет, он обязан использовать каждый малейший шанс, любую ниточку, которая может привести его к успеху! До Звонаревой надо еще что-нибудь придумать. Может попробовать через мужа этой Веры? Мужики сговорчивее. А он уговорит ее. Пойти узнать, кто он и найти его!
– Володя, здравствуй! – направлявшаяся в КЭЧ хрупкая, беленькая женщина, остановилась возле него.
Лавров непонимающим взглядом окинул ее: «Откуда она его знает?»
– Это я, Тамара! Помнишь, на свадьбе у Смирнова Жени вместе были. Соседка за столом, рядом с тобой!
