Эмилио Сальгари - Иоланда — дочь Черного корсара
Море становилось все пасмурней, ветер налетал с такой чудовищной силой, что, окажись у него на пути пушки тридцать второго калибра, то и они полетели бы за борт.
Оглушительно гремел гром, заглушая команды боцманов и их подручных, беспрерывно сверкавшие молнии слепили глаза.
Морган хотя и понимал, что скоро начнется ураган, сохранял удивительное спокойствие и невозмутимость. Он был не только смелым бойцом, но и одним из отважнейших мореходов своего времени. Стоя на мостике с рупором в руке, он отдавал приказания без страха или дрожи в голосе.
Отказавшись спуститься в каюту, Иоланда стояла рядом с капитаном, ухватившись за поручни мостика. Она бестрепетно встречала брызги воды, долетавшие иногда до этого, весьма высокого, места фрегата, и с любопытством, без примеси страха заглядывала в морские пучины, в которые корабль погружался со странным уханьем.
— Вам не страшно? — часто спрашивал ее Морган.
— Я дочь моряка, — с улыбкой отвечала девушка. — Мой отец сражался в этих морях с ураганами.
Часам к двум утра с моря донесся зловещий гул. Казалось, вопит несметная орава людей, взывающих о помощи.
Морган слегка побледнел и нахмурил лоб.
— Что это? — спросила Иоланда.
— Надвигается циклон, — ответил флибустьер.
Вдруг все небо от запада до востока озарилось ярким пламенем. Непроглядные потемки сменились, казалось, кровавым жаром. Волны вспыхнули, словно освещенные изнутри множеством подводных вулканов. Одна за другой следовали молнии. Яркий свет их ослеплял моряков. Казалось, на море изливается огненный каскад, молнии падали стрелами в два-три зигзага и такими же зигзагами взвивались обратно.
Сощурив глаза, команда фрегата с ужасом наблюдала за этим зрелищем. Впервые в жизни душа Иоланды, казалось, ушла в пятки.
— Сеньор Морган!.. — теребила она капитана. — Что происходит?
— Налетели на шаровую молнию, сеньора. Спускайтесь в каюту!.. Спускайтесь!..
— Посмотрите на клотик грот-мачты!.. — послышался в этот миг чей-то голос.
Все устремили глаза на мачту. Наверху, вокруг клотика, вращался, словно собираясь оседлать его, раскаленный шар величиной с апельсин, светившийся голубоватым светом. Внезапно он лопнул с сухим треском гранаты, мачту лизнул язык пламени и в воздухе запахло серой.
— Горим! — с испугом закричали корсары.
Вспыхнул марс, и пламя, раздуваемое ветром, охватило уже косой парус фок-мачты.
Увлекая за собой дочь Черного корсара, Морган собирался было спуститься с командного мостика, как вдруг до него долетел возглас Пьера Пикардца:
— Стаксель горит! Надвигается огромный вал!..
Морган с трудом подавил желание выругаться, чтобы не напугать девушку. Но не смог удержаться от гневного восклицания:
— Это какое-то проклятие!
Но, придя тут же в себя, он помог Иоланде спуститься по трапу, по которому то и дело прокатывались волны.
— Сеньора, — слегка взволнованно сказал он, глядя ей в глаза, — Морган не из тех, кто теряет присутствие духа, положитесь на меня.
— Я ничего не боюсь, — ответила Иоланда. — Я знаю, что вы мужественный человек.
— Уйдите с палубы, сеньора. Мы во власти волн и огня, и от беды не убережешься.
— Слушаюсь, капитан.
— Ван Штиллер, займись сеньорой!.. — крикнул он гамбуржцу, спешившему куда-то с ведрами.
Проводив долгим взглядом девушку, спокойно спускавшуюся под руку с флибустьером, словно ей не грозила опасность, Морган бросился на верхнюю палубу, где возникла суматоха.
— К помпам! — гаркнул он громовым голосом.
Фрегат лег в дрейф, чтобы устоять под натиском урагана, трепавшего его с ужасной силой и гнавшего на восток. Грот-мачта и фок-мачта были объяты пламенем. Пропитанные смолой марсы, канаты, рычаги управления вспыхивали как спички, горящие куски парусины падали на палубу, отовсюду сыпались искры. От снастей, можно сказать, ничего не осталось — вещь опаснейшая во время бури, которая могла продлиться не один час и лишить корабль устойчивости.
По команде Моргана корсары пустили в ход кормовую и носовую помпы, но сделать это было не так просто — волны то и дело захлестывали палубу, угрожая смыть людей, боровшихся с пожаром. К тому же струи били не очень высоко. Корабельные снасти горели и в воде. Падавшие с огнем куски рей и парусов подвергали людей постоянной опасности. Более того. При переменном ветре пожар грозил перекинуться на бизань-мачту. И все же эти несгибаемые люди, издавна привыкшие смотреть в глаза опасности, вели отчаянную борьбу. Некоторые из них приступили уже с топорами к горящим мачтам, чтобы свалить их в море. Поняв, что усилий моряков недостаточно, Морган велел вызвать на палубу испанских пленных, которые, увидав из трюма зловещее зарево, дико вопили и выли.
Их было человек тридцать, в том числе капитан Валера и дон Рафаэль.
Услыхав команду капитана, Кармо аж подпрыгнул.
— Нам это выйдет боком, — сказал он Ван Штиллеру, присоединившемуся к своему другу. — Выпустить врагов на палубу горящего корабля!.. Куманек, смотри в оба!..
— Боюсь, ты не прав, — ответил гамбуржец. — Им тоже надо спасать шкуру.
— Да, но среди них есть один, который с удовольствием отправил бы нас ко дну. Держи ухо востро, товарищ...
— Кого ты имеешь в виду?
— Капитана Валеру.
Но тут оба вздрогнули, увидав, как накренилась грот-мачта.
— Берегись, а то рухнет! — раздалось на баке.
Люди бросились во все стороны и оттеснили друзей к борту. Это бежали матросы, которые, несмотря на угрозы Пьера Пикардца и Моргана, оставили помпы и спешили укрыться на корме.
В то же время с бушприта донесся крик:
— Внимание, рулевой!.. На траверзе — огромный вал!
Глава XIV
Девятый вал
Страшная оторопь охватила команду, когда все шестьдесят человек услыхали предупреждение марсовых о новом бедствии, грозившем фрегату. Одного пожара, значит, было мало? Должна была разыграться и водная стихия? Не хватало еще грозного вала, наводившего ужас на мореплавателей Мексиканского залива и Карибского моря, чтобы подвергнуть тягчайшему испытанию и без того потрепанный корабль?
— Мы погибли! — невольно воскликнул Кармо, бросившийся на верхнюю палубу, где находились Морган и Пьер Пикардец.
Захлестываемый ужасающими волнами, с грохотом перекатывавшимися через борт, фрегат беспомощно болтался без парусов на воде, заваливаясь то на правый, то на левый борта.
Грот-мачта, потерявшая свою оснастку и превратившаяся в огромный факел, со страшным скрипом клонилась то в одну, то в другую стороны, осыпая палубу горящими реями, остатками марса или салинга.
На палубу низвергался целый водопад раскаленных головешек, угрожая прожечь палубу и подпалить шлюпки, поднятые на борт, чтобы их не смыла вода.
