Виктор Рябинин - Каждый умирает в своем отсеке
…Его разбудил аварийный крик Воронова:
– Акела, блин, подъем! По местам стоять, с якоря и швартовов сниматься! Мы с тобой, братан, кажется, проспали на службу!
В квартире больше никого не было. Полдюжины пустых бутылок, коробки из-под конфет, апельсиновая кожура и прочие атрибуты минувшего разгула наглядно свидетельствовали: вечер удался на славу. На зеркале трюмо алой губной помадой было выведено по-французски: «Мерси».
Кто оставил данное послание, было понятно, но вот за что их благодарят, выяснили позже. Вместе с томиком Лермонтова из квартиры исчезли все деньги, как, впрочем, и надежда на долгожданный отпуск…
…Рассказывая соратникам по палате эту историю, капитан 3 ранга Сергей Акелов кисло улыбнулся и пояснил:
– В отпуск я все же поехал. Офицеры корабля собрали мне деньги и, хотя я долго отказывался, насильно впихнули меня в поезд. После этого случая, завидя меня, целый год друзья улыбались и говорили: «Ну что, братан, Акела промахнулся?» А я дал себе зарок: никогда не поддаваться мимолетным соблазнам.
– И получается? – на всякий случай поинтересовался летчик Кащеев и, не дождавшись ответа, вздохнул: – А у меня нет.
11
Поматросил да и бросил!
Второй месяц Андрей находился в военном госпитале. За это время из старожилов в палате остался только он и летчик Кащеев. Штурмана Акелова и подводника Олега Сорокина выписали и на их место поместили других. Пару раз за это время приезжал Сан Саныч и вместе с многочисленными гостинцами привозил последние новости из гарнизона подводников.
– У нас там одна комиссия за другой. Всех опрашивают и очень интересуются, что да как. Берут письменные показания, а старпом рассказывал, что его спрашивали об организации хранения на корабле электронагревательных приборов. Говорят, что в выгоревшем седьмом отсеке специалисты что-то нашли и считают, что пожар возник по вине личного состава. Не то паяльник там какой-то нештатный оказался, не то грелка… Батю на период работы комиссии отстранили от должности, а дивизией сейчас «рулит» начальник штаба. В конце месяца, говорят, лодку потянут на ремонт в завод. Прости, Андрюха, тогда будет трудно вырываться к тебе, но я что-нибудь обязательно придумаю, – как бы извиняясь, заулыбался верный боцман.
Судя по тому, что Сан Саныч вот уже недели две не показывал носу, лодка на самом деле сейчас находится где-нибудь в заводском доке, решил Андрей. Как там они? После шока от пережитой трагедии, разыгравшейся во время глубоководного погружения, любой экипаж нуждается в отдыхе и психологической релаксации. Гибель товарищей, с кем еще вчера беседовал, смеялся, балагурил и готов был идти, без преувеличения, и в огонь и в воду, безжалостно вышибает из привычной житейской и служебной колеи. Но тут ничего не поделаешь – таковы суровые законы подводного флота: в случае аварии каждый умирает в своем отсеке, сознательно и до упора из последних сил наваливаясь грудью на кремальерное устройство (специальный замок с поворотным механизмом, обеспечивающий равномерный прижим люка ко всей окружности стыка. – АВТ.) и наглухо задраивая межпереборочный люк. Прощайте, мужики… И не поминайте лихом…
Нередко подвиг и сознательное самопожертвование этих людей нивелируется высокопоставленными столичными военными чиновниками и оценивается прямо противоположно содеянному.
Так уже было на советской атомной лодке К-219, затонувшей в Саргассовом море в октябре 1986 года. Тогда в результате аварии в шахте баллистической ракеты потек окислитель. От его паров мгновенно погибли офицер и два матроса. Еще один – матрос Сережа Преминин – героически погиб, вручную опуская в активную зону реакторов компенсирующие графитовые решетки. Если бы этого не было сделано, мир наверняка узнал новый Чернобыль, только мощнее в десятки крат. Реакторы были заглушены, а 115 моряков из 119-ти удалось спасти.
Поскольку ракеты могли взорваться в любую секунду, командир Игорь Британов не побоялся сразу после аварии дать команду на всплытие подводного ракетного крейсера стратегического назначения, находящегося к тому же на боевом дежурстве. За одно это его уже должны были сурово наказать, как наказали старшего лейтенанта Николая Беликова, потерявшего партбилет в тот момент, когда он вместе с матросом Премининым спасал реактор, да и саму лодку от взрыва. «Руководящая и направляющая» оказалась скорой на расправу и карающей рукой выкинула Беликова на берег, списав с подводного флота, презрев очевидную суть человеческого и офицерского подвига. Британова и командира электромеханической боевой части Игоря Красильникова исключили из партии и тоже отправили в запас. Катастрофу приказали забыть, как страшный сон.
Маховик судебно-правовой волокиты раскручивался долгие годы, ломая судьбы выживших, круша надежды родных и близких погибших. Родителям Сергея Преминина спустя 11 лет все же вручили звезду Героя России. А командира корабля Игоря Британова, как и других офицеров подводного крейсера, не наградили, но и не наказали. «Хорошо, что не посадили», – мрачно шутил по данному поводу Британов, когда в 2000 году пришла наконец долгожданная и справедливая общественная реабилитация. Британову тогда присвоили звание капитана 1 ранга, а от свердловского губернатора он получил в подарок квартиру.
Причиной тому, очевидно, послужил голливудский блокбастер «Враждебные воды». На том берегу Атлантики по достоинству оценили и с восхищением отнеслись к поступку русского подводника. Когда американские режиссеры только приступали к работе, они нашли Игоря Британова. Сказали, что будут делать кино на основе реальных событий, то есть про него, Британова. К тому же посулили хорошо заплатить за детальный рассказ о давней трагедии. Офицер честно поведал им свою историю, и киношники исчезли. Конечно, никаких денег Британов не получил. Он не обиделся, но когда те снова объявились и предложили ему консультировать киногруппу, отказался.
Согласия на использование образа командира как прототипа главного героя американцы тоже не получили.
В 1997 году кинокомпания «Уорнер Бразерс» выдала в прокат свои «Враждебные воды». Посмотрев фильм, Британов сильно возмущался: «Там же полно идиотизма! Например, чтобы затушить огонь на атомоходе, командир принимает решение открыть крышки ракетных шахт и так погрузиться в воду, чтобы забортная вода сама потушила пожар. Но так действуют только самоубийцы! Лодка с открытыми люками неизбежно пошла бы камнем на дно. И я уже устал объяснять знакомым подводникам, что не делал ничего подобного и консультантом фильма не был». Командира подводного крейсера в фильме играет известный голливудский артист Рутгер Хауэр. Сама игра актера Игорю Британову понравилась, он даже польщен, что его сыграла такая звезда. Но в целом он был против подобной трактовки событий и незаконного использования своего образа. Поэтому нашел в США адвоката и вчинил иск кинокомпании. Три года шло судебное разбирательство, и в итоге суд обязал создателей фильма выплатить бывшему советскому подводнику компенсацию за моральный ущерб. Сколько конкретно, командир не говорит.
