Константин Бадигин - Покорители студеных морей. Ключи от заколдованного замка
Кто–то снаружи стал двигать щеколдой; на стук никто из сидящих не обратил внимания, зато лежавшие у очага псы беспокойно зашевелились и подняли голову.
Подхваченная ветром дверь с шумом распахнулась. И с потоками воды, хлынувшими в комнату, появился человек небольшого роста, закутанный в плащ.
Один из братьев–оруженосцев ударил ногой большую собаку, пытавшуюся кинуться на чужого.
— Да будет на вас благословение божие! — сказал вошедший, откинув капюшон и отряхиваясь. Взгляд его маленьких беспокойных глаз быстро пробежал по лицам запьяневших рыцарей.
Услышав немецкую речь и рассмотрев на плаще незнакомца красный крест — отличие орденских священников, братья наперебой стали приглашать его к столу.
— Благо–слови… на–шу тра–пезу… отче, — запинаясь, обратился к нему худой рыцарь.
Священник благословил стол и рыцарей.
— Когда здесь были русские купцы? — жестом отказываясь от приглашения, спросил он. — Купцы должны были вчера войти в реку, чтобы достичь Дерпта.
Все молчали. Наконец один из слуг, Якоб, сказал:
— Вчера… э… э… в это время я видел, как двое русских… э… э… с такими длинными бородами, — он показал рукой на грудь, — э… э… покупали хлеб у здешнего хозяина, а потом… э… э… сели в лодку и быстро поплыли вверх по реке.
Тут худой рыцарь встал и, пошатываясь, подошел к незнакомцу:
— У нас была хорошая охота, святой отец, и грех не выпить за нашу удачу… — Он пошатнулся и схватил незнакомца в объятия. — Смотри, какой зверь попался на наш вертел!
И рыцарь показал рукой на стену. Там висела окровавленная голова громадного дикого кабана с большими клыками; кровь, капая с нее, образовала на полу небольшую полузасохшую лужицу.
— Я благодарен за приглашение, — решительно ответил незнакомец, — но дела ордена прежде всего… Не видел ли ты, дорогой брат, еще русских, кроме двух с длинными бородами? — обратился он к оруженосцу.
— Как же, как же, у них… э… э… было несколько лодок. Как только они купили хлеб… э… э… две лодки пошли вверх по реке, а другие снова вышли в озеро и пошли туда… — Он указал на север.
Глаза незнакомца злобно сверкнули.
— О–о!.. Так купцы здесь разделились, и двое из них отправились в Нарву?! — Он шагнул к двери и взялся было за щеколду, но вдруг обернулся. — Именем великого магистра, — произнес он изменившимся голосом, — приказываю вам выехать в замок Нарву!
Он вынул из поясного кармана бумагу и развернул ее:
— Вот приказ, читайте!
Стоявший рядом худой рыцарь искоса взглянул на документ и, увидев круглую печать с изображением креста и меча, в испуге отпрянул.
— Иезус Мария! — воскликнул он. — Печать великого магистра!.. Приказывайте нам, святой отец, — мы верные слуги ордена. Нет, нет, не буду читать, мы вам верим и так! — И с гордым видом рыцарь отстранил бумагу.
Священник ухмыльнулся в рыжие усы: он знал, в чем дело, — рыцарь был неграмотен.
— Хорошо, братья! — согласился он. — Тогда слушайте меня внимательно и запоминайте.
Подсев к столу, он стал что–то говорить рыцарям, то понижая, то повышая голос.
Печать великого магистра отрезвила орденских братьев. Они внимательно слушали, иногда прерывая его речь вопросами.
— Итак, братья, кажется, всё. Как только прекратится дождь, выезжайте — дорога каждая минута! Вам в помощь я оставлю своего человека.
С подозрением посмотрев на стол с пивом и кабаниной, он добавил:
— Я хочу вас предупредить об опасности… Завтра язычники славят своего бога. Они зажгут тысячи костров. И смотрите, братья, чтобы корчму вместе с вами они не принесли в жертву своему мерзкому богу. Такие случаи бывали в прошлом… Берегитесь, братья!
Рыцари и оруженосцы молча слушали.
— А ваш хозяин, старый хрыч, не пожелал сказать, были ли здесь русские, — продолжал он. — Я вижу насквозь этого старика… Он первый подложит огонь под свой дом.
С этими словами священник накинул капюшон, открыл дверь и скрылся за стеной дождя.
Некоторое время рыцари молча переглядывались.
— А ты заметил, дорогой брат Зиверт, у святого отца большой горб. От такой поганой рожи, как у него, русским добра ждать нечего. Не хотел бы я быть на их месте… Эй, Якоб, — приказал рыцарь, — сходи посмотри, куда он делся!
Накинув плащ, Якоб нехотя вышел на двор и быстро вернулся:
— Там было три лодки… э… э… Одна двинулась по реке к Дерпту, а две остались здесь. Около лодок какой–то человек. За дождем не видно, кто он.
— Братья, нам надо собираться, — сказал худой рыцарь. — Великий магистр…
— Я не стал бы этого делать, — перебил оруженосец, — ни за какие деньги. Дождь идет как из ведра, ровно через минуту на нас не будет и сухой нитки.
— Ты глуп, Якоб! Лучше промокнуть до костей и потом обсушиться у хорошего огня за кружкой пива, чем испечься в этой проклятой корчме! Тогда, даже если тебя искупают в двойном пиве, тебе будет все равно…
В это время старик эст лежал на полу в своей комнате, прижавшись ухом к потайному отверстию, — он все слышал, что говорилось внизу.
Когда священник вышел из комнаты, Прийду поднял голову.
— Он прав, этот горбатый, — сказал эст вслух. — Мы хотели сжечь этот дом, не дожидаясь праздника. Но аисты еще не покинули своего гнезда на крыше, а причинить вред аистам не велят боги — накликаешь большое несчастье. Но как спасти русских? Им грозит большая опасность. Как предупредить их?
Поднявшись, старый Прийду неслышными шагами стал ходить в раздумье по комнате.
Глава X. ПРЕДАТЕЛЬ
У самого Ладожского озера, там, где Волхов, умерив свой бег, медленно несет мутные воды, хорошо приметен на реке небольшой островок, заросший высокой травой и кустарником. Легкий ветер шевелит сочные травы и зеленые ветви молодых березок, наклонившихся к самой воде. Из кустов дикой смородины и малины, осыпанных спелыми ягодами, разносится веселое разноголосое щебетанье пернатых лакомок. В густом ольшанике огромный лось лениво обкусывает свежие побеги; в тишине звучно раздается похрустывание стеблей на зубах зверя.
Но вот с дальнего берега островка послышался треск ломающихся сухих ветвей. Птицы испуганными стайками поднялись над кустарником, лось перестал жевать, прянул ушами и насторожился.
Шум становился все громче, явственнее; казалось, кто–то пробирается сквозь буйную поросль. Зашевелились кусты орешника, чья–то рука отвела в стороны зеленые ветви — и на берегу у самой воды показался человек.
Путник сел на траву, почти касаясь сапогами воды, и, прикрыв глаза ладонью, огляделся.
