Илья Миксон - Семь футов под килем
Внизу, в каюте или тросовой, спокойнее. Обычно Зозуля давал на ночь задание вахтенному матросу: парусину отремонтировать, чехол подшить, распустить на каболки кусок пенькового троса, сплести из них мат или сделать новую швабру. В эту ночь Пал Палыч не разрешил отлучать вахтенного матроса с мостика: очень неспокоен океан.
Лёшка стоял рядом с Пал Палычем на правом крыле и с затаённым волнением всматривался в чёрный океан. Конечно, на экваторе нет никаких обозначений: столбов, финишной ленты, табличек. Экватор — условная линия на карте, нолевая широта, ничего сверхъестественного.
О нет! Экватор — это экватор! Не каждому выпадает счастье пересечь поперечный рубеж земного шара. Лёшке неслыханно повезло.
— Когда экватор? — придав лицу выражение деловой озабоченности, спросил Лёшка, хотя понимал: Пал Палыч всё равно ничего не мог увидеть.
— Миль тридцать — тридцать пять.
«Через два часа», — мысленно подсчитал Лёшка. Он с утра вынашивал одно особое желание, да всё не решался заговорить о нём с Пал Палычем. В запасе два часа, можно ещё потянуть, но не опоздать бы!
«Волна — в корму. А если и течение попутное? Пожалуй, осталось меньше двух часов. Не прозевать!»
— С какой мы сейчас скоростью идём?
— Узнай и доложи.
Лёшка воспринял приказ с радостью.
На указателе лага, как на автомобильном спидометре, счётчик пройденного пути и указатель скорости. Судно делало 17,2 узла, 17,2 мили в час.
Пал Палыч «для интеллигентности», как он выразился, научил Лёшку не только считывать показания приборов, но и определять расстояние и время пути.
«Сколько же точно осталось до экватора?»
После тропической черноты карта на столе в штурманской показалась сверкающей и ослепительной.
На мореходных картах глубокие места не закрашиваются: «Плывите спокойно, воды под килем предостаточно». У берегов и на отмелях — густая синь: «Внимание, опасность!» На листе, что лежал перед Лёшкой, ни земли, ни рифов — белая гладь в пересечении меридианов и параллелей. Наискось, через весь лист, карандашная линия — курс, прочерченный капитаном. До экватора было всего девять с половиной миль. Ходу около получаса. Лёшка высчитал время с точностью до сотой.
— Не может быть, — уверенно сказал Пал Палыч. — Такую комариную точность наш прибор не даёт. Всё, Алексей, относительно в мире. Изучал философию?
— Мы её не проходили.
Нужна ему сейчас эта философия! Экватор через…
— Философию не «проходят», Алексей. Её изучают. Как всякую серьёзную науку — навигацию, теорию остойчивости и непотопляемости, например… Не забыл, что такое «остойчивость»? Экзамен на носу!
— Пал Палыч, экватор! — почти застонал Лёшка и наконец выложил своё желание: — Пал Палыч, можно я экватор перерулю?
Судном управлял гирорулевой. Что ему экватор! Бездушному автомату плевать на всё, кроме заданного курса. А Лёшке…
— Пожалуйста, — преспокойно разрешил Пал Палыч.
«Пожалуйста». Будто его просили о самой малости.
Царская щедрость! «Пожалуйста, Алексей, ведите судно через экватор». Добрый, умный Пал Палыч!
— Так что значит остойчивость?
«Пожалуйста, Пал Палыч, на любой вопрос отвечу! Только бы не прозевать экватор».
— Остойчивость — это способность судна возвращаться из крена или дифферента в прямое положение!
— По прекращению действия причины, которая вывела его из этого состояния, — дополнил Пал Палыч. — Так. Уточните, товарищ Смирнов Алексей, что такое крен и дифферент.
«Если он будет гонять меня по всей программе, мы и Австралию прозеваем!»
— Крен — бортовой наклон; дифферент — продольный.
В этот момент судно так тряхнуло, что оно сперва зарылось носом, потом завалилось на борт.
— Полная комбинация, — хладнокровно отметил Пал Палыч.
Лёшка чувствовал себя как на огне. Будто под ногами не мокрая деревянная решётка, а раскалённые чугунные колосники.
— Пал Палыч, — напомнил он страдальчески, — экватор…
— По географии вопросов не будет, а вот как у тебя с английским?
«Бесчувственный человек! Или притворяется, шутит. Какие сейчас шутки!»
— Пал Палыч!
Кажется, этот вопль души достиг цели.
— Присмотри за океаном, — деловым тоном сказал Пал Палыч и исчез в темноте рубки.
Лёшка высматривал экватор. Здесь, где-то здесь, рядом!
Чёрный океан хранил тайну.
Опять появился Пал Палыч.
— Как у тебя с английским, Алексей?
Лёшка готов был завыть от отчаяния. Всё погибло, не перерулить ему экватор!
Пал Палыч, глядя на светящиеся стрелки часов, продолжал безжалостную пытку:
— A hand to the helm.
— «Рулевого на руль», — перевёл Лёшка.
— Ahandtothehelm! — властно повторил Пал Палыч.
«Хэлм» — «руль»; «э хэнд ту зэ хэлм» — «рулевого на руль». Правильно перевёл, чего он?»
— На руль! — крикнул Пал Палыч.
— Что? — Лёшка прирос к месту.
— На руль! — Пал Палыч оторвал его от планшира и подтолкнул к двери. — Живо!
Лёшка очумело бросился к рулевой колонке.
Штурвальное колесо не поддавалось.
— Заклинило!
— Спокойно. Переключи на ручное управление. До экватора одна минута.
«Есть ещё время, есть!» — заликовал Лёшка. Он перевёл управление с автомата на ручное, усилил освещение картушки компаса и уверенно взялся за штурвал.
Теплоход «Ваганов» был в его, Лёшкиных, руках.
— Экватор!
«Экватор» прозвучало, как «финиш», «победа», «слава»!
Лёшка стоял на банкетке, словно на пьедестале, волшебно подсвеченный снизу приборными лампочками. И ему почудилось: сам Нептун поднёс к поверхности Тихого океана яркий факел, гремит зычный фанфарный голос:
«Здравствуй, мореход Алексей Смирнов! Владыка морей и океанов приветствует тебя в своих владениях! Отныне и навсегда признаю тебя дорогим гостем и нарекаю новым именем, звёздным — ЦЕНТАВР.
Ходи по моему царству безбоязненно и беспрепятственно! Гей вы, ветры дикие, волны штормовые, зыбь коварная! Всем вам, бедам и опасностям, повелеваю: не играть зло с мореходом ЦЕНТАВРОМ, не губить его судно, не топить его шлюпку, не дать упасть на дно океанское ни единому волосу с его буйной молодой головы!»
Северное полушарие осталось за кормой. Ах, как легко дышится в Южном! И как светло и радостно на душе! Тысячи калышек можно распутать, зачистить кардощёткой всю главную палубу, перетаскать на своих плечах тринадцать тысяч тонн груза, умирать и воскресать от зыби, сутками стоять на вахте — лишь бы испытать такое необыкновенное счастье! Ты перерулил экватор, ты — в Южном полушарии, ты — первооткрыватель! Ничего, что до тебя открыли его другие, для тебя это впервые.
