Александр Чернобровкин - Морской лорд. Том 1
Пока я развязывал веревки и готовил товар к продаже, Фион прошлась по рядам и узнала цены. Покупателей было мало, поэтому оставил ее торговать, а сам отвел лошадь на пастбище, где за небольшую плату она будет до нашего отъезда пастись под присмотром местных пастухов. Затем прогулялся к реке, чтобы рассмотреть суда получше. Они стояли ошвартованные к деревянной пристани. Часть судов была похожа на византийские нефы, двухмачтовые, с латинскими парусами. Длина метров двадцать пять, ширина – около семи. Высокий нос загибается назад. Корма трапециевидная. С каждого борта по рулевому веслу. Фок высотой метров десять, грот пониже метра на два, и обе мачты немного наклонены вперед. Реи из двух брусков и длиннее мачт. На корме – надпалубная рубка, но бака нет. Обшивка корпуса встык. Надводный борт высотой метра четыре. Парусники в чистом виде. Пришли они со Средиземного моря, из Генуи. Вторую часть составляли похожие на то одномачтовое судно с прямым парусом, которое я видел в море. Может быть, одно из них и было им. Пришли они из портов Северной Европы. Эти были покороче и поуже на пару метров. Мачту спереди и сзади удерживали две группы из трех вант, прикрепленные к верхнему поясу обшивки на внешней стороне. До выбленок – веревочных скрепов на вантах, служащих ступеньками – еще не додумались. Обшивка встык. Надводный борт в грузу будет всего метра два. Я прикинул, что северян будет легче захватывать. Третью часть составляли местные баркасы типа того, каким я теперь владел. Они использовались в каботаже, поэтому не интересовали меня. Пока не собирался напрягать отношения с местными властями. Не знал, как они отнесутся к морскому разбою.
Заодно присмотрел себе стеганку на хлопке. Ее не было в моем списке обязательных покупок, но, увидев, сразу решил приобрести. На собственной безопасности не стоит экономить. Стеганка была темно-синего цвета и прошита вдоль и поперек желтыми нитками. Желтые строчки делили ее на темно-синие прямоугольники. Сделана в форме запашного халата, причем каждая пола закрывала всю грудь, то есть, спереди стеганка получалась двухслойной. Застегивалась на левом боку на четыре белые костяные пуговицы. На плечах – втрое толще. Туда бьют чаще всего. Когда мерил стеганку, будто в шестой век вернулся. Торговец, плутоватый генуэзец, запросил за нее шесть шиллингов. Я смотрю, цены сильно упали за шестьсот лет. То ли драгоценные металлы подорожали, то ли товары подешевели. Попутчики по дороге в Честер рассказали мне, что здесь в ходу серебряные монеты. Один фунт (примерно триста пятьдесят граммов) серебра равнялся двадцати шиллингам или двести сорока пенсам, которые чаще называли пенни. Еще была марка, но не монета, а так называли сумму в две трети фунта. Я прикинул, что пенни весит, как византийская серебряная силиква, которых в золотой номисме было двадцать четыре. Следовательно, шесть британских шиллингов равны трем золотым номисмам. Если, конечно, за шестьсот лет не изменились цены серебра и золота. У меня с собой были все десять золотых. Два дала Фион, чтобы разменял (второй она получила от жены Йоро с просьбой купить кое-что), а еще два вручил мне сам кузнец, чтобы приобрел ему железа.
– Она сделана из пуха птицы, которая живет в непроходимых лесах в жарких странах, – начал заливать мне генуэзец на латыни, которая за шесть веков почти не изменилась.
– Это пух собирают в поле с растений, – сказал я ему на латыни.
– Откуда ты знаешь? – удивился купец.
– Я бывал в тех краях, где его выращивают, – ответил я.
– Не может быть! – не поверил он. – Туда надо добираться почти год, сперва по морю, а потом по суше!
– Это если через Средиземное море, а если через Русь, то намного быстрее, – рассказал я.
– Ты – рус? – догадался генуэзец. – А как здесь оказался?
– Корабль мой утонул, я один спасся, – сообщил ему.
– Если покажешь мне короткий путь в Персию, отвезу тебя домой и хорошо заплачу, – пообещал купец.
– Я пока не хочу возвращаться домой, но, если передумаю, дам тебе знать, – сказал я. – Ты здесь часто бываешь?
– Каждую весну на ярмарку приплываю, – ответил купец и сам спросил: – А ты чем торгуешь?
– Да так, мелочью, – уклонился я от ответа и показал ему монеты, которые достал из потайного кармана ремня. – Дам тебе за стеганку три византийские золотые номисмы.
– Покажи, – попросил генуэзец.
Он долго рассматривал монеты, пробовал на зуб, сгибал.
– Никогда не видел таких, – сообщил купец.
– Полновесная номисма императора Тиберия Второго. Мой предок служил у него в армии, привез много таких. Кое-что досталось и мне, – рассказал я. – Можешь разрезать, проверить.
– Ты не похож на обманщика, – сказал генуэзец, пряча монету, которую так долго проверял.
– А кто сейчас император Византии? – спросил я на всякий случай.
– Иоанн Красивый, – ответил купец.
– Давно он правит? – поинтересовался я.
– Давно, лет двадцать, – ответил генуэзец и сам спросил: – У тебя еще есть византийские золотые монеты?
– Есть, – ответил я и показал остальные семь.
– Могу обменять на местные серебряные монеты, – предложил он и мотивировал свой поступок: – Золото меньше места занимает.
А мне нужны более мелкие монеты, потому что с золотого редко у кого есть сдача. Сошлись на двадцати четырех пенни за золотой. Поскольку генуэзец явно радовался, подозреваю, что я продешевил.
К моему возвращению Фион продала полбочки трески. С сияющим от счастья лицом она отдала мне вырученные пенни.
– Половину монеты я отдала за право торговать, – сообщила она.
Медных денег здесь не было, поэтому, как и в Византии, когда требовалась мелочь, монеты разрубали на половинки и четвертинки.
– Все наши так сделали, – добавила она, поглядывая на меня с вопросом: правильно ли сделала?
Фион впервые оказалась дальше Беркенхеда. Всю дорогу она перечисляла мне наставления, полученные от матери и других деревенских женщин, когда-либо бывавших на ярмарке в Честере. И всё равно боялась сделать что-нибудь не так, а еще больше – остаться здесь одной.
– Ты далеко не отходи, – попросила она, – а то я одна могу не усмотреть, что-нибудь украдут.
Я просидел с ней до вечера. За это время допродали треску из открытой бочки. Монеты складывал в кожаный мешочек, сшитый для такого случая Фион. Теперь их было много. Ночевали под своей телегой на воловьей шкуре, подложив под голову пучки шерсти и укрывшись пледами. Неподалеку от нас горели костры и несколько компаний, в том числе и наши попутчики, отмечали удачный торговый день. Суда привезли с территорий будущей Франции и Испании много недорогого и хорошего вина. Сквозь сон я слышал, как несколько раз выясняли спорные вопросы на кулаках. Угомонились только к середине ночи.
