Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
Холлс ощутил некоторый испуг, но, в конце концов, трусость не относилась к его недостаткам.
Они поженились на следующее утро и были вынуждены провести медовый месяц в предписанном законом карантине. Получив наконец свидетельства о здоровье, полковник и Нэнси отправились навстречу удачам, которыми Фортуна одарила Рэндала Холлса, возмещая страдания, перенесенные им ранее по ее вине.
Венецианская маска
Глава 1
Гостиница «Белый крест»
Приезжий в сером рединготе, назвавшийся мистером Мелвиллом, имел возможность убедиться, на какое коварство способны боги. Они сотню раз спасали его в минуту смертельной опасности – и, похоже, лишь для того, чтобы вероломно поставить перед угрозой гибели в тот самый момент, когда он решил, что все трудности позади. Он преисполнился ложной уверенности, что в Турине ему уже ничто не угрожает, и потерял бдительность.
И потому, выйдя в вечерних майских сумерках из почтовой кареты, он угодил прямо в ловушку, расставленную богами, как ему казалось, просто из вредности.
В полутемном коридоре он столкнулся с хозяином гостиницы, который суетливо стал предлагать лучший номер, лучший ужин и самое лучшее вино, какое у него было.
Путник бегло говорил по-итальянски ровным и приятным тоном, в котором, однако, чувствовалась сильная натура.
Это был ладно скроенный человек выше среднего роста. Его худощавое лицо с правильными чертами, прямым носом и выступающим вперед подбородком скрывалось в тени серой шляпы с конусообразной тульей и было обрамлено черными волосами, ниспадавшими на воротник. На вид ему было от силы лет тридцать.
Устроившись в лучшем номере на втором этаже, приезжий сидел при свете свечи в ожидании ужина, и тут-то его и настигла катастрофа. Ее возвестил громкий и резкий мужской голос, говоривший по-французски. Мистер Мелвилл оставил дверь номера приоткрытой, и речь француза была хорошо слышна ему. Он нахмурился – не столько из-за того, что́ говорилось, сколько из-за самого голоса. Он пробудил в Мелвилле смутные воспоминания. Несомненно, ему приходилось слышать этот голос и раньше.
– У вас должны быть почтовые лошади! Господи боже мой, такое возможно только в Италии. Ну ничего, скоро мы наведем тут порядок. А пока приходится брать то, что подвернется под руку. Я спешу. Это в интересах государства!
Снизу донеслось неразборчивое бормотание хозяина. Француз ответил ему безапелляционным тоном:
– Вы говорите, утром? Очень хорошо, пусть этот господин завтра и едет, а я возьму его лошадей. Решено. Я сам скажу ему об этом. Завтра мне необходимо быть в штабе генерала Бонапарта.
На лестнице послышались быстрые шаги, дверь распахнулась, и голос, встревоживший Мелвилла, раздался еще до того, как человек вошел в комнату:
– Простите, я вторгаюсь к вам по необходимости. Я еду по чрезвычайно срочному делу, государственной важности. На этом постоялом дворе нет лошадей, они появятся только утром. У вас же лошади есть, и вы собираетесь провести здесь ночь. Поэтому…
Говоря все это, человек закрыл дверь, затем, повернувшись к Мелвиллу, запнулся.
Кровь отлила от его лица с грубыми чертами, темные глаза расширились в изумлении, сменившемся страхом. Несколько секунд приезжий стоял молча. Он был примерно такого же роста и сложения, что и Мелвилл, с шапкой черных волос над гладковыбритым лицом землистого цвета. Подобно Мелвиллу и многим другим путешествующим, он был одет в длинный серый редингот, но носил вдобавок трехцветный пояс; самой же примечательной частью его туалета была широкая черная шляпа, затенявшая лицо. Она была сдвинута на лоб на манер Генриха IV и украшена трехцветным плюмажем и трехцветной кокардой.
Постепенно он оправился от шока, и первая жуткая мысль, что перед ним привидение, сменилась более разумным заключением, что это причуда природы, которая порой создает двойников.
Может быть, он так и остался бы при этом мнении, если бы Мелвилл не завершил собственное разоблачение, предательски подстроенное судьбой.
– Удивительная встреча, Лебель, – сардонически произнес он, холодно глядя на собеседника. – Поистине удивительная.
Гражданин полномочный представитель Лебель заморгал и разинул рот, но быстро пришел в себя. Иллюзии насчет сверхъестественных явлений и причуд природы рассеялись.
– Так это все-таки вы, месье виконт! – произнес он, сжав толстые губы. – Собственной персоной. Оч-чень интересно. – Он поставил свою дорожную сумку рядом с конической серой шляпой Мелвилла на пристенном столике с мраморной столешницей. Свою шляпу он тоже снял и водрузил ее на сумку.
У него на лбу под прямой черной челкой блестели капельки пота.
– Очень интересно, – повторил он. – Не каждый день приходится встречать человека, которому отрубили голову. Ведь вас гильотинировали в Туре в девяносто третьем году, если мне не изменяет память?
– Согласно официальному сообщению.
– Да-да, я его читал.
– Естественно. Затратив столько усилий, чтобы вынести мне приговор, вы должны были убедиться, что он приведен в исполнение. Только при этом условии вы могли свободно завладеть моей собственностью, и только в этом случае вы могли быть уверены, что в день, когда Франция опомнится после всех безумств, вас не выкинут в навозную кучу, из которой вы вылезли.
Лебель воспринял эти слова спокойно, на его грубом и хитром лице не отразилось никаких эмоций.
– Похоже, я проявил излишнюю доверчивость. Это дело необходимо расследовать. Возможно, вместе с вашей полетят и другие головы. Будет очень любопытно выяснить, каким образом вам удалось оказаться ci-devant[173] во всех смыслах.
– Ну, уж вам ли не знать, чего можно достичь, сунув взятку одному из хозяев вашей патологической республики, царства подлецов, – с иронией бросил Мелвилл. – Вы стольких подкупали и вас столько подкупали, что мое спасение не должно казаться чем-то исключительным.
Лебель нахмурился, уперев руки в боки:
– Не стоит говорить со мной таким тоном.
– Мы не во Франции, Лебель. Ордер на арест, выданный Французской республикой, не имеет силы в доминионах Сардинского королевства.
– Вы так думаете? – злобно усмехнулся Лебель. – Полагаете, что нашли надежное убежище? Дорогой мой ci-devant, у Французской республики руки длиннее, чем вам кажется. Да, мы не во Франции, но настоящие хозяева здесь мы. У нас достаточно большой гарнизон в Турине, чтобы заставить Виктора Амадея[174] соблюдать условия Керасского мира[175] и действовать в наших интересах. Комендант выполнит все мои указания, и вы увидите, имеет ли здесь силу французский ордер, когда вас отправят обратно в Тур, чтобы довести до конца дело, от которого вы уклонились три года назад.
