Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
– Может быть, но глотки у нас, слава богу, не призрачные, а в «Арфе» еще осталось вино! Доктор Ходжес считает, что канарское с мускатным орехом – лучшее средство от чумы. Очевидно, благодаря ему я до сих пор жив. Разопьем бутылочку лекарства, а, полковник?
– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, мне нечем за нее платить.
– Платить? – Хозяин скривил губы. – Садитесь, полковник.
Бэнкс принес вино и разлил его.
– Чума на чуму! – провозгласил он тост, и они дружно выпили. – Очень рад, полковник, видеть вас живым. Я уже думал, что с вами случилось самое худшее. Однако вам удалось спастись не только от чумы, но и от сыщиков, которые вас выслеживали. – Не дожидаясь ответа, Бэнкс добавил, понизив голос: – Вы, наверно, слышали, как схватили Дэнверса и как ему удалось бежать. Правда, заговоры теперь никого не заботят, даже правительство. Но расскажите о себе, полковник.
– Моя история не займет много времени. Мои дела шли не так хорошо, как вы думаете. Я болел чумой.
– Да ну? И вы выздоровели? – Бэнкс с уважением посмотрел на гостя. – Ну, вы родились в рубашке, сэр!
– Для меня это новость, – усмехнулся полковник.
– От чумы выздоравливают очень немногие, – заверил его хозяин. – А вы теперь невосприимчивы к болезни и можете спокойно отправляться куда хотите.
– Значит, вы зря расходуете на меня ваше целебное вино. Но, став невосприимчивым к болезни, я остался без денег и поэтому пришел сюда узнать, не осталось ли у вас что-нибудь из моих вещей, которые я мог бы обратить в шиллинги.
– Конечно, все в целости и сохранности, – ответил Бэнкс. – Нарядный костюм, башмаки, шляпа, перевязь и кое-что еще. Они ждут вас наверху. Но осмелюсь спросить вас, полковник, что вы думаете делать?
Холлс сказал ему о своем намерении наняться на корабль, плывущий во Францию. Хозяин печально покачал головой.
– Французских кораблей здесь нет, сэр, – заметил он. – В Уоппинге вообще мало судов, и ни одно из них не отправляется во Францию. Чума всему положила конец. Лондонский порт пуст, как заведение Проктора. Иностранные корабли в него не заходят, а английские из него не отплывают, так как не смогут нигде пристать из-за страха перед инфекцией.
Лицо полковника вытянулось при этом новом ударе судьбы.
– Тогда я отправлюсь в Портсмут, – мрачно заявил он. – Как-нибудь доберусь туда.
– Никак не доберетесь. Ни Портсмут, ни другой город в Англии не впустят прибывшего из Лондона. Вся страна взбесилась от страха, сэр.
– Но у меня есть свидетельство о здоровье.
– Вам понадобится, чтобы его подтвердил министр, иначе вас никогда не впустят в Портсмут.
Несколько секунд Холлс молча глядел на него, затем разразился смехом:
– В таком случае мне остается только пойти к вам буфетчиком, если вы в нем нуждаетесь.
Бэнкс задумчиво нахмурился:
– А вы видели объявления его светлости герцога Олбемарла, где требуются люди, переболевшие чумой?
– Требуются? Зачем?
– Этого там не сказано. Может быть, вы узнаете это в Уайтхолле. Во всяком случае, у герцога есть для них какая-то служба. Вдруг она вам подойдет?
– Возможно, – согласился Холлс. – Лучше это, чем ничего. Возможно, герцогу потребуются мусорщики или возчики телег с мертвецами.
– Нет-нет, наверняка что-нибудь получше, – успокоил Бэнкс, поняв его буквально.
Холлс поднялся.
– Как бы то ни было, когда человеку грозит голод, он должен понимать, что гордость не наполнит пустой желудок.
– Это верно, – согласился Бэнкс, глядя на неказистую одежду полковника. – Но если вы собираетесь нанести визит в Уайтхолл, вам бы лучше надеть костюм, который лежит наверху. А то в этом наряде вас не пропустят лакеи.
Таким образом, полковник Холлс, вышедший из «Арфы», совсем не походил на полковника Холлса, вошедшего туда час назад. В темно-синем камлотовом костюме, отороченном золотым кружевом, в черных испанских башмаках и черной шляпе с синим плюмажем, без шпаги, но помахивающий длинной тростью, он являл собой зрелище, редко видимое в те дни на лондонских улицах. Возможно, его внешность заставила лакеев, прохлаждавшихся без дела, сразу же доложить о нем. Холлс несколько минут подождал в приемной, где три месяца назад услышал слова мистера Пеписа из военно-морского ведомства о нужде в опытных солдатах. Лакей, который доложил о нем, вскоре вернулся и проводил его в уютную комнату, выходящую окнами в парк, где герцог Олбемарл действовал сегодня в качестве представителя распутного монарха, покинувшего свою охваченную эпидемией столицу.
Герцог встал при виде полковника.
– Наконец-то вы явились, Рэндал! – прозвучало его весьма неожиданное приветствие. – Много же вам понадобилось времени, чтобы откликнуться на мое письмо. Я уже решил, что вы стали жертвой чумы.
– Ваше письмо? – удивленно переспросил Холлс, пожимая протянутую руку герцога.
– Да. Вы получили письмо, которое я послал вам почти месяц назад в «Голову Павла»?
– Нет, – ответил Холлс. – Не получил.
– Но… – Олбемарл недоверчиво взглянул на него. – Хозяйка оставила его для вас. Она вроде бы сказала, что вы вернетесь через день-два и письмо будет ждать.
– Вы говорите, месяц назад? Но я уже больше двух месяцев не проживаю в «Голове Павла»!
– Что-что? Сейчас спросим у моего посыльного.
Монк потянулся за шнуром колокола, но Холлс остановил его.
– В этом нет надобности, – усмехнулся он. – Мне все ясно. Ваш посыльный, несомненно, сообщил, откуда он явился, и миссис Куинн, одержимая злобой на меня, сделала все, чтобы письмо ко мне не попало. Эту особу даже чума не берет!
– Что такое? – Тяжелое лицо герцога побагровело. – Вы обвиняете ее в сокрытии сообщения из государственного учреждения? Клянусь, если она еще жива, я упрячу ее в тюрьму!
– Черт с ней! – удержал его Холлс. – Расскажите лучше о письме. Неужели вы все-таки нашли для меня место?
– А почему вас это удивляет, Рэндал? Вы сомневались в моем желании вам помочь?
– Не в желании, а в возможности помочь такому, как я.
– Да-да. Но Бакингем улучшил ваше положение, поручившись за вас перед правосудием. Я слышал об этом. И когда вновь появилась возможность предоставить вам командный пост в Бомбее, который я уже вам предлагал…
– В Бомбее? – Холлсу начало казаться, что он спит. – Но я думал, что Бакингем потребовал его для своего друга.
– Да, для сэра Харри Стэнхоупа. Он получил его и отплыл в Индию. Но оказалось, что Стэнхоуп уехал, зараженный чумой, и он умер во время путешествия. Стране это пойдет на благо, ибо бедняга подходил для этой должности не больше, чем на место архиепископа Кентерберийского. Я сразу же написал вам, чтобы вы зашли ко мне, и две недели ждал от вас известий. Так как вы не появлялись, то я решил, что вы либо умерли от чумы, либо больше не интересуетесь службой, и подыскал другого многообещающего джентльмена.
