Владимир Трошин - Любимцы Богини
«Как будто из лабиринта Минотавра вышел», – подумал он, радуясь солнечным лучам. Широкая, асфальтированная дорога вывела Василия на короткий бетонный пирс, который продолжался плавучим пирсом, состоявшим из нескольких металлических понтонов.
Слева, к плавучему пирсу была пришвартована подводная лодка, на которой ему предстояло служить. Такую атомную подводную лодку он видел впервые. Она была совершенно не похожа на атомоход, который всегда можно узнать по обтекаемой сфере носовой части. Прямой форштевень, переходящий в бульбу гидроакустической станции делал ее похожей на укрупненный проект известной дизель-электрической подводной лодки. Как сказали бы корабелы, подводная лодка с штевневой носовой частью! Неужели его обманули?
«Ничего! Посмотрим, что внутри», – обнадежил себя лейтенант.
– Экипаж, в две шеренги становись! – Василий по команде занял место в конце строя.
– Равняйсь! Смирно! Равнение налево! – снова раздался голос помощника командира. Печатая шаг, с приложенной к пилотке правой рукой, Рысаков двинулся навстречу приближающемуся к строю командиру корабля. На середине строя они встретились.
– Товарищ командир! Экипаж К-30 для подъема военно-морского флага построен! – доложил помощник Завирухину. Командир корабля повернулся к строю:
– Здравствуйте, товарищи!
В ответ по бухте, одновременно с эхом от других пирсов, разнеслось:
– Здравия желаем, товарищ капитан 2 ранга!
После команды «Вольно», он медленно обвел взглядом строй. Остановившись на стоящем, на правом фланге Василии, жестом приказал подойти к нему:
– Представляю Вам, назначенного приказом Командующего флотом, номер…, – командир протянул руку к рядом стоящему помощнику командира за листком с номером приказа.
– Приказа еще нет, – торопливо зашептал Рысаков. Завирухин махнул рукой:
– … на должность командира группы дистанционного управления БЧ-5 нашего корабля, лейтенанта-инженера Бобылева Василия Васильевича, выпускника Высшего военно-морского инженерного училища имени Дзержинского. Прошу всех оказывать ему померную помощь в быстрейшем становлении в качестве члена экипажа!
– Механик, принимай пополнение – закончил он, легонько подтолкнув Василия к строю, ладонью руки. Строй раздвинулся, образовав свободное место рядом с офицером, у которого на кармане куртки и пилотке были надписи «К-р БЧ-5». Он молча протянул Василию руку.
– На флаг и гюйс, смирно! – раздался с высоты рубки голос дежурного по кораблю. Все замерло, застыли как изваяния моряки с флагами у флагштоков в носу и корме. Наконец в тишине, из колокола репродуктора, закрепленного на трапе, послышалось четкие удары секунд последней минуты.
– Товарищ командир! Время вышло! – доложил Завирухину дежурный.
– Флаг и гюйс поднять! – разрешил командир.
– Флаг и гюйс поднять! – опять последовала команда сверху, и строй одновременно всколыхнулся руками офицеров и мичманов, отдающих честь флагу. Флаг и гюйс весело заплескались на ветру, прозвучало облегченное:
– Вольно!
Потом еще раз было «Смирно» и «Вольно». Это дежурный докладывал командиру корабля.
– Всем вниз! – опять последовала команда и поток подводников, раздваиваясь в районе рубки, устремился к рубочному и кормовому люкам.
– Передаю Вас вашему непосредственному начальнику, – сказал командир БЧ-5, указывая жестом руки на стоящего рядом офицера, – командир дивизиона движения капитан 3 ранга Примак Владимир Федорович, тоже дзержинец!
– Лейтенант-инженер Бобылев! – представился Василий своему начальнику.
– Здравствуйте! – широкой открытой улыбкой и крепким рукопожатием ответил Владимир Федорович. – Идемте со мной на пульт.
Так подводники для краткости называли пост управления главной энергетической установкой, на котором размещался и пульт управления реакторами. Василий пошел за ним. Шахта кормового люка дохнула специфическим отсечным запахом. Василий неумело, ударяясь коленями о балясины трапа и больно задев спину чем-то выступающим в шахте, спустился вниз. Глазами, не привыкшими к искусственному освещению после ярких солнечных лучей, увидел спину Примака в просвете носовой переборочной двери. Боясь потеряться, поспешил за ним. Зрение улучшилось, и по электрическим щитам со штурвалами по обе стороны прохода, Василий понял, что он попал в электротехнический отсек. Аккуратно закрыв переборочную дверь на кремальерный затвор, Василий повернулся, чтобы идти за начальником дальше. Но его и след простыл.
«Да никуда он не мог уйти, – уверил себя он, – здесь всего один проход!». Василий пошел по нему вперед, спустился по ступенькам куда-то вниз и, пройдя через тамбур-шлюз и очередную переборочную дверь, вошел в следующий отсек. Справа и слева, проходя к сверкающим нержавейкой громадным цилиндрам турбин, стальной синевой отливались между корпусами, выкрашенных слоновой краской, главных упорных подшипников и шинно-пневматических муфт линии валов левого и правого бортов. Весь верх отсека был занят висящими на компенсаторах, покрытыми теплоизоляцией белого цвета, внушительных размеров паропроводами с такими же, поражающими сознание своими габаритами, арматурой и воздухоохладителями. В носу виднелись переплетенные многочисленными трубками и трубочками, маневровые устройства с выделяющимися на них выкрашенными в красный цвет размерами с колесо «МАЗа» штурвалами ручного управления. Возле них, чем-то занимались, судя по возрасту, моряки срочной службы, а посреди отсека, на кожухе турбины правого борта, ногами заслонив проход, полулежал, очевидно, начальник этих моряков. Ловко орудуя маленькой пилочкой, не обращая ни на кого внимания, он приводил в порядок ноготь указательного пальца на своей левой руке. Не был удостоен вниманием и подошедший Василий, как будто его совсем не существовало.
«На подлодке есть турбина, а на ней лежит дубина», – недовольно подумал Василий строкой, ходившего по рукам стишка, ожидая, когда на него обратят внимание, или хотя бы уберут ноги с прохода! На куртке разглядел буквы «СКТ» – старшина команды турбинистов. Не выдержав, Василий спросил:
– Вы командира первого дивизиона не видели?
Даже не подняв кудлатую, нестриженую голову, старшина рукой с пилочкой нажал на тумблер, закрепленного над ним устройства громкоговорящей связи «Каштан». Индикаторная лампочка устройства загорелась, и чей-то голос с хрипотцой спросил:
– Ну что там у Вас, Кошелев?
– Комдив-раз есть?
– Слушаю! – ответил «Каштан» голосом Примака.
– Тут Вас молодой лейтенант спрашивает!
– Отправьте его ко мне! – лампочка потухла.
– Вы заблудились, товарищ лейтенант. Вам нужно было попасть на пост управления главной энергетической установкой. Там, где Вы спускались к проходу в тамбур-шлюз, справа есть трапчик на площадку, с которой можно попасть на пульт и в выгородку водно-химической лаборатории. И как Вы вход на пульт не заметили, там же дверь восемьсот миллиметров в свету? – подозрительно простодушно произнес Кошелев, примеряясь к очередному ногтю. Василию стало стыдно. Он видел эту переборочную дверь, но почему-то подумал, что если выгородка поста управления главной энергетической установкой находится в турбинном отсеке, то и вход в нее должен быть там же.
