Юрий Шестера - Наследник поручика гвардии
— Мы с Федором Федоровичем с благодарностью примем ваше приглашение, уважаемый Андрей Петрович, — сразу за двоих ответил Врангель. — Но несколько попозже. Нужно вначале похоронить по морскому обычаю матроса, убитого туземцами на баркасе, да успеть смениться нашему лейтенанту с вахты, — улыбнулся барон.
— Благодарю вас, господа, за принятие моего предложения, — галантно произнес Андрей Петрович. — А посему поспешаю в каюту дать соответствующие указания вестовому, — он стал спускаться по трапу с мостика.
— Приспустить флаг! — раздалась команда за его спиной.
Андрей Петрович вздрогнул, уяснив ее трагический смысл — команда «Кроткого» прощалась со своими погибшими товарищами. «Служба есть служба, — горестно вздохнул он. — Такова уж капитанская доля — в дальнем плавании капитан не только царь и Бог для команды своего корабля, но и батюшка, провожающий подопечных в последний путь, — и он тут же усмехнулся: — Но попробуй предложить ему отказаться от этой участи!»
* * *Тимофей расстарался. Андрей Петрович отдал должное его расторопности. Вместе с вестовым Врангеля, они принесли кресло из капитанской каюты и из каюты лейтенанта Матюшкина, «напрягли» коков на камбузе и вестовых кают-компании. Так что стол был сервирован превосходно. Одним словом, по «большой программе».
Через некоторое время после того, как отгремели залпы прощального салюта, во время которых вестовые истово крестились, в каюту вошел Андрей Петрович в сопровождении Врангеля и лейтенанта Матюшкина. Их лица отражали печаль пережитого траурного ритуала. Они молча заняли свои места за столом, и вестовые поспешно удалились.
— На правах хозяина, господа, предлагаю предоставить первое слово Фердинанду Петровичу.
Тот, взяв бокал, наполненный мадерой, встал. Встали и остальные. Капитан обвел соратников долгим взглядом, собираясь с мыслями.
— Сегодня, господа, мы пережили трудный день. И спасением своим обязаны столько же счастью, сколько усердию, сметливости и неутомимой расторопности всех офицеров и матросов «Кроткого». — он проглотил комок, застрявший в горле. — Все мы ратные люди, давшие присягу защищать Отечество, а посему всегда должны быть готовы отдать свои жизни ради него. Это аксиома, господа. Так давайте помянем наших товарищей, погибших вдали от берегов Отечества!
И три офицера, стоя, не чокаясь, осушили бокалы.
— Я приказал всем матросам выдать по стакану грога[32], — как-то отрешенно произнес Врангель, садясь в кресло. — Пусть и они помянут…
Первым нарушил молчание Матюшкин:
— Мичман Адольф Карлович Дейбнер был не только мужественным человеком, что и подтвердил матрос Лысухин, но и надежным товарищем, — вздохнул он.
— И отличным моряком, — добавил Врангель. — С его гибелью на «Кротком» остались только три вахтенных офицера, и на них в связи с этим ляжет дополнительная нагрузка.
— Выбывшего из строя мичмана Дейбнера могу заменить я, — заметил Андрей Петрович.
Врангель и Матюшкин с недоумением посмотрели на него. Затем капитан, вспомнив, видимо, что-то, улыбнулся:
— Вы, Андрей Петрович, уже отстояли свои вахты еще два десятка лет тому назад, на мостике «Надежды», когда мы с Федором Федоровичем еще и не поступали ни в Морской корпус, ни в Царскосельский лицей. Поэтому не беспокойтесь — в случае необходимости вахтенного офицера подменит старший офицер. Ведь лейтенант Рикорд, как мне представляется, будет несколько моложе вас?
Все трое рассмеялись, снимая тем самым психологическую нагрузку, навалившуюся на них в этот трудный день. Все имеет свои пределы, а человеческая душа — тем более.
* * *Мадера пришлась очень кстати и постепенно снимала напряжение.
— А как вы, Андрей Петрович, оцениваете слухи, о которых сообщил англичанин Ридон? — спросил капитан, поставив бокал на стол. — Я имею в виду то, что якобы русский двухдечный корабль ограбил туземцев, — пояснил он.
Шувалов задумался.
— По-моему, корни слухов следует искать в среде жрецов. Об этом я размышлял еще во время посещения Нукагивы «Надеждой», когда совершенно неожиданно возник бунт туземцев против русских, закончившийся, к счастью, без жертв. Дело в том, что Крузенштерн воспринимался туземцами как Бог, причем без всяких оговорок. Их вождь совершенно серьезно считал, что корабль «Надежда», выйдя из бухты Анны-Марии, распустит белые паруса и поднимется к облакам.
Слушатели при этих словах, весело переглянувшись, откровенно рассмеялись.
— Потому-то жрецы, имевшие большое влияние на вождя и его ближайшее окружение, при таких условиях оказывались на второстепенных ролях. Им было выгодно подорвать доверие туземцев к русским, а еще лучше, стравить их с ними. Вождь жаловался Крузенштерну, что, несмотря на дружеские чувства к нему, он все же не может пойти против враждебных настроений своего племени. — Андрей Петрович сделал паузу, собираясь с мыслями. — Как мне кажется, то же самое произошло и с английским капитаном Куком, — Шувалов помолчал, переживая вместе с собеседниками страшную участь, постигшую великого мореплавателя. — Вероятно, с этим же мы столкнулись и в заливе Чичагова, — заключил наконец Андрей Петрович. — С поправкой, правда, на то, что за прошедшие годы туземцы Нукагивы успели обзавестись достаточно большим количеством ружей, выменивая их на свиней у европейцев, посещавших остров. Ведь доподлинно известно, что король Таити, например, даже вообще запретил своим подданным употреблять свиное мясо в пищу в целях экономии его для торговли.
Врангель с Матюшкиным, усмехнувшись, многозначительно переглянулись:
— Большое спасибо вам, уважаемый Андрей Петрович, за столь убедительную версию. Мы с Федором Федоровичем целиком и полностью принимаем ее.
Лейтенант в подтверждение слов капитана кивнул головой, и оба они с благодарностью пожали руку ученому.
— А как вы намерены поступить с англичанином Ридоном, Фердинанд Петрович? — поинтересовался Андрей Петрович.
— Я уже беседовал с ним по этому поводу, — пояснил капитан. — Когда Ридон узнал дальнейший маршрут нашего плавания, который я не счел нужным скрывать от него, он поинтересовался, есть ли какие-нибудь суда в Русской Америке. Я ответил ему, что Российско-Американская компания — богатая компания, владеющая не менее чем двумя десятками судов. И он сразу же попросил высадить его в Новоархангельске, административном центре Русской Америки.
А пока я зачислил его в штат «Кроткого» волонтером, исполняющим обязанности матроса. Ведь надо же кем-то заменить погибших на Нукагиве. Да и ему не будет лишним вознаграждение за свой труд. Он-то, как вы понимаете, остался только с тем, что на нем оказалось надето.
