Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

– Как долго ты шла ко мне, – прошептал он, касаясь губами ее волос.

– Так было предназначено судьбой, правда?

– Канэшна, – согласился он, изображая мягкий акцент уроженца графства Типперэри, а затем продолжил: – Эдвина, я буду помнить этот день до глубокой старости.

Патрик поцеловал ее, и они медленно направились в отель, где сняли номер. Эдвина понимала, что должно произойти, потому что рождена для этого мужчины. Патрик тоже это понимал. У них так мало осталось времени, а так много нужно было сказать, так много еще узнать друг о друге. Ему предстояло многому ее научить.

Они любили друг друга до рассвета, и он выпил ее до дна. Это была ее первая брачная ночь, но не та, которую должен был ей подарить Чарлз. Ее жизнь сосредоточилась на этих коротких, сладостных, драгоценных днях, что она провела в Ирландии с Патриком.

Глава 37

Дни пролетали, как на крыльях ангела. Патрик и Эдвина бродили по холмам, катались на лодке по озеру, собирали букеты из диких цветов и фотографировали местные красоты. А ночи проходили в страстных объятиях и любви. Их короткий медовый месяц пролетел как единый миг, и пришло время возвращаться в Лондон, чего отчаянно не хотелось. Они и так задержались на два дня. Что до розыска сестры, Эдвина начинала осознавать нелепость своего положения и почти не сомневалась, что Алексис не хочет, чтобы ее нашли. Записка сестры ясно дала понять, что Малкольм ее муж и все у нее хорошо. И бывали минуты, когда Эдвина ей завидовала. Похоже, Алексис получила то, что хотела. Хоть Стоуна Эдвина и считала премерзким типом, но ведь могло быть и так, что Алексис в него по-настоящему влюбилась. И что сказать Джорджу, когда она вернется? Впрочем, сейчас ей не хотелось ни о чем думать: все ее мысли занимал Патрик. Как она мечтала о том, чтобы не расставаться с ним до конца дней, но оба знали, что этому не бывать: Патрик сразу предупредил ее об этом. Эдвине предстояло вернуться в Штаты и продолжать жить как прежде. Но на краткий миг мечта их все-таки сбылась, и они всегда будут бережно хранить в памяти эти драгоценные мгновения. Бриллиантовый браслет сверкал на запястье Эдвины как напоминание о чудесных днях вдвоем с любимым, о всепоглощающей любви.

Они вошли в отель, где остановилась парочка. Патрик спросил о Малкольме Стоуне. За конторкой был другой портье, и пришлось опять жертвовать пятифунтовой банкнотой, чтобы он не звонил в номер. Патрик взглянул на Эдвину.

– Пойдешь со мной, или я увижусь с ним первым?

– Лучше вместе. Алексис может испугаться.

Трудно было представить, чтобы Алексис чего-то пугалась: за последние недели она, должно быть, чего только не насмотрелась, – ведь со дня ее побега прошел без малого месяц. А еще через несколько недель вернется домой Джордж, и к тому времени туда нужно вернуть и Алексис, если она хочет избежать огласки. Поэтому Эдвина поспешила за Патриком вверх по лестнице к номеру, который указал им портье. Оба волновались – неизвестно, что им сейчас предстояло увидеть. Патрик взглянул на нее и улыбнулся, чтобы подбодрить, а затем постучал – громко и решительно.

Дверь почти сразу же открыли – на пороге стоял высокий импозантный мужчина, босой, с сигарой в углу рта и бутылкой виски в руке. За его спиной было видно хорошенькую девушку в атласной сорочке. Эдвина не сразу узнала в ней сестру. Светлые волосы были коротко острижены и завиты, лицо сильно напудрено и нарумянено, глаза грубо подведены, губы накрашены яркой помадой. Но Патрик видел, даже под этой нелепой маской, что сестра Эдвины настоящая красавица.

При их появлении девушка расплакалась, а Малкольм, изобразив шутовской поклон, пригласил их войти. Его позабавило, что сестра Алексис, старая дева, привела с собой кавалера.

– Ну и ну, семейный визит. И так скоро! – Он смотрел на Эдвину с ехидством, изрядно подогретым ирландским виски. – Никак не ожидал, мисс Уинфилд, что вы окажете нам любезность и навестите нас в Лондоне.

Патрик едва не повторил то, что несколько месяцев назад сделал в Розарите Джордж, но усилием воли справился с собой.

Эдвина мрачно взглянула на сестру, и Патрик увидел мгновенное преображение: привычная деликатность сменилась суровостью и властностью.

– Алексис, будь добра, собери свои вещи.

Эдвина окинула презрительным взглядом Стоуна, от которого несло перегаром и дешевыми сигарами, – и содрогнулась. Как низко нужно пасть, чтобы жить с таким человеком! Однако Алексис не двинулась с места.

– Вы, кажется, собрались забрать у меня жену? – усмехнулся мерзавец.

– Жену? Ей всего семнадцать. И, если не хотите, чтобы вам предъявили обвинение в похищении и надругательстве, вы позволите ей вернуться домой, мистер Стоун, – холодно возразила Эдвина.

– Мисс Уинфилд, здесь вам не Калифорния. Мы в Англии. И она моя жена. Вы не имеете права голоса.

Эдвина, глядя сквозь Стоуна, будто его и не было, обратилась к сестре:

– Алексис, ты меня слышишь?

– Я… Эдвина, это обязательно? Я его люблю.

Слова сестры ранили как нож, но Эдвина не подала и виду – Патрик почувствовал ее боль только потому, что уже успел хорошо ее изучить. Теперь он еще больше восхищался этой женщиной, которая с таким самообладанием сражалась за явно испорченную девчонку с этим отвратительным типом, с которым та имела глупость сбежать. Какое бы омерзение ни испытывала сейчас, Эдвина сохраняла вид сдержанного достоинства, разговаривая с взбалмошной сестрой.

– Значит, вот к такой жизни ты стремилась? – заговорила она спокойно, окинув взглядом неопрятный номер, не пропустив ничего: открытая дверь туалета, одежда на полу, пустые бутылки из-под виски, окурки… – потом мельком глянула на Стоуна. – Вот чего ты хотела? – Ее тон и взгляд могли пристыдить кого угодно, не только семнадцатилетнюю девушку. Даже Патрика смутил ее тон, да и Малкольма тоже, хотя виду он не подал. – Вот она, твоя мечта, Алексис? Ради этого ты отказалась от прошлой жизни – от кино… от дома… от любви, которой была окружена? Вот, значит, на что ты променяла все, что у тебя было?

Алексис отвернулась и захныкала. Эдвина с болью в сердце поняла, что именно произошло. Вовсе не случайно сбежала она в день свадьбы Джорджа. Алексис искала отца, которого потеряла когда-то… поэтому и попыталась убежать к Филиппу, когда тот уехал в Гарвард… ей нужен был взрослый мужчина, кто угодно – но не любовник или муж, а отец. Эдвина смотрела на сестру и едва сдерживала слезы, а та, всхлипывая, пробубнила:

– Прости…

Алексис ожидала совсем не этого. Она-то думала, что будет весело, все станут ей завидовать, когда она сбежит с Малкольмом, но очень быстро осознала горькую истину: он просто пользовался ею как хотел, – и это было обидно и унизительно. Даже в Париже было гадко. Он все время пил, и она точно знала, регулярно посещал дом полусвета. Но хоть ее тогда оставлял в покое. Она больше не верила в сказки о кино, театре, но все равно в душе ей хотелось, чтобы он ее любил. А уж когда он ласкал ее, называл деткой, она вообще была готова на все, чем он и пользовался.

– Одевайся, – спокойно сказала Эдвина. Патрик смотрел на нее восхищенным взглядом.

– Мисс Уинфилд, вы не можете забрать у меня жену.

Пошатываясь, Малкольм шагнул было к ней, но на его пути оказался Патрик. Эдвина жестом остановила его, кое-что вспомнив. Она не собиралась уходить, не узнав правды.

– Чем вы докажете, что женаты, сэр? – поинтересовалась она вежливо. – Вы же не думаете, будто я поверю вам на слово, не увидев брачного свидетельства? Кстати… – Она повернулась к Алексис, которая уже натянула атласное красное платье, вид которого заставил Эдвину поморщиться. Но хорошо хоть оделась! – Кстати, Алексис, как ты попала в Англию и Францию без паспорта? Или ты получила его в Нью-Йорке?

– Малкольм всем говорил, что я потеряла паспорт, а мне было так плохо, что никто не решался беспокоить.

– Плохо? На пароходе? – воскликнула Эдвина. Она-то знала, каких душевных мук может стоить плавание. Удивительно, как сестра вообще решилась сесть на корабль!