Алистер Маклин - Остров Медвежий
Обзор книги Алистер Маклин - Остров Медвежий
Алистер Маклин
Остров Медвежий
Глава 1
И кому это вздумалось назвать видавшую виды посудину «Морнинг роуз» «Утренняя роза»? Нелепость такого названия бросалась в глаза каждому...
Траулер построили для лова рыбы в арктических широтах. Пятьсот шестьдесят тонн водоизмещения, пятьдесят три метра длины, девять метров ширины на миделе, и без груза, с полным запасом воды и топлива, посудина сидела в воде на четыре с лишним метра. Строила траулер верфь в Ярроу аж в 1926 году.
Посудина была скрипучая, тихоходная и валкая и трещала по всем швам. И давно пора бы пустить ее на металлолом...
Сродни траулеру были и капитан его — мистер Имри, и старший механик мистер Стокс.
Судно обладало отменным аппетитом и пожирало уйму угля. И то же самое можно было сказать об остальных двоих — капитане, который поглощал виски в дозах весьма неумеренных, и стармехе — большом знатоке ямайского рома.
В момент, когда мы встретились, эта троица и предавалась любимому занятию, не меняя своих многолетних привычек.
Насколько я мог заметить, никто из немногочисленных моих сотрапезников, сидевших за двумя длинными столами, особой наклонности к чревоугодию не проявлял. Разумеется, на это была веская причина. Дело было вовсе не, в качестве блюд. И не в претензиях к художественному уровню интерьера кают-компании, отделанной малиновыми коврами и портьерами, каковые странно смотрелись на борту допотопного траулера. Дело в том, что в 1956 году по капризу одного миллионера, владельца судоходной компании, в ком любовь к морю уживалась с полным невежеством в мореходстве, траулер был оснащен новой машиной и переоборудован в яхту для увеселительных прогулок.
Плохой аппетит моих сотрапезников объяснялся концом октября. Это пора крепких штормов. Моксен и Скотт, судовые стюарды, благоразумно задернули портьеры на окнах кают-компании, лишив нас зрелища осенней непогоды.
Наблюдать, что происходит снаружи, не было необходимости. Всякий слышал и ощущал шторм всем своим существом. Заупокойно выл ветер в снастях пронзительный, тоскливый свист, похожий на жалобные причитания ведьмы. Через равные промежутки времени раздавались гулкие, как взрывы, удары бивших в скулу траулера волн, гонимых к осту ледяным ветром, рожденным в бескрайних просторах Гренландского ледового щита, за целых семьсот миль отсюда. Тоны судовой машины менялись по мере того, как корма то вздымалась вверх, едва не обнажая винт, то вновь погружалась в воду. Иногда возникало такое чувство, будто тебя завинчивают как штопор, что вызывало особенно неприятное ощущение, и кажется, не у меня одного.
Проплавав последние восемь лет на морских судах, сам я не страдал от качки. Но и без медицинского образования — а по документам я врач — нетрудно было обнаружить у моих спутников симптомы морской болезни. Жалкая улыбка, отвращение к пище, самососредоточенность — все эти признаки были налицо.
Забавное зрелище — наблюдать, как развивается морская болезнь, если страдает кто-то иной, а не вы сами. Любой желающий мог до посинения, вернее пожелтения, глотать драмамин, но арктические шторма это средство от качки не признают. Это все равно что глотать аспирин при холере.
Я огляделся. Кто-то сдаст первым. По-видимому, Антонио — высокий, худощавый, манерный, но чрезвычайно симпатичный уроженец Рима с шапкой белокурых вьющихся волос. Обычно, когда подступает тошнота, лицо приобретает зеленоватый оттенок. Что же касается Антонио, то лицо его цветом напоминало ликер «шартрез», вероятно от природной бледности итальянца. После того как судно особенно резко накренилось, Антонио вскочил и молча выбежал из салона.
Сила примера столь велика, что спустя несколько секунд из-за стола поспешно вышли еще трое: двое мужчин и девушка. Через пару минут, кроме капитана Имри, Стокса и меня, за столом остались только мистер Джерран и мистер Хейсман.
При виде поспешного бегства сотрапезников капитан и стармех обменялись удивленными взглядами и, качая головой, принялись дозаправляться горючим.
Капитан Имри, рослый моряк с пронзительным взглядом голубых близоруких глаз, копной седых волос и длинной, как у пророка, бородой, был облачен в двубортную тужурку с золочеными пуговицами и широкой нашивкой коммодора королевского военно-морского флота, которую носил незаконно, и орденскими планками в четыре ряда, которые носил по праву. Достав из привинченного к палубе контейнера бутылку виски, он налил стакан чуть не до краев, добавив туда немного воды. В эту минуту судно подбросило и накренило, но капитан Имри не пролил ни капли. Опустошив одним залпом содержимое стакана, он потянулся к трубке. Капитан Имри давно усвоил хорошие манеры.
О мистере Джерране этого я бы не сказал. Он хмуро разглядывал телячьи котлеты, брюссельскую капусту, картофель и пиво, очутившиеся у него на брюках. Но стюард был тут как тут — со свежей салфеткой и пластмассовым ведерком.
Несмотря на странно заостренный череп и широкое одутловатое лицо, Отто Джерран с первого взгляда казался человеком нормального телосложения. Но когда он вставал, выяснялось, что впечатление обманчиво: при росте менее ста шестидесяти сантиметров весил он около ста десяти килограммов. Он носил туфли на высоких каблуках и дурно сшитый костюм; шея у него отсутствовала, длинные кисти рук — нервные, ноги — необычайно маленькие. Багровый цвет лица объяснялся коронарной недостаточностью, а не вспыльчивым характером. Джерран поднял глаза на капитана Имри.
— Что за глупое упрямство, капитан! — воскликнул Джерран неестественно высоким для столь грузного мужчины голосом. — Зачем же идти навстречу этому ужасному шторму?
— Какому шторму? — искренне удивился капитан, ставя стакан на стол. Этот безобидный ветерок вы называете штормом? — Имри повернулся к мистеру Стоксу, сидевшему рядом со мной. — Баллов семь, верно, мистер Стокс? От силы — восемь, но не больше.
Налив себе рому. Стокс откинулся на спинку стула. В отличие от капитана и лицо, и череп Стокса были абсолютно голы. Сияющая лысина, худое смуглое морщинистое лицо и длинная жилистая шея делали его похожим на неопределенного возраста черепаху. Да и двигался он со скоростью черепахи.
Мистер Стокс и капитан Имри служили на тральщиках еще во время мировой войны и, уйдя десять лет назад в отставку, остались неразлучны. Иначе как «капитан Имри» и «мистер Стокс» ни один, ни другой друг к другу не обращались.
После приличествующей паузы мистер Стокс выразил свое компетентное мнение:
— Семь.
— Конечно семь, — безоговорочно согласился капитан, снова наполняя стакан. Слава Богу, что ходовую вахту на мостике несет штурман Смит, подумал я.
