Луи Буссенар - Секрет Жермены
– Это уже кое-что! Судя по тому, в каком порядке содержатся у вас бумаги, вы не бросаете деньги на ветер. Но скажите, пожалуйста, Жермена, ведь вы владеете состоянием недавно… От кого вы его получили? Если это, конечно, не секрет.
– А как бы вы считали? Разумеется, секрет. Вы-то разве болтаете всюду об источниках своих доходов?..
– Извините, я допустил бестактность. К этому секрету я отношусь с уважением, как ко всему, что касается вас.
Жермена встала, взяла наконец связку бумаг, положила в сейф, заперла его и опустила ключ в карман.
– Вы не боитесь воров? – спросил, улыбаясь, граф.
– Нисколько! Во-первых, это не ценные бумаги, а во-вторых, как вы понимаете, сейф запирается так, что ни один вор его не вскроет.
– Пфэ! По рекламе: несгораемый, неразрушаемый.
И Мондье подумал: «Мне позарез нужны эти папки, в них почти наверняка материал о мамаше Башю, и если Жермене известно о Маркизетте и в бумагах содержатся сведения о ней… Тогда горе Жермене! Я ею пожертвую!..»
Вслух он сказал:
– Вы сегодня прекрасны как никогда!
– Опять мадригал![123] – сказала девушка, и прозвенел тот очаровательный смех, что всегда приводил графа в замешательство.
– А о чем я могу говорить в присутствии такой прелестной женщины, как вы, если не о том, как она великолепна? Но я хотел бы побеседовать с вами, Жермена, и я буду искренен!
– Значит, станете лгать.
– Я никогда не лгу! – сказал граф с прекрасно разыгранной честностью в голосе и на лице.
– Лгать женщинам не идет в счет, так ведь полагают мужчины?
– Простите, не могу понять, как вы сумели стать законченной светской дамой за такое короткое время?
– Вы высоко меня цените! Спасибо. Но… это тоже секрет!
– Скажите, по крайней мере, вы замужем или у вас появился друг! Свободны ли вы в своих действиях, и свободно ли ваше сердце?
– Все это, более чем что-либо другое, – мой секрет!
– Откроется ли он для меня когда-нибудь позже?
– Может быть, если вам будет еще интересно.
– Вы приводите меня в отчаяние, Жермена!
– А вы очень нескромны, граф!
– Я вас люблю!
– Опять за свое!
– Всегда буду повторять! Увижу ли я вас завтра?
– Нет.
– Почему?
– Просто я завтра не принимаю. Не хочу.
– Вы, должно быть, очень скучаете в одиночестве…
– Почему вы думаете, что я живу одна?
– Не знаю… по всем признакам…
– Признаки бывают иногда обманчивы, – сказала она и, посмотрев на часы, добавила: – Время поторапливает, придется просить вас покинуть меня… Дела после полудня… До свиданья, граф!
– До свиданья, Жермена!
Когда Мондье вышел во двор, он увидел готовый к отъезду экипаж. Что ж, вполне возможно для начала проследить за Жерменой самому, прежде чем поручать это наемному шпику. Граф сел в первую попавшуюся карету и велел кучеру ждать, пока ландо не выедет из ворот особняка, а потом держаться не отставая.
Он терпел больше получаса и уже начал терять надежду, подумав, что обманут, но ворота наконец открылись и Мондье успел увидеть за дверцей повозки головку Жермены. Упряжка рванула с места. Нанятый извозчик хлестнул свою лошадку, и она резко потрусила вслед убегавшему ландо.
Через четверть часа Жермена подъехала к вокзалу Сен-Лазар и взяла билет. Когда она прошла в зал ожидания, граф наугад оплатил проезд до Нанси во втором классе.
Он издали увидел, как Жермена села в вагон первого разряда. В пути Мондье, расположившись у окна, наблюдал за выходившими на остановках пассажирами, Жермена не появлялась, и он думал: «Куда все-таки она едет?»
В три пятьдесят поезд остановился на станции Мезон-Лаффит, Жермена вышла и тут же пересела в ожидавший ее экипаж.
Граф попытался расспросить железнодорожных служащих, но никто не мог ничего сказать об этой женщине. Мондье возвратился в Париж и сразу начал действовать.
Он призвал верных слуг Пьера и Лорана и провел тайное совещание.
В шесть вечера прибыл Бамбош, чтобы получить распоряжения, прежде чем уйти куда-нибудь вечером.
Мондье сказал:
– Вечером ты нужен. Будет дело, и ты получишь хороший урок кражи со взломом. Пьер и Лоран пойдут с тобой, я тоже буду… Встретимся здесь в десять.
ГЛАВА 8
Предчувствие подсказывало графу, что Жермена сегодня не ночует дома. Неудача на станции Мезон-Лаффит полностью компенсировалась уверенностью, что парижская квартира Жермены даст много необходимого.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – иронически заметил Мондье. – Я потерял след, но зато смогу ночью частично раскрыть ее знаменитый секрет. И скоро узнаю, куда она ездит. Надо только проявить настойчивость.
Он явился к десяти в одну из своих резиденций на улицу Виктуар, там ждали Лоран, ныне швейцар, в прошлом кучер Бамбоша в Италии, и сам Бамбош.
– А Пьер не пойдет, значит? – развязно спросил прохвост графа.
– Он наблюдал за тем домом.
Увидев, что граф одет в элегантный костюм, Бамбош спросил:
– Можно ли полюбопытствовать, патрон, почему вы никак не замаскировались?
– Я нарочно остался и по виду джентльменом. Я имею доступ в этот дом и помогу вам бежать в случае надобности. Итак, все готово. Лоран, ты получил инструкцию?
– Да, хозяин, а Пьер отправился на место с заданием.
– Двинемся каждый своей дорогой: ты, Лоран с Бамбошем по улице Жубер, а я – по улице Виктуар…
Подойдя с разных сторон на улицу Элер, они увидели, что почти у дома стоит коляска. Из нее выпрыгнул человек в униформе посыльного и тихо сказал графу:
– Она не возвратилась, кучер и выездной не знаю где, горничная спит. Словом, кроме швейцара, челяди можно не опасаться, она вся живет в отдельном помещении.
– Хорошо, – сказал граф. – А при тебе письмо, которое я дал? И ты взял букет роз?
– Да, хозяин.
– Сейчас отпустишь экипаж, кучер – наш человек?
– Да, хозяин, это Гренгале. Но если позволите, я скажу ему, чтобы он ждал немного подальше от дома. Транспорт может пригодиться.
– Как знаешь. А теперь иди к швейцару, отдай ему розы и письмо, приложи к ним пять луидоров и говори с ним громко, будто ты немного пьян, а мы тем временем потихоньку войдем.
Недавно пробило одиннадцать, швейцар незадолго перед тем лег и крепко спал. Все огни были погашены, было ясно, что хозяйки нет и ее не ждут.
Все получилось даже лучше, чем предполагал граф. Швейцар спросонья машинально дернул за шнурок и дверь открылась. Пьер вручил служителю розы с письмом для владелицы особняка и пять луидоров чаевых, сказав:
– Держи, друг, видать, твоя хозяйка – красавица из красавиц, раз ей подносят букеты за триста франков… Понюхай, как пахнут!
Швейцар сперва заворчал, возмущаясь, зачем разбудили, но, получив крупную мзду, успокоился, приветливо заговорил с Пьером и в конце концов они опрокинули по стаканчику. Когда Пьер уходил, швейцар спросил:
