Луи Буссенар - Секрет Жермены
Оба подумали: «Если бы я был на его месте?..»
Граф достал острый, широкий кинжал и готовился всадить его в Пьера, соучастника многих преступлений, человека, слепо, по-дикарски преданного, хранителя всех тайн, но не мог сразу решиться.
Пьер заметил колебания хозяина, и у пленника блеснула надежда. Ему хотелось жить, и он безгранично верил в изобретательность графа.
Мондье тоже уловил горячую мольбу в глазах обреченного.
– Бедняга! Время торопит, надо действовать, Пьер, а что, если вместо твоей шкуры ты оставишь здесь лишь ногу?
– Все-таки буду жив… – пролепетал бандит, с ужасом ждавший смерти.
– Ты уверен, что не закричишь? Даже не застонешь?
– Не закричу! Дайте мне что-нибудь кусать.
Граф отсек кинжалом лоскут портьеры и кинул Пьеру.
Тот свернул ткань и затолкал в рот.
– А сейчас терпи! – сказал Мондье. – Лоран, давай пилу! Хорошо. Это годится. Будешь светить фонарем.
Мондье уже собрался сперва рассечь голень кинжалом, но подумал о том, что сильно хлынет кровь и Пьер умрет от ее потери.
Тогда граф отрезал от шторы кусок шнура, чтобы сжать кровеносные сосуды выше колена, и опять приказал Пьеру:
– Терпи!
Лоран поднес фонарь ближе, Бамбош дрожал, невзирая на свое жестокосердие.
Одним ударом ножа Мондье разрубил мускулы, велел Лорану включить циркулярную пилу. Блестящий диск, подвывая, легко вошел в кость. Кровавые опилки летели в обе стороны, и наблюдавшие за страшной операцией сжали зубы, сами чуть не теряя сознания. Пьер, со ртом, забитым тряпкой, только глухо мычал, да крупные слезы смешивались с потом, струившимся по лицу.
Последний поворот круглой пилы, последние удары ножом, обрезающим ошметки рваного мяса…
– Кончено, – еле слышно прошептал Пьер.
– Кончено. Мой бедный старик, – ответил жестокий хирург. – Ты выздоровеешь. Человек твоей закалки от этого не умирает. За тобой будут прекрасно ухаживать…
Но Пьер уже не слышал. Он икнул и потерял сознание.
– К лучшему. Так легче унести, – сказал Лоран.
Пьера положили на ковер, Бамбош обернул кровавую культю куском шторы.
– А как же оставшаяся нога? Может, все-таки еще попробовать вытащить ее? Теперь она мертвая, разрежем на куски, – сказал Лоран.
– Ни в коем случае. Кто знает, может быть, рядом спрятана еще одна ловушка для того, кто попытается сделать подобное. Думаю, здесь все продумано и предусмотрено.
Лоран взял Пьера под мышки, Бамбош – за здоровую ногу и за обрубок, граф пошел впереди с фонариком, и мрачный кортеж тихо двинулся.
Они были очень осторожны, старались не шуметь, поэтому путь до ворот занял не меньше четверти часа. Во дворе Мондье погасил фонарь, тихо отодвинул ножом засов калитки и открыл ее. На улице было пусто. Они вынесли Пьера, все еще не пришедшего в сознание, и увидели свой наемный экипаж, дожидавшийся на прежнем месте.
– Удачно! – сказал Бамбош, которому уже надоело тащить Пьера. – Есть на чем везти.
– Бедняга! Он ведь и говорил, что повозка может нам понадобиться, – сказал Лоран.
– Предчувствовал, быть может.
– Так бывает. Эй, Гренгале! Подъезжай! – позвал кучера Бамбош.
Граф уходил пешком. Оставшись в одиночестве, он думал: «Неужели звезда моя погасла? Брадесанду задушен, Ги де Мальтаверн застрелен, Пьер искалечен… Трое за такое короткое время… Вдруг это начало возмездия? Нет, я не таков, чтобы ждать в бездействии!… Если близка Господня кара за мои грехи, то тем хуже для Жермены… Горе ей!»
ГЛАВА 9
Следующим ранним утром Жермена вернулась в свой особняк.
С ней прибыли двое, те, что сопровождали ее до кабачка Лишамора.
Не успел экипаж миновать ворота, как навстречу выбежал швейцар и, швырнув наземь ведро с водой и губку, воздел руки, восклицая:
– Мадам! Какое несчастье! Ночью были воры… Там все поломано… сейф открыт!.. Ценности украдены… Всюду кровь…
Жермена побледнела и воскликнула:
– Деньги меня не волнуют… но бумаги… документы…
Один из сопровождающих, тот, что был помоложе и пониже ростом, схватил швейцара за шиворот:
– Вы позволили им войти… Обманутый или сообщник…
– Но, месье Жан…
– Месье Жан тут ни при чем!.. Вы должны были охранять!.. Вас обошли!.. Вы больше не служите здесь! Убирайтесь… и побыстрее! Матис, скажи, чтобы распрягли лошадей, садись на его место и будь настороже днем и ночью. А вы, месье, получите сейчас же расчет и чтобы через пятнадцать минут духу вашего здесь не было!
Швейцар вздумал протестовать:
– Еще посмотрим!.. Подумаешь… какой начальник…
Не успел он договорить, как получил две основательные оплеухи.
– Еще одно слово, и я вас искалечу! – крикнул молодой человек. – Молчать! По вашей вине произошло такое дело! Мы не поверим, что без вашего ведома в дом могли войти и выйти из него посторонние люди! История темная. Вам, может быть, еще придется поночевать в полиции.
– Жан! Идемте же, я хочу поскорее увидеть, что там, – сказала Жермена.
Тот почтительно поклонился и пошел следом.
Они вместе оказались в будуаре.
– Жермена! Дорогая Жермена! – воскликнул Бобино, кого швейцар посчитал просто за управляющего. – Ужасно!.. Капкан сработал… Вор попался… Здесь отрезанная нога… Какое несчастье, что мы оставили на старом месте прежнего швейцара, когда купили этот дом! Надо было взять его сюда. На того сторожа можно было всецело положиться…
– Бобино, мой друг, зло совершилось, теперь надо смотреть, насколько оно поправимо. В первую очередь – искать вора.
– Или воров. А еще до окончания поисков попытаться определить, что это были за люди… Интересовались ли они только деньгами, ценностями…
– Пока надеюсь, что так…
– Пройдите в вашу спальню, я должен удалить этот отвратительный обрубок.
– Хорошо, друг мой, а я пока посижу в одиночестве, подумаю.
Оставшись один, Бобино повернул кнопки секретного устройства в обратную сторону и запер сейф. Потом, превозмогая отвращение, вынул из сомкнутых пружинами дуг капкана обрубок конечности – холодной, побуревшей, с красными костями на месте распила.
Рассмотрел нижнюю часть штанины из дешевой материи и бумажный носок, меток на них не оказалось. Башмак был тяжелый, сильно поношенный. Он снял обувь с остатка ноги. Ступня была огромная, грубая, плоская, пальцы с грязными ногтями.
«Дело, мне почему-то кажется, сильно попахивает графом Мондье. Но это не он!.. Либо какой-нибудь его сообщник, или же обыкновенный вор, не имеющий к графу отношения. Однако простой взломщик несомненно предпочел бы оказаться арестованным, чем так искалеченным. Надо сегодня же отнести все это в полицию», – думал Бобино.
Он пошел к Жермене, та находилась в сильном беспокойстве.
